Эрик Френк Рассел - Космический марафон [сборник]

Однако пришло время, когда все листовки кончились — кончилась и активная деятельность агента, призванного заставить власти заниматься внутренними проблемами, связанными с внедрением в общество «осы». Так планировал Вульф. На это рассчитывал Мур. Но на деле абсолютно ничего не происходило! Молчание прессы, так радовавшее Мура в начале деятельности, теперь вызывало чувство собственного бессилия, а убийство майора — пусть и отъявленного мерзавца — представлялось ничем не обоснованным актом насилия.

К кажущейся бессмысленности пребывания в чуждом для него мире добавились еще мучительные угрызения совести. И дело касалось даже не того, что вся его миссия потерпела жесточайший крах: Мур страдал от того, что впервые убил подобное себе живое существо. Если бы это случилось на поле боя, в пылу сражения, то не представлялось бы ему настолько страшным. Мур старался внушить себе, что и здесь он воин, направленный в глубокий тыл врага, ежесекундно рискующий погибнуть, но вид мирного города, а главное, отсутствие противодействия, лишали его собранности и искажали реальность.

Неожиданно его стало терзать одиночество. Он прекрасно понимал, что успешная деятельность «осы» как раз и заключается в том, что лазутчику приходится рассчитывать только на себя. Это, конечно, усугубляло трудности, но зато и исключало предательство. Однако с каждым днем становилось все труднее и труднее преодолевать жажду общения с единомышленниками, с товарищами по общему делу. Неудержимо хотелось просто поговорить с кем-нибудь по душам.

Внезапно Мур понял, что душевный кризис, охвативший его, в сущности не что иное, как искус: одолеешь себя — выживешь, а иначе… С его глаз словно спала пелена: скорее всего, враги и рассчитывали на подобную реакцию — сорвется, мол, и сам себя выдаст. А вдруг и теперь уже слишком поздно? Мур задумался, что же помогло ему преодолеть психический ступор? И понял: это было острое чувство опасности!

Он вспомнил, как инструктор-психолог делал особый упор на обострение «шестого чувства» в условиях повышенной опасности. Он приводил много примеров, свидетельствовавших о чудесах интуиции, делавших неуловимыми тех людей, за кем охотилась полиция всех континентов. Он указывал, что только интуиция спасает слабых существ животного мира от гибели в когтях более сильных хищников. Он призывал прислушиваться к внутреннему голосу, основой которого как раз и является животный страх перед физическим уничтожением.

Мур вспомнил, что, выбирая себе дом для жилья, обратил внимание на ветхое сооружение неподалеку, давно нуждающееся не только в ремонте, но и в примитивных подпорках. Там обитал уж совсем нищий контингент городского дна, для которого главное — крыша над головой. Но некоторые квартиры даже эти бедолаги обходили стороной, опасаясь, что в один прекрасный день их накроет рухнувший потолок.

Именно в одной из таких квартир и решил немедленно укрыться Мур: во-первых, проверить силу собственной интуиции, а во-вторых, посмотреть, как будут развиваться дальнейшие события. Во всяком случае, он слишком долго просидел на одном месте, и уже одно это становилось опасным.

Сложив свой нехитрый скарб во внешнее отделение взрывоопасного чемодана, он незаметно покинул дом и кружным путем добрался до облюбованной развалины. К счастью, в дневные часы обитатели этой дыры обычно промышляли в центре города, так что никто не обратил внимания на непривычный для местных аборигенов багаж странного постояльца.

Устроившись возле грязного окна, выходившего на его прежнее жилище, Мур приготовился к длительному ожиданию. Незадолго до полуночи обычно тихую улицу наполнил рев машин, и отряды полицейских, усиленные воинскими подразделениями, принялись прочесывать дома — один за другим. Не дожидаясь, пока настанет очередь и ветхой ночлежки, удовлетворенный Мур покинул ее, выйдя проходными дворами на параллельную улицу.

Только сняв номер в невзрачной гостинице неподалеку от вокзала, Мур получил возможность обдумать происшедшее. В том, что интуиция не подвела, сомневаться не приходилось, а вот почему проявился повышенный интерес к невзрачному кварталу — в этом стоило разобраться. После некоторого размышления Джеймс пришел к выводу, что, по-видимому, служба СБ докопалась, откуда были посланы письма, отпечатанные на ее бланках. Однако и полиция, и агенты СБ, по-видимому, не связывали это событие ни с Шоном Агви, ни тем более с Гасом Хири — иначе бы не стали проводить поголовные обыски, а заявились бы прямо к нему. Так или иначе, что-то наконец стало происходить, и Мур почувствовал, как близкая опасность заставила быстрее биться его истерзанное от безделья сердце.

Наутро Мур отыскал новое жилье — маленькую комнатенку на верхнем этаже обшарпанного дома, битком набитого постоянно меняющимися обитателями. На этот раз он выбрал район, отличающийся явно криминальным уклоном: местное население пользовалось настолько скверной репутацией, что даже полиция не рисковала слишком часто заглядывать в лабиринт узких улочек. Привилегию здесь обеспечивали деньги, а закон диктовала сила.

В своем обиталище Мур ввел некоторые усовершенствования. Прежде всего он постарался избавиться от застарелой грязи, а затем заменил ржавый запор на окне и ломаную задвижку на двери. Теперь предстояло обеспечить себя запасным выходом на случай внезапной облавы. Отколотив в правом от двери углу потолка штукатурку, он убедился, что перекрытия в доме — деревянные. Это позволило ему выпилить небольшой лаз наверх. Выбравшись сквозь проделанную дыру, Мур обследовал сумрачное помещение и убедился, что заваленный рухлядью чердак не имеет перекрытий по всей длине дома, а слуховые окна в крыше позволяли беспрепятственно выбраться наружу. Джеймс незамедлительно проделал это и убедился, что в случае опасности сможет сбежать по крышам соседних домов.

Удовлетворенный осмотром, Мур вернулся к дыре. Чтобы кто-нибудь, случайно оказавшийся на чердаке, не обнаружил «черный ход» из комнаты Мура, он отыскал пустой дощатый ящик и перенес его к проделанному отверстию. Таким образом, стоя в комнате, не представляло труда замаскировать лаз: щели между досками ящика позволяли довольно легко перемещать его.

Теперь оставалось как-то прикрыть дыру изнутри. Эту задачу Мур решил элементарно: он просто перетащил в угол шкаф, поставив его несколько наискосок. При случае, решил он, надо будет взгромоздить на него какую-нибудь коробку, прихватив ее во дворе бара или лавки поблизости.

Обеспечив себя неким подобием безопасного убежища, Мур приступил к воплощению в жизнь родившегося накануне плана. Убедившись, наконец, что все его усилия отнюдь не напрасны, он решил активизировать их, но несколько в другой плоскости: отныне он станет, как говорится, загребать жар чужими руками.