Эмилия Ри - Принцесса, которая любила дождь

— Как покормили? — удивился Элджин. — Я же приказал никого к ней не впускать!

Он рывком распахнул дверь в комнату Анджеллы. В этот момент дочка Карла Бенца с воем вылетела за ворота усадьбы.

Александр Шони как ни в чем ни бывало сидел на письменном столе и в очередной раз насиловал свою любимую скрипку, когда в его покои ворвался председатель Верховного Совета Александр Элджин. При этом бедняга Фабрицио, неспособный разглядеть что-то еще, кроме света и темноты, выбежал из кабинета инспектора и семенящими шажками отправился по своим паучьим делам.

— Анджелла сбежала! — рявкнул с порога Элджин.

Шони встал со стола и принялся упаковывать скрипку в футляр — повернувшись спиной к председателю Верховного Совета, чтобы скрыть вздох облегчения.

— Она не сбежала, она отправилась на вечерний променад, — ответил невозмутимо инспектор.

— Я приказал поместить ее под домашний арест! — негодовал Элджин.

— Считайте, что она остается под моей ответственностью, — сказал Шони. — Я ручаюсь, что она не покинет пределов страны, и не натворит глупостей. Будьте спокойны, господин председатель.

Элджин не смог придумать ничего лучше, кроме как грязно выругаться и оставить Шони наедине со своей деревянной любовницей. А инспектор посмотрел на циферблат наручных часов — подошло время проверить расшифровку генной памяти Анджеллы — и вышел из кабинета.

Результаты ошеломили инспектора. Придя в себя, он первым делом набрал номер Анджеллы — из опального штурмовика она стремительно превращалась в жертву дворцового переворота.

— Запомни, долго говорить не могу. Сейчас я еду к тебе на квартиру. Как приеду — зажгу свет в спальне; подожди двадцать минут и поднимайся ко мне, — сказал Шони.

— Поняла, — ответила Анджелла и отключилась.

Инспектор спрятал трубку в карман, подошел к зеркалу, осмотрел себя, одернул фрак, поправил бабочку.

— По-моему, вполне сносно, — сказал он. — Как ты думаешь, Фабрицио? Да, ты не то, что думать — ты и слова доброго мне никогда не скажешь. Потому что нечем. И где же эта хваленая свобода слова?

Брант и Веймар сидели на диване в гостиной и дегустировали алкогольные напитки из княжеских погребов. Свое самоуправство Брант объяснял тем, что «князь столько не проживет, сколько у него в погребе выпить надо».

В очередной раз встав с дивана, чтобы наполнить свой бокал, Брант наступил на что-то твердое. В тот же миг это «что-то» хрустнуло у него под ногой.

— Блядь, — сказал Вячеслав. — Что это за хуйня?

— Где? — спросил Веймар.

— На моем ботинке, — Брант принялся вытирать подошву о персидский ковер.

— Какая-то мерзость.

— Слушай, а не инспекторский ли это паук? — Веймар подался вперед, чтобы разглядеть получше раздавленное существо.

— Блядь, а похоже, — погрустнел Брант. — И что мне теперь делать?

— Забудь. И больше никогда не вспоминай, — предложил Веймар.

Вошел Шони, замер, похлопал себя по карманам.

— Конфеты взял, — он потрогал засунутую подмышку коробку. — Цветы взял, — инспектор расправил блестящую обертку, украшавшую букет красных роз, затем сунул руку в карман. — Презервативы не взял? — и вынул маленькую квадратную упаковку. — Нет, презервативы тоже взял.

Тут он увидел мирно выпивающих штурмовиков.

— Господа, вы не видели моего друга Фабрицио? — спросил инспектор.

— А кто это? — спросил Брант.

— Мой ручной тарантул, — ответил Шони. — Мой любимец.

— Нет, не видели, — ответил Веймар, с опаской поглядывая на останки паука, размазанные по белоснежному персидскому ковру.

— Инспектор, а Вы никак по своим паскудным делам собрались? — злорадно ухмыльнулся Брант.

— Да, Вячеслав, решил навестить нашу общую знакомую, Анджеллу, — сказал Шони.

— Ставлю сотню на то, что конфеты она как дуршлаг изрешетит, розы выбросит, а Вас… — начал Веймар.

— Веймар, я Ваше пари не приму, потому что Вы однозначно проиграете, — ответил Шони. — Дело в том, что я знаю один очень тонкий подход к женщинам. — Он глянул на часы. — О! Мне пора. Увидимся.

Через пару минут черный «Мерседес» инспектора выехал за ворота.

— Вот мудилище, а… — произнес Брант. — Это что же, Анджелла за свое спасение должна натурой расплачиваться?

Шони без особого труда открыл замок и с некоторым удовольствием снял гранату с дверного косяка.

— Девочка моя, ты неподражаема, — похвалил он вслух Анджеллу и вошел в квартиру, прикрыв за собой дверь.

Небрежно бросив розы и конфеты на кухонный стол, Шони вошел в спальню и включил свет.

Здесь все пахло Анджеллой — разгоряченной, возбужденной самкой. И Андреа. Его запах чувствовался гораздо слабее. Шони вздохнул, сел на край дивана. Перед его глазами встала отчетливая картина — Анджелла лежит на груди Андреа, он нежно гладит ее по спинке.

— А может, мы с Августом и вправду где-то облажались… — тяжело вздохнул он. — Поменяли в одном уравнении «минус» на «плюс»…

Щелкнула входная дверь. Первая мысль была, что это Анджелла.

— Привет, Анджи, — инспектор поднялся с дивана.

Это был Отто ван Риберг.

— Здравствуйте, инспектор, — произнес он, поднял медицинский пневматический пистолет и выстрелил.

В ногу Шони впилась полая игла.

— Какого дьявола, ван Риберг… — начал было инспектор.

Отто вынул из-за пазухи пистолет-пулемет, взвел курок.

— Это гепарин, инспектор, мощный синтетический антикоагулянт, — ответил он. — В такой концентрации он подействует даже на вампира…

С этими словами он поднял оружие.

— Ах ты, сука… — Шони потянулся к внутреннему карману. — Я же с самого начала знал, что это ты! Какого хрена я тебя сразу не прикончил?

Прогремела автоматная очередь, ей в ответ оглушительно хлопнул «Кольт Анаконда». Дуэль закончилась вничью. Шони лежал, истекая собственной кровью. Он уже не видел окружающей обстановки, он шел по заснеженному гребню, а на вершине его ждал высокий худощавый темноволосый мужчина в бордовом пиджаке и черных брюках. Неподалеку был раскинут небольшой шатер, звучала флейта. Тяжело дыша, Шони подошел к нему.

— Не успел я, Август, не успел… — простонал он.

Август кивнул.

— Теперь это уже не имеет значения, — сказал он. — Идем, тебя давно ждут…

— Жаль, что наш друг Отто не пережил этой дуэли, — грустно сказал Фарэ.

Он стоял посреди спальни Анджеллы, над трупом инспектора Шони.

— Нет, постойте, я жив! — прокричал Отто, поднимаясь на локтях. — Я же надел бронежилет!

— Я, по-моему, ясно выразился — жаль, что наш друг Отто не пережил этой дуэли! — раздраженно повысил голос Фарэ.

— Да, хозяин, — Штефан встал над ван Рибергом и вынул пистолет; выстрелил, затем еще раз. — Как Вы и обещали, Вы с ним рассчитались.