Степан Кулик - Витязь. Замок людоеда

— Стоять, бояться! Сейчас я вам устрою Курскую дугу! Хальт! Хенде хох! Швайнегунд!

Если требование остановиться и поднять руки могло всего лишь озадачить крестоносцев, а то и вовсе рассмешить, — пропустить мимо ушей подобное оскорбление высокомерные тевтонцы не могли. Они и отреагировали. Только не как вспыльчивые горцы, воплями и бурной жестикуляцией, а как положено истинным арийцам. То бишь дружно остановились, глядя на меня, как баран на новые ворота. Потом тот, что с мечом на плече и более пестрым султаном на шлеме, поднял свободную руку и с неуместным пафосом изрек:

— На колени, исчадие ада! Именем Создателя повелеваю! Устрашись силы, данной нам святой верой и пади ниц перед слугами Христовыми!

Угу, сейчас. Только шнурки поглажу и коньки заточу… Хотя… Это мысль. Спасибо за подсказку.

Я громко охнул и прижал руку к груди.

Такая наглядность воздействия Божьего слова на неведомое чудище вдохновила храмовников. Оба рыцаря синхронно перевернули мечи рукоятями вверх и, торжественно направив в мою сторону эти, довольно специфические прототипы распятия, дуэтом заголосили как с амвона:

— In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen. In nomine…

Опираясь на дубину и пошатываясь, как пьяный или тяжело больной, я сделал еще несколько шагов, всем видом демонстрируя, что еще мгновение, и паду ниц. В смысле: «Не стреляйте, я сдаюсь!»

Но рыцари не смилостивились, а только выше вздели над головами мечи и заголосили молитву еще громче.

Из последних сил, на подгибающихся ногах я преодолел последние метры, ухмыльнулся (жаль, на медвежьей морде это никак не отразилось), перехватил дубину покрепче и, как при отбивке мяча в бейсболе, врезал ближайшему тевтонцу по плечу.

Убить не убил, но с ног сшиб, да и плечевой сустав с ключицей размозжил наверняка… Рыцарь упал, сбивая с ног товарища, и завизжал при этом неожиданно тонко, как заяц в зубах у волка. Второй тевтонец не пострадал и попытался подняться, да только в такой броне это дело не быстрое. А мне и полсекунды хватило. Подшагнул, пнул в голову, а когда рыцарь повалился навзничь, впечатал пятку ему в грудь. Всем весом. Сминая панцирь… Так что, если немец не носит доспех на вырост, его можно больше не считать. «Трехсотый» как минимум.

Стоявший позади этой парочки «проповедников» паренек — в обычной одежде горожанина, даже без кольчужки, и с одним только копьецом в руке — побледнел от ужаса, развернулся и бросился прочь, вопя что-то типа: «Тодес!!!» или «Айсберг!» Или «Вайсбир»?.. Увы, моих познаний в немецком было слишком мало, чтобы понять, какое отношение к смерти его господ имеет ледяная гора, а тем более «белое пиво». [42] Игра слов. Паж кричит по-немецки: «Ледяной медведь!» или «Белый медведь!».

Не суть, с перлами фольклора будем разобраться зимой, у камина. Вспоминая походы, победы, пересчитывая трофеи и потягивая этот самый «бир». А теперь «чем больше сдадим, тем лучше для нас». Потопали дальше…

Что у нас в дебете? Если я не сбился со счета, то у врага в минусах два десятка кнехтов и три рыцаря, а мы (тьфу три раза!) пока двигаемся в полном составе. Неплохой баланс. Вот только время, к сожалению, больше на нас не работает. Если до сих пор кто-то в замке еще умудрялся спать, то теперь, стараниями перепуганного до смерти пажа, с ложа поднялся бы и мертвый… Ну, или мертвецки пьяный.

Вообще-то, это только кажется полным безумием с пятьюдесятью воинами, из которых и двух десятков не наберется в хорошем доспехе, нападать на замок с гарнизоном в полторы сотни кнехтов. И не меньше дюжины рыцарей. На самом деле в скоротечном ночном бою действуют иные правила. Не арифметические…

Во-первых, не спят и отчасти готовы к бою не больше нескольких десятков воинов. Во-вторых, стражники разбросаны по всему периметру и территории замка. Значит, чтоб собраться вместе, им нужно время. Не говоря уже о том, что доспех надеть — не в сапоги по тревоге запрыгнуть. А это снова время… Тогда как нападающие все вместе — сжатый кулак, и бьют под дых. Со всей силы…

— Степан, — Лис догнал меня в конце галереи, — комтур фон Ритц в донжоне. Казарма слева, у ворот… В западной башне гостят пять бранденбургцев с оруженосцами. А вот пленниц в замке нет.

— Как нет?

— Мне откуда знать? — развел руками Фридрих. — Поварихи, прачки и прочая прислуга имеется, конечно. Не монастырь. Но таких, кого бы силой удерживали, пленники, говорят, нет.

— Ладно, после разберемся…

Жаль. План «А» — схватить девиц в охапку и ретироваться раньше, чем начнется основная заваруха, рассыпался в прах. Что ж, приступим к плану «Б». Тому самому, когда конечный результат не ясен, но больно будет многим.

— Бери всех бойцов и бегите к казарме. Если успеете, и кнехты еще внутри, заприте снаружи дверь и не давайте выбраться. А как управишься, сходи к бранденбургским рыцарям и от имени маркграфа Генриха фон Айзенштайна предложи им не вмешиваться в бой. Мол, это личные счеты между маркграфом и комтуром фон Ритцем. Пообещай им после битвы свободный выход из замка. Но если увидишь, что мы опоздали, и кнехты уже во дворе, не геройствуй, капитан. Возвращайтесь к башне с переходом, занимайте оборону и держитесь там, пока сам не приду. А если что, предложите потом обменять меня на пленников. Те два последних рыцаря, что в галерее валяются, похоже, из высокородных. Может, храмовники и согласятся…

— Что ты задумал?

— Сейчас все сам увидишь и услышишь. Главное, не вмешивайся. Я серьезно, капитан. Это приказ!

— Как скажете, господин барон…

— Лис, я помню кодекс наемника. Поэтому повторяю: что бы тебе ни показалось, ни в коем случае не вмешивайся! И людей попридержи. Лады?

— Да понял я, понял.

Видно было, что ему ничего не понятно, но судя по серьезности взгляда, капитан уже привыкал доверять моим словам. Поскольку до сих пор они не расходились с делом, а главное… приносили прибыль.

Мысль, как обычно, пришла в голову неожиданно. Впрочем, скорее всего, ее подсказали своими действиями тевтонцы, когда пытались воздействовать на меня молитвой. Видать, на полном серьезе восприняв мой маскарад. А если их убедило, то почему не продлить спектакль? Значит, пора топать на сцену…

То бишь хорош бегать по переходам, а надо выбираться на открытое пространство. Откуда меня можно и увидеть, и услышать.

Защитники замка, из тех, кто попадался мне на пути, были готовы вступить в бой с людьми и не ожидали увидеть чудовище. Так что большей частью кнехты сами отскакивали в стороны, и я пробегал мимо, не обращая на них внимания. Замешкавшихся и особо ретивых попросту отталкивая. Преодолев галерею и лестничный пролет соседней башни, я выскочил во внутренний двор замка, встал посередине и, не теряя ни секунды, заорал во всю мощь своей теперешней глотки: