Владимир Стрельников - Обрести свой мир

Все, лента кончилась. Во рту сухо, как в Сахаре. Интересно, здесь есть Сахара?

Порыкивая двигателями, БРДМ спустились с холма. Взяв автоматы и секиры наизготовку, мы с гномами пошли к помосту.

— Наши, пришли! Пришли, наши!!! — На шею мне кинулась молодая девушка, пытаясь закинуть связанные спереди руки. Но руки связали около локтей. Так что она просто целовала меня и Виктора, гномов, всех. Вторая сидела на помосте и плакала, размазывая слезы по грязным щекам. У мужчины были связанны сзади руки и при помощи палки ноги. То есть палку вставили между щиколоток и обвязали все веревкой. Идти с трудом можно, а вот бежать или прыгать не получится. Пацаны глядели на нас с ужасом, мужики с угрюмым любопытством.

— Тихо, тихо. Успокойтесь. Все пока кончилось. — Я резал веревки одной, Виктор другой, гномы развязывали мальчишек, мужчину, но почему-то оставили мужиков связанными.

— Это вы чего? А их? — Недоуменно спросил Виктор.

— Разбойников? Смотри, клеймо. — Дарри кивнул на свежий шрам на плече у ближнего.

— Так, привяжите их к столбам, пусть пока постоят. Почему вам ноги связали, уважаемый? — Спросил я у уже пожилого, крепкого мужчины.

— Мастер спорта по самбо, правда, бывший. Мы с девушками попытались бежать, а когда нас догнали, сломал три руки и выбил колено. Ярла это так развеселило, что он милостиво решил нас просто повесить, а не запороть насмерть. — Мужчина принялся закатывать штанины и осматривать сбитые в кровь ноги.

— А еще есть наши? Где они?

— Часть в подвале, часть в замке. Уже прислуживает. Мы не смогли. — Девушка горько улыбнулась.

Замок, кстати, не очень производил впечатление. Метров сто на восемьдесят, высотой метров двенадцать в самом высоком месте. Я, конечно, понимаю, что труда на него потрачено — мама не горюй, но мы привыкли к другим размерам. Пора и его осмотреть.

— Ведите, пленницы, только осторожно. Гунар, ты Артему помоги, пожалуйста, с пулеметами и девушку развяжи. А то забудем, съедят еще. — Я поправил дробовик за спиной.

— Не съедят. Вокруг замка нечисть не водиться. Только дальше на север бывает. Правда, на юге драконы в дельте Джейхуна водятся, но они сюда не летают. Я слышала разговор, првда, очень тяжело понять, как будто на смеси польского, русского и украинского говорят. — Умница девушка.

Во двор через мост въехал БРДМ-2, водя спаркой по двору. Но никого, видимо, очень впечатлились пулеметами. Двор замка был частично замощен брусчаткой и просто камнем. Частью был просто грязным и занавоженным. На мостовой стояло пять машин. Геленваген, Лендровер Дискавери, Лендкрюзер и два Хёндая.

— За замком еще стоят. Грузовик, автобус и ГАЗели. Нас, пришлых, человек восемьдесят было только с дороги. И из какой-то деревни еще тридцать привели. Большинство в подземелье в камерах. Часть уже работает, их на время нашей казни в комнате прислуги заперли. — Девушка зябко передернула плечами.

— А кому ярл пощечину выписал? И за что?

— Своей дочери, она за мальчишек просила. Они пару фазанов в силки поймали, а не сдали, решили сами съесть. Их у костра застукали. А за браконьерство, независимо от возраста — петля. А мы сбежавшие рабы, за нас кто, кроме своих заступится? Вы меня поменьше сейчас слушайте, у меня от страха язык развязался, и не скоро еще завяжется. — Девушка виновато взглянула.

— Чудак человек, болтай сколь хошь. Тебя как зовут-то?

— Настя.

— Вот что, Настена, давай веди нас к запертым в комнате. — Во двор въехал мой Егерь, а два броневика остались снаружи. Ой, не зря нам Егорыч двадцать карабинов навязал, которые в кузове лежат. Точно, пригодятся.

Скоро во дворе стали появляться люди. Разные, но в основном помоложе. И в основном девушки и молодые женщины. Шестеро молодых парнишек, которые виновато смотрели на нас. Все уже в костюмах по местной моде, женщины в длинных платьях из грубой ткани и деревянных башмаках. Многие плакали. Из подземелий выпустили мужчин. Всего точно набралось семьдесят шесть человек. Несколько человек принялись обнимать друг друга и детей, похоже, семьи.

Один из них, невысокий, толстенький, в когда-то богатом костюме, начал качать права:

— Почему спасательная операция так затянулась? Вы знаете, кто я? И почему моя машина в таком состоянии? Где мой водитель? Где мои деньги? Где мой целый дипломат долларов?

Эх, разошелся, тоже мне, слуга народа!

Толстяк снова набрал воздуха.

— И что вы орете? Это вам что, ваш кабинет? Какого хера орать на незнакомых людей, которые вас из-под земли достали? И я не вижу ваших машин, а Геленваген, на который вы показываете, имеет госномера и принадлежал Российской Федерации, а сейчас принадлежит городу Зареченскому, как правоприемнику государства на этой земле и как военный трофей! — Я орать еще больше и лучше умею. Нашу ругань с главным инженером приходили тишком послушать из соседнего цеха. Толстяка как будто в пузо стукнули.

— Вы, я… Я буду жаловаться премьеру лично! — Толстяк выглядел явно недоуменным.

— Идите, ищите, жалуйтесь. — Я махнул на него рукой. Ко мне подходили трое парней в аккуратных даже сейчас костюмах. Сильных, накачанных.

— Слушай, братан. Мы тебе и твоим парням зело признательны, но нельзя ли нам свалить? На наш кар у меня документ сохранился. — Один из парней ткнул в Лендкрюзер. Другие кивнули.

— Парни, пока нельзя. Отправим под охраной женщин и детей в город, здесь переночуем, по приезду наших выпотрошим замок. И тогда, если машина ваша, заберете. — Надо создавать отряд ополченцев, а часть домой, в город.

Тут меня позвал Дарри:

— Смотри, Люб, кого поймал! Дочка ярла!

Он держал за волосы брыкающуюся молоденькую девушку с трибуны, которая вцепилась в его руки и яростно сверкала глазищами, зелеными, как омытые дождем ели. Рядом восхищенно застыл сержант.

— Ну что, зарежешь или тоже повесим, с разбойниками? Нельзя оставлять семя, это путь к мятежу? — Гном деловито достал нож. Девчонка, кстати, даже не пискнула, а гордо выпрямилась и отпустила руки. Порода!

— А это обязательно? Резать или вешать? — Красивая девочка, никак нельзя.

— Нет, но ты же женат. А тут надо жениться, чтобы получить титул, тогда она, как жена, мстить не будет, разве плешь проест. — Гном ухмыльнулся, пряча нож. Сукин кот, проверяет или издевается?

— Так, Виктор, про штрафбат помнишь? Вот твой приговор! Вяжешь эту дикую и прекрасную кошку, везешь в город, пусть Вас или гражданским браком, или обвенчают, или как, но чтобы к вечеру вы были мужем и женой. А утром чтобы она от тебя глаз влюбленных оторвать не могла, ясно? Дарри, передай ему добычу!

— Понял, парень, член можешь стереть так, чтоб шкура слезла, но приказ комэска выполни! — Гном сунул девушку опешившему Виктору. Тот схватил ее в охапку, девица опять стала брыкаться. Мы засмеялись, прям кино историческое.