Иван Косолапов - Мир Мрака 2027

– Жизнь, – одно слово, отдававшее такой сталью и жёсткостью, что даже у меня по спине пробежали мурашки, хотя относилось обращение совсем не ко мне.

Я думал, что Антон продолжит пререкаться, потому что знал, что он подобной твёрдостью слов тоже не ограничен. Однако он затих. Видать, даже его проняло. Опять же: подобного, я не ожидал.

– Ха, и сколько же вас, мутантов, на всех ваших трёх станциях проживает? – это уже спросил Гоша.

На этот раз в его голосе не было слышно и намёка на шутку. Он говорил тихо и медленно, нет, не из-за обморожения, он говорил ещё медленней, как бы, немного стесняясь и понимая свою вину за прошлые высказывания. Да и смешок был больше похож на тот, которым начинают разговор замкнутые в себе люди.

– На трёх? На каких трёх? – раздался, сделанный непонимающим тоном, вопрос со стороны старика.

– Ну, нам ещё про Шабаны сказали, – уточнил тихо Георгий.

Теперь он говорил нормально, но без излишнего задора: медленно и вполголоса, ввиду обморожения.

– Вам сказали, что мы на ней живём?... Я думаю, нет. Да, в туннелях, направленных к ней, расположено много жилищ. Но мы никак там не живём. Более того, у самой станции входы в тоннеле завалены мешками с песком и всевозможным мусором снизу доверху. Почему?... Да потому что чёрт его знает, что на ней происходит. Когда мы послали туда разведывательную группу впервые, мы не получили никаких результатов по одной простой причине: ни один из пятнадцати мужчин не вернулся. Мы попытались во второй раз. Набирали добровольно, за хорошую плату, однако энтузиастов всё равно оказалось немного: всего восемь человек, двое из которых были женщины, которым, из-за потери мужа или не имения денег, просто не было за что кормить детей. И вновь никто не вернулся. Вообще. Тогда и было решено возвести перегорождавшую железобетонную кишку стену из всего, что только можно было найти. Так и поступили, – мы опять въехали в светлый участок и я увидел, что Герасим поведывал нам всё это, будучи всё также повёрнутым к стенкам туннеля. На этот раз в его глазах я не нашёл ничего, кроме некого безразличия, отчего мне стало не по себе. Его самокрутка, кстати, была давно докурена и выброшена, так что теперь ничто не отвлекало его от рассказа, который он повествовал строгим, монотонным, приглушённым голосом. – Сначала её сделали прям у Могилёвской. Только через полгода, когда все более-менее обустроились и поняли, конечно, не в полной мере, но всё же частично, что отсюда им уже никуда не сбежать и Апокалипсис уже произошёл, Верхи решили исследовать хотя бы первую четверть туннеля. Завал разгребли и послали туда небольшую группу и пяти человек. За ними ещё одну, с прожектором на дрезине, который должен был освещать путь первой бригаде. Саму же дрезину тросом присоединили к буксировочной катушке, чтобы, если что, вернуть её с людьми, или без них, назад. В конце концов они добрались до запланированной точки. И тогда сыграла людская алчность и жажда большего, чем нужно: они решили продолжить путь. И вот когда трос раскрутился примерно на километр, он резко натянулся до предела, а из туннеля послышались душераздирающие крики. Катушка была с электроприводом, поэтому трос намотала довольно быстро. К великому счастью дрезина тоже прибыла на место, но ни единого человека на ней не оказалось. Благодаря полученной информации, было решено построить ещё одну изгородь: на пятисотом метре, середине пройденного пути. Так и поступили. Теперь там стоит немалая забоина, перекрывающая тоннель, а рядом с ней всегда дежурит патруль… – он сделал короткую паузу. На секунду я подумал, что он закончил, однако не тут-то было. Как оказалось, у Герасима осталось ещё много историй: – Но… в последнее время и это не помогает. Не так давно там изредка стали пропадать люди. Вот вышел человек, скажем, до Могилёвской пройтись, и назад не вернулся, ни через час, ни через день, ни через неделю. Пока таких случаев было не слишком много, где-то раз десять такое было зафиксировано, причём преимущественно жертвами были дети. Вот у моего знакомого дочь пошла на Могилёвскую еды купить. Ей пять всего исполнилось, поэтому это было для неё, так сказать, крещением. И вот она ушла, а обратно не вернулось. А ушла она три дня назад. Вот такое вот получилось, ха, крещение. В общем, что-то там непонятное творится, поэтому и съезжают оттуда все. Трупов, кстати, найдено тоже не было. Так что никак, как только сверхъестественными, подобные случаи не назовёшь. Многие предполагают, что в этом людоеды виноваты, мол, проникают как-то, да детей воруют, – я невольно вспомнил Петра. – Да вот только толку-то, от этих предположений, люди-то всё равно пропадают… – Тут рассказчик вдруг вновь остановился, после чего, уже своим старым, воодушевлённым, бодрым голосом сказал: – О, а вот и станция!

Впереди показался свет. Яркий. И чем ближе мы к нему приближались, тем больше он нарастал, поглощал тьму туннеля, открывал лежащий перед нами простор.

– Стой! – послышалось впереди.

Мы находились примерно в метрах ста от станции, поэтому теперь видели гораздо больше, чем раньше: прям у самого перрона, по краям от рельс, были навалены мешки с песком, между ними на рельсах лежал металлический настил примерно метр в длину. Большой состав такой точно не остановит, а вот какую дрезину сможет. На самом же настиле стоял человек. Я толком не мог разобрать, но вроде бы он деловито сомкнул руки за спиной и, широко расставив ноги, с поднятой головой смотрел на нас. По бокам от него, за мешками, расположились два пулемётчика.

Это и был охранный пост Автозаводской.

– Идентифицировать себя! – раздалось оттуда.

– Ах, ну да, совсем я с вами забылся. Хотя, эээх, – он полез под свою лавку, – последнее время это и не нужно было вовсе. Так где тут, – достав фонарь, больше напоминавший длинную трубу, попытался найти включатель Герасим, – а вот… Так, рассядьтесь чуть в стороны парни…

Это он сказал нам. Как только мы выполнили эту просьбу, он включил фонарь, предварительно нацелив его вперёд. Яркий свет прорезал тоннельную мглу и добрался до охранного пункта: не мог не добраться. Затем старик ненадолго прервал поток света, вновь включил, вновь прервал, вновь включил и тут же выключил, подержав его на этот раз меньше времени, чем все остальные.

– Герасим? Ты что ли? – раздалось со стороны станции.

– Да я, я, – устало, но громко, сказал перевозчик.

– Ого, а что ж ты сегодня так, без детей в эскорте? – вновь послышалось спереди, но только когда мы двинулись.

Краем глаза я успел заметить, как мужик, стоявший посередине, сошёл с пути. А два стрелка быстро принялись сдвигать с рельс настил.

– А у меня сегодня в грузе не только батареи просто. – Герасим уже почти не кричал: мы подъехали ещё ближе.