Глеб Седых - Недомерок

Бой прошел как-то быстро и даже просто. Все волнение перед боем оказалось совершенно беспочвенным — я прекрасно видел противника в магическом зрении и готов был к любой каверзе. Гигант незамысловато попытался прибить меня своей железякой, даже не сомневаясь, что я не смогу увернуться. Мне оставалось только активировать сеть и сделать один точный режущий удар, который положил конец поединку. Именно так, как учил нас сенсей, когда я занимался иайдо на Земле.

Вернувшись в коридор, где меня уже ждал наставник, я почувствовал его радость и облегчение. Незлобивые шутки и обещания наказания сопровождались одобрительным похлопыванием по спине. Вот только предстоящая встреча с Лоскером, который все два саара упорных тренировок не хотел меня видеть, подпортила настроение.

Да, целых два саара адских тренировок под руководством Шуфара и половина этого времени потрачено на бесконечные медитации и трансы. Постоянные поучения Оргела и куча зелий, после которых мутило не по-детски, но которые позволяли мне впадать в эти самые трансы и познавать свои силы с новой стороны. Я научился видеть людей насквозь без активации ускорения, хоть это и требовало просто титанических усилий по концентрации. Теперь я могу намного лучше контролировать сеть ускорения и даже активировать ее не на всю мощность, а частично, что я и проделал в бою на арене. Время моего пребывания в ускоренном режиме увеличилось до минуты, а контроль и скорость возросли на порядок. Теперь, если я захочу, то даже Шуфара разделаю на раз. Вот только орк уже стал если и не другом, то точно не врагом — слишком многое мы с ним пережили за этот срок, слишком часто разговаривали на разные темы и слишком близко друг друга узнали. Возможно даже, что Шуфар стал мне так же близок, как и Оргел, вот только он не хочет говорить со мною на некоторые темы. Стоит только завести разговор о его клятве и верности Лоскеру, как орк сразу замолкает, замыкается и старается поскорее закончить тренировку и уйти. Интересно, что же его связывает с этим скользким засранцем?

— О, мой лучший боец! Как я рад, что ты пришел в норму, Недомерок, и снова можешь побеждать на арене! — раздался ненавистный голос, стоило только нам войти в комнату, выделенную для подготовки перед боем.

— Мой эльсир, я же говорил вам, что его рано списывать со счетов, — ответил Шуфар, войдя в комнату сразу за мною.

— Приветствую вас, господин, — тихо проговорил я и поклонился, стараясь не подходить ближе чем на пять шагов к Лоскеру. — Рад, что вы видели мой бой, и я надеюсь, что доставил вам удовольствие своей победой.

— Да, ты изрядно порадовал меня. Все мои злопыхатели сегодня подавились своей желчью, когда один слепой боец смог с одного удара завалить своего противника. С сегодняшнего дня начинается новая история побед моих гладиаторов, и теперь никто не скажет, что ланиста Лоскер не умеет выбирать и воспитывать бойцов. Нам предстоит долгий путь, который закончится на арене столицы, где ты, мой лучший боец, мой чемпион, завоюешь мне славу, а себе свободу! А пока я намерен наградить тебя, но только по прибытии в поместье. Там тебя будет ждать лучшая девушка из моих служанок и любая еда, которую ты пожелаешь. А то я слышал, что ты жаловался Шуфару на кашу, которую каждый день тебе подают.

— Простите неблагодарного, мой господин, я с радостью буду есть кашу, сколько пожелаете, — очередной поклон и еле сдерживаемая гримаса отвращения.

— Да ладно, не извиняйся, — Лоскер сделал шаг вперед, и мне пришлось отшатнуться назад, чтобы не пересечь границу действия управляющего ошейником кольца.

— Кстати, можешь не отходить так далеко от меня, я уже уменьшил расстояние действия кольца до трех шагов, — голос рабовладельца явно отдавал издевкой. — Я же теперь могу доверять тебе, не так ли, мой чемпион?

— Да, мой хозяин, — язык еле ворочался во рту от липкого страха, поселившегося в желудке, стоило только вспомнить, чем мне грозит приближение этого подонка. Но я все же смог вытолкнуть из себя это слово, явно почувствовав, что если не произнесу его, то Лоскер будет делать шаг за шагом в мою сторону, как уже было однажды. И даже то, что мы находимся не в поместье, а на территории местной арены, не сможет помешать ему в этом.

— Мой эльсир, — раздался голос Шуфара, — Недомерок очень устал и ему требуется отдохнуть. Если вы позволите, то я провожу его до фургона и мы поедем в поместье.

— Конечно, мой дорогой Шуфар, отвези нашего чемпиона в поместье и распорядись, чтобы его накормили как следует. И выбери ему лучшую девушку из моих служанок, а я пока здесь должен закончить некоторые дела.

Лоскер резко развернулся и вышел из комнаты, а я вздохнул с облегчением. Мой вздох не остался незамеченным, так как орк успокаивающе положил руку на мое плечо.

— Пора снимать амуницию, Недомерок, — сказал наставник и принялся разоблачать меня. Я бы и сам мог справиться, но вне арены без разрешения Шуфара или Лоскера мне запрещено было прикасаться к оружию и доспехам, а орк в последнее время вообще никому не позволял подходить ко мне без какой-либо важной причины. Я так и простоял минут пять, пока Шуфар аккуратно снимал поножи и наручи и вытаскивал из-за моего пояса меч. — Ну вот и все, пошли к фургону.

Ульрика

Письмо, доставленное только сегодня, жгло руки. Больше саара Ульрика ждала это письмо, и сейчас, взяв его из рук слуги, быстро дошла до своего кабинета, закрыла за собой дверь, обошла рабочий стол и села в кресло. Проведя по конверту канцелярским ножом, женщина извлекла письмо и начала читать.

«Здравствуйте, уважаемая маэстро Ульрика. Прошу прощения за столь позднее письмо. Хотя я и обещал писать вам каждый саар и сообщать новости об одной известной нам обоим личности, но срочные дела вынудили меня отлучиться на два саара в столицу, где я и пребывал все это время.

Сразу же по возвращении я вознамерился выполнить свое обещание и начал наводить справки, но новости настолько потрясли меня, что несколько дней я не решался написать вам о них. Дело в том, что человек, о делах которого я обещал вам сообщать, был сильно травмирован и в результате ослеп…»

— Ослеп… — голос Ульрики прозвучал, как из могилы, когда она уронила письмо и откинулась на спинку кресла. — Он ослеп.

Маэстро уставилась на стену бессмысленным взглядом и так просидела пару саний, прежде чем из ее груди вырвался одинокий всхлип. Встрепенувшись, Ульрика огляделась, вытерла одинокую слезу, попытавшуюся скатиться из ее глаз, и, подняв упавшее письмо, продолжила чтение.

«…и до недавнего времени считалось, что он не в состоянии больше продолжать выступать. Но сегодня случилось невероятное! В очередной раз посетив арену, мне посчастливилось одним из первых увидеть незабываемое зрелище, которое до этого момента никогда не лицезрел ни один человек в империи. На арену вышел слепой боец и в одну секунду уложил своего противника! Никто из зрителей до этого момента даже не знал, что этот человек ослеп, и какова же была их реакция на появление слепого на арене? Они осмеяли его! Но то, что случилось после его победы над полным сил и здоровья противником, повергло всех зрителей в шок! Это было великолепно! Такого зрелища я не ожидал увидеть никогда и теперь понимаю, что вы нашли в этом человеке. Какой надо обладать силой воли и стремлением жить и побеждать, чтобы за два саара научиться не только жить со своей слепотой, но и при этом не утратить навыки сильнейшего бойца!