Андрей Круз - Близится буря

Где искать Кривой тупик, никто из нас понятия не имел. Хуже того — не слишком хорошо ориентировались в этом и местные. Подсказал дорогу какой-то совсем пьяный мужик, услышавший наш разговор с бордельным привратником. Испросив у нас мелочи на пиво, он махнул рукой вдаль по улице, сказав, пахнув перегаром так, что чуть с ног не сбил:

— По улице вот так идешь — увидишь рюмочную «Окунь», так? И вот за ней прямо вот так прямо идешь. — Он мазнул рукой вправо.

— Направо, в смысле? — уточнил Байкин.

— Я сказал — от так прямо, — повторил жест пьяный. — Куда показал, видишь? И вот так иди.

— И дальше чего? — поторопил я его. — Давай дальше, не зависай.

— Так идешь, идешь, а это он и есть, Кривой тупик ваш, значит.

— Ага, — кивнул я и уточнил, махнув рукой: — Вот так прямо, да?

— Точно, туда и прямо, — подтвердил пьяный.

Мы пошли дальше, внимательно глядя по сторонам и под ноги, чтобы в конский навоз не вступить, которого тут никто не убирал, похоже. А лошадей при этом хватает, у всех кабаков по коновязи, и те не пустуют.

— А в Кривом тупике что ищем? — уточнил Байкин.

— Дом за зеленым забором — говорят, что он там один такой.

— Посмотрим, один ли.

Веселье вокруг разгоралось все пуще, из-под всех навесов слышались крики пьющих, пиликанье скрипок, бренчанье гитар, где-то топали каблуки в танце. Из открытых окон борделя, защищенных от нескромных взглядов тростниковыми жалюзи, доносились стоны и вздохи жриц любви, старательно, но не очень талантливо изображающих страсть.

Кривой тупик и вправду был кривым. Состоял он из десятка домов, которые прижимались друг к другу явно без всякого участия архитектора. В домах было два кабака, бордель, на крыльце которого сидел целый выводок негритянок, явно обсуждавших прохожих и над всеми хихикавших, ломбард с зарешеченными окнами, маленькая гостиница и пяток просто жилых домов, с крошечными двориками, при этом укрывшимися за высокими заборами. Зеленый забор был почти напротив бара «Акульи зубы», над дверью которого висела невероятного размера зубастая челюсть.

— Это чья, интересно? — спросил я.

— Как чья? — удивился вопросу Байкин. — Большая белая, видишь — вон зубы треугольником и очень крупные. Только у нее такие.

Я сделал себе выговор за дурацкие вопросы. Опять попался на детской наивности: тут ведь такое с младенчества знать должны.

— Вот сюда и зайдем, — пришел я к выводу. — Тут и сесть можно, и дом видно хорошо. Поглядим, что там к чему.

— Надо бы и с другой стороны глянуть, — сказал Байкин.

— Не сейчас. Сначала прикинуть надо, как туда зайти так, чтобы ничьего внимания не привлечь. А ну как хозяин даже не дома, а вот здесь, в «Акульих зубах» сидит и сидр сейчас пьет? И увидит, как мы вокруг его дома шляемся.

— Ну, в проулочек у его забора и помочиться зайти можно, — усмехнулся Петр.

— Тут уборная на задах, зачем туда ходить?

— Верно.

Деревянные ступени гулко отозвались у нас под сапогами, скрипнули низкие распашные двери, когда мы то ли в зал вошли, то ли на террасу поднялись. Бар был устроен нехитро — навес на столбах, задняя стена глухая, из досок, а с боков она поднималась только по грудь стоящему человеку и увенчивалась широкой лежащей доской, игравшей роль стола. Возле нее стоял тесный ряд высоких табуретов, таких же, как и у длинной стойки. А свободное пространство между стойками было занято грубо сколоченными столами.

Бар забит не был, заполнен на треть, не больше. Похоже, основная масса посетителей оседает в тех заведениях, что ближе к порту, а сюда доходят только те, кому не лень идти. И, кстати, место выглядело довольно чистым, вроде из приличных. Совсем пьяных не видно, одеты все больше чисто, никто не орет и не бесится пока, а так, сидят люди, разговаривают, разве что компания за дальним от входа столом смеется постоянно. Но тоже в рамках приличий.

Весьма удивило само слово «бар»: я пока его еще не встречал. Понятно, что оно осталось от былых времен и забыться не могло, но пока я больше сталкивался с кабаками и трактирами и уже привык к такой архаике. А тут на тебе — бар.

Персонал бара был в стандартном наборе: бармен — худой, жилистый, высокий, с револьвером в кобуре, да и выглядел он скорее как «ганфайтер» с Дикого Запада, а не как бармен, и вышибала — крупный, заросший дурным мясом красномордый мужик с неопрятной бородой, вооруженный дубинкой и, естественно, большим револьвером.

— Что будете? — без всяких вступлений спросил бармен, когда мы подошли к стойке.

— Сидр, — сразу сказал Байкин.

— Красное пиво.

Бармен кивнул, быстро наполнил две высокие стеклянные кружки из бочонков, выставил перед нами, взял у меня из руки монеты, кивнув при этом. Мы отошли к «внешней стойке», разместившись на высоких табуретах. Подняли кружки, чокнулись, Байкин сказал:

— Ну, за то, что дошли без приключений с божьей помощью.

— Да, дошли.

Пиво было прохладным, душистым и даже очень хорошим. Просто неожиданно, я как-то от этих краев подсознательно ожидал в пиве сивухи и прочих неприятных вещей, а оно вот как, оказывается.

— А хорошее пиво, кстати, — сказал я, щелкнув ногтем по краю кружки.

— На бочонке клеймо в виде двух быков. — Мне это ничего не сказало, но Байкин все же мысль завершил: — На Два Быка мы в свое время часто ходили, как раз за этим самым пивом.

— А почему Два Быка, кстати? Никогда там не был.

— Там на входе в бухту две скалы, друг против друга. — Байкин свел сжатые кулаки, символически изобразив некое противостояние. — Как будто быки бодаться собрались. А пиво такое, говорят, из-за воды, что ли. Если красное брать, то самое лучшее вроде как. И дорогое, заметил?

— Ага, заметил, эдак в два раза против обычного.

В наблюдаемом доме в окнах не было света, по двору никто не ходил, калитка не открывалась. Впрочем, если там засада, то это как раз ничего не значит, сидят себе тихо и ждут, когда кто-то придет. Наверняка контакт какую-то предупреждающую о нашем приезде телеграмму получил, так что если его вскрыли, то засада может сидеть вполне целенаправленно. Ну, ничего, сейчас мы посидим, потом нас братья сменят, а если надо, то и Фрол с Леонтием. Засиживаться здесь сверх разумного и при этом не напиваться тоже нельзя, опять подозрения может вызвать.

Со слов брата Иоанна выходило, что контакт в Вольном числится эдаким темным жучком — и краденное купит, и продавца найдет, и кого хочешь с кем угодно сведет. Но при этом, на самом деле, человек верный, внедренный давно, а не завербованный деклассированный элемент. Так что особо подвоха ждать не стоит, наверное, но осторожность все же никогда не мешала. Так что будем следить.

Хозяин домика появился примерно через полтора часа наблюдения. Мы с Байкиным уже по третьей кружке пили. Невысокий такой мужик с совершенно незапоминающимся лицом, чуть упитанный, в соломенной шляпе, вооруженный, как и все здесь, появился из узкого прохода между заборами. На плече у него висела на широком ремне тяжелая парусиновая сумка, которую он придерживал рукой. Обернувшись, пришедший прямо с улицы помахал рукой в сторону «Акульих зубов», и бармен с вышибалой одновременно ответили ему тем же. Вот так, а за домом по факту приглядывают. Хорошо, что не пустил я Байкина вокруг шариться, — уже бы засветились, и черт знает чем бы это закончилось.