Вячеслав Шалыгин - Прорыв

«Проклятая конспирация! – Денис поморщился. – Что же было в бункере? Куда эвакуировали содержимое? Что было в ящиках и контейнерах? Как узнать? Не будь проклятого блока, все было бы просто. Вернулся бы в старый бункер, осмотрелся и вспомнил бы все, что нужно. Но теперь этого мало. Чтобы найти новое место дислокации части, бывшее начальство или врачей-кодировщиков, теперь недостаточно попасть в старый бункер. С другой стороны, отталкиваться от чего-то надо. Узнаешь не узнаешь бункер, но ведь других-то зацепок нет! И вот в таком ракурсе вариант с возвращением в старый бункер выглядит как вполне приличное побуждение к действию. Остается лишь как-то решить главное противоречие – если я не вернусь в форпост в течение семидесяти двух часов, стану дезертиром. Сутки уже почти прошли».

Последнее противоречие приподняло главный пласт сомнений Бондарева. Все эти провокации, странные игры и далеко идущие выводы пока выглядели убедительными фактами только для Бондарева. Для всех остальных все выглядело как обычная попытка захватить Волчанск. И пока майору не удастся связаться с Армией и сообщить, что происходящее у Волчанска – провокация, все так и останется.

Но тут Бондареву даже не приходилось делать выбор и расставлять приоритеты. Путь на юг был плотно перекрыт как минимум двумя эшелонами противника: группой Кравченко и бандой Коваля.

«К тому же Армия и без меня сообразит, в чем дело. Есть кадры не глупее. А если подполковник Сахно просмотрит свежие записи допросов в моем компьютере, то и подавно все прояснится».

Имелся в деле и третий момент: если провокации завязаны на Бондареве, а не на Волчанском складе ГСМ – а это смелое предположение становилось для Дениса все более вероятной версией, – у майора вообще не оставалось выбора, только идти до конца и выяснять, в чем все-таки реальная суть провокации. Тут снова личный и служебный интересы стыковались до сварочной прочности.

Вот и получалось, что надо искать корни проблемы, то есть старый бункер, который находился в Старом Осколе или поблизости. Между прочим, немалая территория. Как ее обследовать – даже если проверять лишь те места, куда ведут промышленные железнодорожные ветки, – за двое суток?

«На что ориентироваться в поисках, на нюх? По сути, только это и остается. Такая вот проблема».

Бондарев мысленно нарисовал маршрут. Получилась ровная, как стрела, линия Скородное – Старый Оскол. Вектор движения – строго на север…

Майор почувствовал приближение какого-то интересного вывода, а возможно, и озарения. Какое рассуждение или слово вдруг стало катализатором процесса? Этого он пока не понимал.

– Товарищ майор, – шепотом позвал Артем. – Нам сюда.

Бондарев встряхнулся, с сожалением констатировал, что вывод-озарение откладывается, и направился за скаутом. Оно было и к лучшему. Сейчас следовало думать о проблемах насущных, практических, а не строить догадки и зависать в ожидании озарений.

Подняться на крышу получилось быстро и без приключений. В других местах можно было бы ожидать проблем с аномалиями. Народ давно приметил, что руины советских многоэтажек – самые богатые на аномалии объекты. Но здесь странные явления не встречались никогда. Если угодно, это тоже была аномалия, только своеобразная. Зверье также почему-то сторонилось этого места, хотя, допустим, рыси обычно выбирали для охоты все те же высокие дома. Но в развалинах больницы можно было наткнуться только на людей. А сегодня больница и вовсе пустовала.

Туман пока не развеялся, но с крыши все равно открывался отличный вид. Далекий Лес лежал, как на ладони, поселок просматривался до восточной окраины, а шоссе выглядело лентой, протянувшейся на север и на юг от центра мироздания, которым для напарников временно стала больница. Светлеющее небо было ясным, ветер почти не ощущался, утренняя прохлада постепенно отступала. Отличные виды, отличная обстановка, если бы не одно существенное обстоятельство. С юго-запада осторожно подбирались люди в армейском камуфляже.

Бондарев достал брелок и бросил на размытые туманом фигуры «вооруженный взгляд». Одеты бойцы были как армейцы, все верно, только не имели необходимых нашивок и шевронов. Возглавлял группу лично Кравченко.

Противник подошел к территории больницы, и сержант дал отмашку «стой». Затем он присел и начал изучать следы. В какой-то момент Кравченко поднял взгляд вверх и скользнул по краю плоской крыши. Бондареву на миг почудилось, что его засекли, но сержант опустил взгляд и еще какое-то время рассматривал окна первого этажа. Вроде бы не заметил, пронесло.

– Их семь, – шепнул Артем. – А должно быть четырнадцать, если с сержантом.

– Вижу, – Бондарев попятился от края крыши к люку. – Остальные с других сторон заходят. Они тоже в курсе, что больница – это единственное место для привала. Вот и проверяют ее в первую очередь.

– Понятно. И что будем делать?

– Выкручиваться.

– А как?

– Против резьбы, – Бондарев указал на люк. – Давай вниз, пока есть возможность.

– А если нет больше такой возможности? – Артем застопорил ход. – Здесь другие лестницы имеются, товарищ майор, наружные, по ним надо.

– Наружные? Предлагаешь спускаться у противника на виду? Шутишь?

– Вы не поняли! Здание ведь в форме квадрата, ну, или колодца, с внутренним двориком. Точно знаю, как минимум две пожарные лестницы там имеются. Вот по тем лестницам и надо!

– Соображаешь, – после секундных размышлений сказал Бондарев. – Веди.

Одобрение придало Артему уверенности, и он повел к ближайшей из пожарных лестниц на внутренней стене. Уже когда напарники очутились рядом с ней, Артем вспомнил, что это не лучший вариант. Лестница обрывалась на уровне второго этажа. Но к другой было бежать в обход половины здания. Майор и сам понял, что выбора нет, поэтому первым спустился на лестницу.

Пока он спускался, Артем держал под прицелом люк. Получилось все очень даже удачно и этак по-настоящему, как у профессиональных военных. Сравнение еще добавило скауту смелости и уверенности, поэтому, когда пришла его очередь спускаться, он выполнил упражнение на лестнице без помарок и быстро. Даже вспотевшие ладони не помешали.

На последней ступеньке-перекладине Артем все-таки завис на секунду, прыгать с такой высоты на выщербленный асфальт внутреннего дворика было опасно, но приземление вышло тоже удачным. Напарникам оставалось придумать, как незаметно выбраться из двора. Бондарев вопросительно взглянул на скаута, но у того запас идей иссяк, и майору пришлось импровизировать.

Из дворика имелись два выхода, через главные и пожарные ворота, но Бондарев через ближайший пролом в стене снова забрался внутрь здания и двинулся через палаты и коридоры к восточным окнам. Похоже, бойцы Кравченко тоже неплохо ориентировались на местности и знали, что восточный путь отхода – худший вариант, ведь в нескольких десятках метров начиналась зона аномалий. У восточной стены не оказалось ни засады, ни хотя бы наблюдателя. Бондарев на это и рассчитывал. Он жестами приказал Артему прикрывать и выпрыгнул из окна.