Валерия Макарова - ИОН

– Так в чем же дело? – впервые на моей памяти он становится нетерпелив.

– Понимаешь, я хочу как сегодня, хочу быть свободной.

– Что? – он явно не понимает, что я имею в виду.

– Я ведь рейб. Не принадлежу себе и не могу узнать столь многое. Я ничего не решаю в своей жизни, совсем ничего, а мне хотелось бы что-то значить. Я жажду свободы действий. И не я одна. Нас все больше и больше, но нам нужна помощь. Нам нужен ты, свободный гражданин с огромными связями, ведь ты не такой, как все они, ты видишь во мне что-то большее, чем государственную собственность, верно? Ты поможешь нам в борьбе за равноправие?

Вот так вот. Я просто кретин. Равноправие. И это то, что она хотела мне сказать, а я-то напридумывал себе черт знает что. Так, нужно быстро что-то решить, пауза затягивается:

– Не знаю, а разве я могу вам помочь? – мне нужно потянуть время, обдумать ее слова в одиночестве, сейчас главное ничего не обещать.

– Конечно! – ее глаза просто сияют, – Ты можешь оказать нам невероятную помощь!

Я не спешу присоединиться к ее восторгу, и она продолжает:

– Но тебе конечно лучше увидеть все самому и поговорить с Фабианом… Знаешь, что? А хочешь, я проведу тебя на наше собрание? Ты сам увидишь их и сможешь узнать все, что тебе нужно.

– Ммм, хорошо. Почему бы и нет, – я пожимаю плечами, – где и когда проходит это ваше собрание?

– Сегодня вечером в секретном месте, я проведу тебя туда, только… – она с сомнением смотрит на мой костюм от Brioni, – ты бы оделся проще, чтобы они сразу не догадались, кто ты.

По моему взгляду она понимает, что мне вряд ли будет сопутствовать успех в этом деле. Я что зайду в какой-нибудь бутик и скажу: «Мне пожалуйста брюки как у того рейба.»? Или, еще лучше, отправлюсь прямо в это захолустье 4с и зайду в первый попавшийся магазинчешко? Терен Громбольдт одевается в 4с, прекрасно. И главное, ничего подозрительного.

– А ты согласишься, – она так мило стесняется своих слов, – надеть что-нибудь из вещей Фабиана?

Стоп. Кто вообще такой этот Фабиан? Ее парень? О, просто чудесно, я должен пойти на сборище каких-то неотесанных болванов в тряпье ее парня, замечательно. Я что похож на идиота? За кого она меня принимает? Нет, нет, нет, ни за что и никогда я не соглашусь на подобное предложение, так ей и скажу:

– Хорошо, я согласен.

А что еще я мог ей ответить, когда она вот так с надеждой смотрит на меня?

Ближе к вечеру мы возвращаемся в четвертый округ, и гимнастка убегает к себе домой за одеждой для меня. Пока ее нет, у меня есть время обдумать все, что сегодня произошло.

Честно говоря, меня совсем не вдохновляет идея о том, чтобы помогать какой-то подпольной организации рейбов. Нет, в принципе, я, конечно, не имею ничего против того, чтобы дать им больше свободы. В конце концов, просто глупо вот так ограждать их от совершенно безобидной информации вроде музыки или танцев. Это даже бесчеловечно в какой-то мере с нашей стороны. Они же тоже люди. Не такие как мы конечно, но… Не особо хочется загружать себя всякими проблемами морали и этики. Для меня главное, чтобы гимнастка была рядом, и дома было все нормально, а остальное не особо волнует. Какое мне дело до жизни остальных рейбов?

Глупо как-то выходит. Зачем мне вообще идти на какое-то чуждое мне собрание, если я могу просто купить ее, и она везде будет следовать за мной. Я отлично представляю себе эту картину – я на всевозможных приемах, вечеринках и развлечениях, а Бона неслышной прекрасной тенью следует за мной. В любой момент я могу позвать ее к себе и делать, что мне будет угодно, но мне почему-то совсем не хочется этого. Нет, это совсем не то. Я бы хотел, чтобы она меня любила. Только сегодня на озере я это понял, когда видел ее восторженный взгляд и эту обезоруживающую улыбку. Вот поэтому я и пойду на это собрание и вообще поддержу все, что она захочет.

Наконец Бона возвращается и отдает мне одежду этого инженера. Какие-то древние джинсы и черная толстовка с капюшоном. А он оказывается здоровый парень – вещи болтаются на мне как мешок. Я стараюсь не слишком сильно выказывать свое недовольство, но боюсь, что у меня все написано на лице.

– Это конечно совсем не то, что твои красивые костюмы, – спешит сказать Бона, – но зато так ты не будешь привлекать много внимания. Выглядишь почти как мы.

Я соглашаюсь с ней, и мы спешим куда-то вглубь сектора мимо темных улиц и грязных домов. Вскоре мы подходим к какому-то заброшенному нежилому строению. Возможно, здесь была какая-то мастерская или что-нибудь еще в этом духе. Я помогаю гимнастке протиснуться через сломанную заднюю дверь и в одном из помещений мы обнаруживаем спуск в подвал. В подвале начинается узкий, ничем не освещенный коридор.

– Здесь немного сыро, боюсь, твои ботинки могут испортиться.

– Ничего страшного, они мне все равно не нравились.

– Там дальше старые катакомбы, мы не пользуемся светом, чтобы гости не могли запомнить дорогу, так что пойдем в темноте, давай руку.

Она берет меня за руку и на мгновение у меня захватывает дух. Не могу даже вспомнить, когда последний раз прикасался к живому телу. Все как-то через сеть со всеми общаешься, а на людях не положено девочек за руки брать.

Мне хочется, чтобы эта тесная тьма никогда не заканчивалась, но довольно скоро мы натыкаемся на металлическую дверь. На стук Боны в ней открывается узкое окошко, из которого бьет ослепительный свет. Неплохо придумано – мы не видим ничего, а люди за дверью прекрасно могут рассмотреть наши лица.

Нас запускают внутрь, и несколько минут я тупо стою на месте, пытаясь привыкнуть к яркому искусственному свету.

– Это еще кто с тобой? – рычит на нас какой-то коренастый рейб.

– Все в порядке, Ал, он со мной.

– А Фаб знает?

– Конечно.

Ал не сводит с меня настороженного взгляда, но пропускает нас вперед. Я натягиваю капюшон посильнее и стараюсь не привлекать особого внимания, но с Боной сделать это практически невозможно, все здесь прекрасно знают ее, подходят, здороваются, задают какие-то вопросы и пытаются познакомиться со мной.

Мы оказываемся в каком-то довольно просторном помещении, здесь стоят длинные скамьи в несколько рядов, а перед ними возвышается небольшая трибуна. Видимо, именно здесь и проходят их собрания.

Из одной из боковых дверей появляется какой-то хорошо сложенный парень с рыже-зеленой шевелюрой. Он уверенным шагом подходит к Боне и нагло обнимает ее за талию. Мне хочется хорошенько ударить его, но я понимаю, что это и есть знаменитый инженер.

– Ты кого-то привела к нам? – он недоверчиво осматривает меня, кажется, даже заметил, что на мне его одежда.

– Да, Фаб, это Терен, мой друг.

– Друг? Интересно… – мы обмениваемся оценивающими взглядами.