Евгений Щепетнов - Колян. Дилогия (СИ)

Он впал в ярость. Это была всепоглощающая ярость, присущая в старину берсеркам, которые, по преданию, в момент неистовства превращались в зверя и не чувствовали боли. Он отбросил все, только одна мысль пульсировала в его крови — убить тех, кто тронул мою женщину!

Время замерло. Грабитель как в замедленной съемке поднимал на Коляна пистолет с черным зрачком ствола. Медленно–медленно двигалась его рука. Другой бандит как будто он был под водой откинул полу искусственной дубленки и из‑под нее стал показываться ствол двуствольного обреза охотничьего ружья. Эта страшная лупара может нашпиговать свинцом человека как еврейская женщина щуку фаршем.

Колян сделал прыжок в сторону висящих на стене мечей, вырвал один из ножен шелестящим движением и ушел вперед кувырком. На том месте, где он только что находился, в облицованной темным деревом стене магазина расцвели три цветка с острыми рваными краями щепок.

Колян на оставшейся энергии кувырка встал на ноги и плавным движением сверху вниз и назад с оттяжкой рубанул по плечу стрелявшего. Рука, державшая пистолет, просто отвалилась, как от глиняного голема, и обнажились белые кости, ключицы и ребра — меч начисто срезал правую половину тела выше пояса… Обратным движением клинок глубоко вошел в тело на уровне пояса и выскочил наружу, разбрасывая фейерверк из красных капель.

Тело бандита еще не успело осознать, что оно уже умерло, как Колян плавным перетекающим движением отступил в сторону и мимо с грохотом пролетел заряда картечи из обреза. С жалобным звоном разлетелась драгоценная фаза эпохи Цинь и один из ее осколков повис на одной петле дверца шкафчика из красного дерева работы знаменитого английского мастера.

Шшшшиххх…чак! — меч, прочертив блестящую дугу, с чавкающим звуком впился в шею лупарщика и смахнул голову как спелую тыкву. Тело, выпустив фонтан крови, постояло секунду и рухнуло на пол, подергиваясь. Электрические импульсы все еще отправлялись к мышцам, но это уже были мышцы трупа.

Что происходило дальше Колян вспомнить уже не мог. Ювелир потом рассказал ему, что он гонялся за спасающимися бегством грабителями и рубил их мечом, как ребенок рубит хворостиной заросли репьев в овраге. Во все стороны летели куски плоти, брызгала кровь…

Когда ничего живого, кроме Коляна и его компании не осталось, он упал на колени возле Ленки в ужасе решив, что ее убили. Схватил девушку на руки и, прижав к себе, стал укачивать ее, как ребенка, тихо завывая, как волк над убитым собратом. Ювелир попытался оттащить окровавленного Коляна от Ленки, но тот не глядя двинул в его сторону рукой и ювелир улетел в угол.

Двери с грохотом раскрылись и в магазин ворвался наряд милиции. Они навалились на Коляна и стали крутить ему руки, вырывая из них бесчувственное тело Ленки. Он бился с ними, дико рыча — ударом сломал одному челюсть, швырнул за прилавок другого, сломав ему руку. На него навалились несколько человек, придавив к полу массой… Он еще какое‑то время бился под ними, извивался и рычал, а потом затих, приговаривая сквозь рыдания: «Ленка…Ленка…Ленка…»

Ему надели наручники и несколько раз ударили по ребрам дубинкой.

— Здоров, скотина! А и не подумаешь — вроде такой невидный, задохлый, — сказал тяжело пыхтящий летеха в бронежилете.

— А я тебе всегда говорил — сила не в массе, а в жилах, — ответил ему другой лейтенант, зажимая подбитый в схватке глаз (видимо кто‑то из своих же сгоряча засветил ему локтем, когда крутили Коляна). — Вишь, как он кидал всех. Прямо сбесился…

— Да девчонку его помяли, вот он и распереживался.

— Как бы ни распереживался, а совершил нападение на представителей власти. Ответит за челюсть и за руку, нехрен кулаками махать. Да и гляди чего он тут накрошил, аж блевать потянуло. Бойня какая‑то! — первый лейтенант поднялся на ноги и пнул Коляна. — Уууу… зараза! Из‑за тебя теперь буду с фингалом месяц ходить.

Из‑под прилавка с трудом вылез ювелир, подбежал к Ленке, пощупал пульс и закричал:

— Коля, живая она! Коля! Просто без сознания! Скорую вызовите! Коля, я адвокатов найму лучших. Не переживай, вытащим!

Милиционеры подняли Коляна, вытащили его из магазина и засунули в «собачник» сзади уазика, оставив охранять его двух сержантов. Приехала опергруппа, за ней, воя сиреной, скорая.

Коля, приникнув головой к решетке, с болью следил за тем, как Ленку пронесли на носилках в карету скорой помощи. Потянулись невыносимые часы ожидания…

Опергруппа производила следственные действия. Приехала труповозка и увезла то, что осталось от грабителей. Мелькали какие‑то люди, что‑то спрашивали Коляна. Он, замкнувшись, не ответил им ни слова.

Наконец от него отстали. Врач скорой сказал, что Колян находится в шоковом состоянии, видимо, вызванном большими нервными перегрузками в связи с происшествием, и ему надо время, чтобы восстановиться. Разговаривать же с ним сейчас было бесполезно.

Коляна отвезли в СИЗО и поместили в одиночную камеру. Он улегся на нары, закрыл глаза и мгновенно провалился в тревожный сон. Ему снились расчлененные трупы и распластанная на полу Ленка в луже крови. Он скрежетал во сне зубами и дергался, даже там воюя против всего мира…

Запах несвободы — его ни с чем не спутаешь. Он впитывается в человека, наверное, на всю жизнь. Запах дезинфектанта, шероховатая штукатурка на стенах и скучный голос надзирателя — «Кузнецов, давай на выход…»

Колян поднялся с нар и пошел к массивной, обитой железом двери.

— Руки за спину, по сторонам не смотреть… Пошел!

Длинный коридор с рядами дверей. За каждой — чьи‑то жизни, судьбы…

Следователь опять встретил Коляна нудными вопросами, допрос строился в нескольких плоскостях:

— Ты напал на сотрудников милиции и за это сядешь надолго. Ты превысил границы самообороны и за это сядешь надолго. Ты на людей, когда надо было вызвать милицию и ждать прибытия — сядешь за самоуправство. И главное. Ты — жирный клоп. Тебя надо бы расстрелять, буржуя.

В общем, полный набор прессинга для вымогательства. Каждому хочется уцепить кусочек благополучия, как говорил Жванецкий — чего охраняешь, того и имеешь… Вот доблестные стражи порядка и старались поиметь Коляна хотя бы материально.

Колян все это прекрасно понимал, так как был мужиком совсем неглупым и прошедшим дворовую школу жизни, но и потакать ментам не хотел. Да и смысла не было. Ювелир Натан Моисееевич был докой в юридических хитросплетениях и интригах — тысячелетия гонений научили евреев быть не только умными, но и умению бороться с законом, используя лазейки в нем. Скоро старый еврей организует компанию по вытаскиванию Коляна из узилища, в этом Колян был совершенно уверен. И бизнесу пропасть не даст — кадр он был хитрый и отнюдь не альтруист, но в кидалах никогда не был.