Леонид Сидоров - Северный страж

— Само собой.

— Кстати, а бабы-то наши решились к реке сходить?

Алексей невольно улыбнулся.

— Да была там одна…

— О как! И кто же такая смелая нашлась?

— По имени не знаю, но очень, э-э-э, в теле, одним словом.

— А, Фёкла, небось, — хмыкнул Гордой. — Ну эта может, — лукаво пригладил усы. — Ей и сам леший не страшен.

Мужики переглянулись и дружно загоготали.

— Волка однажды коромыслом перешибла, — пояснила Гертруда. — Да и то молодая совсем была.

— А-а-а, — уважительно хмыкнул Алексей.

В принципе, по ней сразу видно, женщина серьёзная. Ручищи, как у борца сумо. Да и сама тоже. Такой что волка перешибить, что коня остановить. Правильно говорят, первое впечатление самое верное.

— В общем так, други мои, — Гордой веско прихлопнул по наковальне. — Слова все сказаны, время позднее. Давайте и по домам расходиться.

Негромко переговариваясь, мужики потянулись к двери.

— Что ж, Алексей, — повернулась Гертруда. — Пора и нам честь знать…

Распахнув импровизированную створку, Алексей вышел за изгородь и огляделся. В лесу царила мёртвая тишина. Бодрящая прохлада холодила лицо. В ночь лужицы покрылись тонкой корочкой льда. Первые заморозки.

Выйти на пост пришлось с некоторой задержкой. Критически ощупав термобельё, Гертруда снисходительно усмехнулась.

— Только не пытайтесь меня убедить, что в этом не будет холодно.

Не слушая никаких объяснений, досадливо отмахнулась.

— Нет, нет и ещё раз нет. Какое бы оно научное не было, для такой погоды слишком тонкое. Сидеть в таком на дереве весь день — форменное смертоубийство. Так я вас не отпущу. Обождите…

После минутных переговоров Луша принесла какую-то короткую шерстяную куртку.

— Вот. Не погнушайся, Олекший, одень душегрейку. Бабушка правду говорит, там очень холодно. Ночью мороз вдарил. В сенцах даже вода замёрзла, — умоляюще взмахнула длинными ресницами.

Не устояв перед женскими чарами, Алексей безропотно скинул гортекс.

— Благодарствую, — накинул душегрейку поверх термобелья.

Спорить с женщинами выйдет себе дороже. Да и незачем. Пусть днём и потеплеет, но утром без движения и термобельё не особо согреет. В конце концов, станет там на ёлке жарко, душегрейку и снять можно будет.

Привычно призвав к порядку строптиво упирающуюся лохматую скотину, двинулся по тропинке, внимательно разглядывая на песке едва заметные ночные следы.

Вроде бы ничего подозрительного, одна мелочь шастала. Не рискнула птичка по холодку прогуляться, наверно, тоже не любит. А собственно, кто его вообще любит, кроме пингвинов и белых медведей. Ещё Фритьоф Нансен писал, что к холоду привыкнуть нельзя, его можно только терпеть. И он знал, о чём говорил. Арктику почти вдоль и поперёк всю облазил. В общем, спасибо Гертруде, что настояла на куртке. Пожалуй, на дереве действительно бы задубел, пусть даже и в «кикиморе».

Подышав на зябнущие пальцы, отодвинул засов и запихнул овечку в загон, в сердцах сопроводив настырное создание лёгким напутственным пинком.

Опять комедия. Беда просто с этой скотиной. Вчера выходить не хотела, сегодня, наоборот, туда ни в какую. Вот что ей, спрашивается, для счастья надо?

— Жуй давай, — пропихнул между прутьев пучок травы. — Шашлык недоделанный…

Смахнув иней с нижних ступенек, осторожно полез наверх, кляня про себя так некстати свалившиеся заморозки.

И это ещё цветочки, дальше будет ещё холодней. Надо бы как-нибудь побыстрей с этой волшебной птицей заканчивать. Впору прямо как Шварценеггер из боевика костёр запалить и заорать нечеловеческим голосом. Вызвать на бой инопланетную сущность.

Перелез через парапет, распинал ветви и уселся, оглядывая окрестности.

Итак, день второй. Надо бы глянуть, что там творится в нави.

Привычная волна холодка наполнила тело. Реальность поблекла. Насколько хватило глаз, вокруг простиралась всё та же унылая картинка. Кроме овечки и копошащихся в опавших листьях суетливых мышей, никакого движения. Ладно, а если глубже?

Предусмотрительно отложив ружьё, скользнул дальше и, не останавливаясь, ещё один поворот. Почувствовав спиной чьё-то присутствие, резко повернулся, непроизвольно вздыбив шерсть.

Чеширский ответил снисходительным взглядом.

— А, это ты, — Алексей втянул выступившие когти. — Напугал, чёрт… Вот ты где, оказывается, околачиваешься. А я уж, грешным делом, подумал, бросил старого друга, таинственный рысь. Кстати, ты тут никого из ваших больше не видел? Нет? Ну хотя бы моргни, если тебе другое религия не позволяет.

Чеширский лениво потянулся и повернулся к реке.

— И как это понимать? — хмыкнул Алексей. — Да или нет? Если ты думаешь, что я… — глянул на реку и осёкся.

На берегу одна за другой появились крадущиеся серебристые человеческие фигуры с тёмными кусками металла в руках.

— Вот чёрт, — Алексей торопливо вернулся в реальность. — А это ещё кто такие…

Дождавшись появления замыкающего, здоровенный бородач выпрямился и предупреждающе поднял руку. Остальные замерли.

Пересчитав чужаков, Алексей накинул капюшон и поглубже зарылся в лапник, лихорадочно прикидывая возможные варианты.

Десять человек. Двое с луками, остальные топоры и копья. Час от часу не легче. На викингов точно не тянут. Габаритами помельче и доспехов нет. Одеты тоже как-то по-другому. Больше на жителей деревни похожи. Точно, может, и правда местные вернулись. Гордой говорил, все кто мог, ещё с лета по родственникам разбежались. Наверно, в гостях не ужились, или с птичкой помочь управиться решили. Тогда всё логично. Вернулись на историческую родину, потому и ведут себя так осторожно. В любом случае пока светиться не надо. Пусть вначале себя проявят. Если в деревне примут с распростёртыми объятиями, значит, точно свои. А если нет, то действовать по ситуации. Плохо ещё, что Гордой со всеми мужиками, наверно, уже в лес ушёл. Деревня совсем без присмотра осталась. Разве что маленькие пацаны, да что от них толку.

Осмотревшись, чужаки крадучись двинулись по тропинке. Алексей вжался в лапник, стараясь не выдать себя ни одним движением.

Дойдя до загона, остановились, озадаченно разглядывая безучастно жующую овечку. Мельком глянув наверх, старший опробовал копьём крепость прутьев и что-то спросил у остальных, причём явно не по-вепсски.

— Власий, как думаешь, зачем она тут? — повернул голову воевода. — Для выпаса уж больно маловата.

Настороженно поглядев по сторонам, соратник пожал плечами.

— Да кто их знает. Истинно говоришь, маловата. Вон, вишь, лестница наверх. Может, привада какая для волков. Наверно, совсем одолели. Я слыхал, лютуют они изрядно в этих краях, особенно в подзимье. Скот режут, и людей бывало.