Владимир Стрельников - Обрести свой мир

— Пап, в Новосибирск дозвониться удалось? С мамой и Александром с семьей связь есть телефонная, а то у нас сам видишь? — Я кивнул на кучу кирпичей и оборванные силовые и телефонные кабели. В Новосибирске жил средний брат, и у него сейчас гостила мать.

— Нет, тоже молчок — у отца нахмурились брови. — Ладно, внуки, ведите в дом.

— Эй, а мне ружье? — Димка выразительно посжимал ладони. — У меня же руки пустые!

— Сейчас — Я снял кирзачи и прошел в дом. За мной, зашли остальные. Дом опять наполнился звоном голосов. Хорошо, а то на улице тишина, почти мертвая. Правда, несколько раз, ревели двигатели, значит, есть живые еще.

На втором этаже в своей спальне залез под кровать и достал деревянный ящик с замком. Открыл его. Среди пачек с пулевыми патронами и всяческими приспособами и прибамбасами лежали кирзовые ружейные чехлы.

— А это еще что? — В позиции — «Руки в боки», в дверном проеме, стояла моя супруга и смотрела на разобранные МЦ 21-12 и ТОЗ-66, лежащие на мягкой фланели.

— Ружья, не видишь, что ль? — Я взял стволы курковки, собрал ружье. — Красивое ружье, правда?

Алиса покачала головой, типа, горбатого могила исправит, а потом вдруг спросила:

— А ты, правда, думаешь, что мои родители живы? Не обманываешь?

— Мы же живы. И они, думаю, тоже. — Я подошел к жене и поцеловал ее в висок. — Разве было бы лучше, что бы они попали под цунами?

Жена села на кровать и всхлипнула. Потом махнула мне рукой.

— Иди, я сейчас. Не бойся, делай, что надо.

Я спустился по лестнице (но скрипеть она стала больше), протянул тулку Димке.

— Но патроны в карман насыплешь, у меня патронташ один.

— Ух, ты, класс! Откуда у тебя?

— Знакомый продал из Шенталы, уезжая в Челны. Отец у него умер, а два ружья незарегистрированных. Вот я и купил, все ровно по закону за куплю-продажу бы ничего не было, а зарегистрировать не успел. — Я обул кирзачи, оббил грязь и вымыл сапоги в луже. Нечего грязюку в кабину тащить, самому мыть. — Поехали, что ли?

Поймал дочь и сына возле дома и провел инструктаж об опасности бега по лестнице. Зашел опять в дом, потряс ее посильнее и махнул рукой. Крепкая еще, главное самому не бегать. Снова обулся и полез в кабину.

Уже в кабине Егеря спросил брата:

— Вадим, что ты насчет всего этого думаешь? Что вообще стряслось? Это не конец света? — Я шутил, а у самого мураши по шкуре бегали.

— Не знаю, но звезды не наши. Была возможность, посмотрел. Сегодня ночью комета на минимальное расстояние подойти должна была. У меня же на балконе телескопик стоит. Стоял. Не наше небо. Я это гарантирую. Точнее созвездия почти наши, но другие. Тут лишняя звездочка, а тут не хватает. Но это не смещение во времени, это, скорее всего смещение миров. Мирорубка, короче. Чуть нашего мира, чуть другого. Фарш. Что получилось, не знаю. Но, как ты понимаешь, это пока гипотеза. — Братик почесал затылок. — А другой мир, это могут быть другие законы. Не физики, а бытия в целом. А по поводу катастрофы, думаю, ученые с вояками постарались. Помнишь, полгода назад, еще до Медвежьей Лапы, про эксперемент ПРО «Щит над Повольжем» писали? Какой-то силовой барьер, силовое поле. Звезданутые войны, короче. Как раз в это время должны были испытывать. Не могли людей предупредить. А я только собрался комету посмотреть, как тряхануло. По-моему, даже в Ташкенте так не трясло. Представляешь, как обидно, уволиться с научной работы, и тут такое. Ее никто не ждал, появилась из ниоткуда. Невероятно и непонятно. Это же сотня докторских! — Вадим грустно помотал головой.

— Очень может быть. Наши ученые от военщины вполне могли, для них нет слова — осторожно. А комета никак не могла воздействовать на это все? Вон она здоровая какая! На эксперемент, по крайней мере? Сам говоришь — откуда взялась, непонятно. И интересно, ты говоришь, даже звезд некоторых нет. А комета осталась. Чудны дела твои, Господи. Думаешь, может быть, магия? Ты свой посох ролевой не выкинул? Толкиенист муркокнутый. А небо? Похоже, уже наше небо. Приехали, смотри в оба. — Я припарковал Егеря рядом с серой Нивой — Шевроле.

Магазин был довольно большой, вокруг него сохранился изрядный кус асфальта, похоже, стоянка. Левой стены не было, как ножом срезали. Но таким уже не удивишь, видели. Стена из красного кирпича и лестница. Какой-то старый советский магазин переделали, уж очень все солидно. А вот за магазином были очень приятные сюрпризы, целых два Егеря. Новеньких, в камуфляже, блестящих свеженькой краской, с семиместной кабиной, с тентами и прицепами. Один то грузовик, а второй как пикап сделали. Похоже, для небедных охотников игрушки. Проходимость у них почти как у трактора. А тюнинговали очень неплохо. У меня такой же, но беленький и старше на семь лет. И хорошо поработавший. За новый восемьсот тысяч с лишним никак не наскрести было. Впрочем, машина надежная, двугуну еще бегать и бегать. Да и запчасти от МТЗ и ГАЗа не проблема.

Сквозь срез стены был виден салон, складское помещение и лестница на второй этаж. В самом магазине лежал придавленный каким-то стендом охранник. Похоже, мертвый. Рядом стоял пулемет Максим. Мы подняли стенд ( На нем ММГ пистолетов-пулеметов Второй Мировой висели, тяжелый)и отнесли охранника наружу.

— Сколько людей погибло. В центре половина домов снесено. Ладно, сами уцелели. И никого, ни МЧС, ни полиции. Даже паршивых пожарных нет. Что вообще делать будем, а? — Димка повернулся ко мне.

— Пожарные не паршивые. Их просто нет. Нет пожарки, вообще, я мимо проезжал. Сейчас займемся магазином. Давай на второй этаж, посмотри, что там. Аккуратно. А я оружием займусь. — Я направился к складу.

Внутри под лучами Солнца на деревянных стеллажах лежали коробки с Ижевской и Тульской символикой. МР-133, МР-153, МР-43. И МР-233. О, и МР-43кн. Ижы, 27 и 43, с десяток 18. ТОЗы 34 и 120. А вот и Сайги. 12, 20 и 410. Мосинские КО-44 и ОП-СКС. Вятско-полянские Вепри, переделки мосинких и маузеровских карабинов. В основном российские ружья. Ого, сотни две-три ружей на первый взгляд. Если не больше. Наверное, к началу сезона охотники активнее ружья скупать начинают. А стрелки-любители вообще круглый год покупают. Здорово оружейные магазины изменились за пару лет. Железные и стеклянные шкафы вдоль стен. А шкафики так себе, монтажкой вскроешь. На охрану надеялись. Нагрузившись, поволок десяток коробок к своему Егерю. Сбросил около, открыл кузов. Достал инструментальный ящик, забросил ружья в кузов. И понеслась.

Через час с небольшим, мы смотрели на нехилую кучу добра в нашем кузове. Двадцать семь разных ружей, шестнадцать карабинов, полторы тысячи патронов для дробовых ружей, тысяча восемьсот для СКС и тысяча шестьсот пятьдесят трехлинеечных. Пожадничали, конечно. Патроны для нарезного весь от фирмы Норма брали, для снайперской стрельбы. Я на дальняк так себе стреляю, руки работой побиты, а братик в снайпинг-клуб ходил. Восемь палаток, четыре генератора пятикиловатника-Honda (на втором этаже фирменный отдел этой фирмы), десяток алюминиевых канистр. Даже пистолетные патроны нашлись, причем 9 на 19 Люгер и . 45AСP. Парабеллумовские барнаульские, а вот кольтовские американские. Дорогущие, жуть. И много, по шесть тысяч. Небось, тир какой-нибудь покупал. Забрал, в крайнем случае, порох вытрясу. В войну ВП стреляли, ничего. В кабине на заднем сидении лежали прицелы и бинокли. Вот их взяли дорогущие, Цейс, Сваровски и еще какая-то амерская фирма. Только три прицела российские были — какой-то Орлиный Глаз. На Вепрях ПСО-1, правда, стояли. Там же в салоне лежали две сумки с охотничье-рыболовной одеждой и четыре ноута, из них пару промышленных ноутбука для экспедиций. Кстати, магазин, несмотря на громкое название, оказался очень демократичным. Из ружей только три Бенелли — полуавтомата были импортными. И четыре Зауэра-202 из карабинов. Мы не стали брать импортные карабины, уж очень для наших краев калибры редкие. И ножи штатовские, Боуи, их Димка взял. А вот пистолетов было только четыре, Ижа на 9 на 17. Из них один охранника. Патронов, правда, с обоймами для Ижей хватило. Новый закон о короткостволе еще не вступил в действие, обидно. Еще массовый завоз пистолетов в магазины не начался. А пороха я в общей сложности девять килограмм набрал, из них восемь Медведя дымного, и капсюлей разных несколько тысяч.