Олег Дивов - Призрачный мир: сборник фантастики

А что на очереди? Политика? Бизнес? Армия? Вот это уже любопытно. Конгрессмен-любитель… Над этим стоит поразмыслить.

Тени за окном переместились, день клонился к вечеру. Надо полагать, ушел мой Боренька. Другого заказчика побрел искать.

Покинув дом, я направился по застеленной линолеумом дорожке к штакетнику. Отомкнул калитку, выглянул на всякий случай.

— Хозяин…

— Ну и что ты из этого сможешь построить?

Мы стояли над пыльным курганчиком обломков, оставшихся после уничтожения обвалившейся подсобки. Прежние владельцы участка когда-то хранили в ней дрова. Неповрежденных кирпичей в общей груде не наблюдалось.

Он поднял на меня темные, радостно вспыхнувшие глаза.

— Все могу. Чего надо?

Я не выдержал и ухмыльнулся.

— Да мало ли чего мне надо! Ворота вон надо…

Он встревожился, огляделся.

— Железо есть?

— Ржавое.

— Покажи.

И двинулись мы с ним к сваленному неподалеку дачному металлолому, изрядно, как я и предупреждал, поглоданному коррозией. Там имелось все: от дырявого ночного горшка до велосипедной рамы.

Восторгу Бори не было предела.

Разумеется, я совершил непростительную глупость, позволив этому этническому психу войти в калитку. Ну вот как его теперь выставишь такого!

Воздух за домом был накрест простеган мошкой. Отмахиваясь от мелкой летучей пакости сигаретой, я хмуро следил за тем, как нарастает идиотизм ситуации. Мой мигрант, не обращая внимания на кровососущих, суетился вокруг ржавых останков и с умным видом прикладывал инструмент то к замшелому ротору бывшего электромотора, то к половинке гигантской дверной петли. Измерял, что ли…

Кстати, об инструменте. Во-первых, понятия не имею, что это за штука. Во-вторых, мне казалось, будто сначала, когда мы сегодня с Борей встретились впервые, в руках у него было нечто иное: курбастенькое, отдаленно схожее со слесарными тисочками. А то, чем он в данный момент тыкал в мою ржавь, скорее напоминало цельнометаллический молоток, по короткой рукоятке которого за каким-то дьяволом шла крупная резьба.

Готов допустить, что это два разных устройства. Тогда где он таил второе? И куда дел первое?

На мое счастье, за штакетником послышалось фырчанье автомобильного мотора. Кажется, кто-то притормозил напротив калитки.

— Ну ты пока здесь смотри давай… — барственно, как и подобает владельцу имения, распорядился я. — Там ко мне вроде прибыли…

И тронулся на звук, искренне надеясь, что, пока буду идти до забора и обратно, авось соображу, как мне поступить с неодолимым Борей.

Неужели все-таки жулик? Тогда в чем смысл жульничества?

Вышел на улицу — и чуть не присвистнул от изумления. Ай-яй-яй-яй-яй! Ну кто же так делает? Даже дети малые знают: нельзя возвращаться на место преступления.

Возле штакетника стояла обшарпанная «семерка» с прицепом, из которой высаживались те самые башибузуки, что всего за девятнадцать тысяч возвели уникальный забор, мимо которого я теперь прохожу, стиснув зубы, чтобы не заржать. Впрочем, в их оправдание следует сказать, что остановились они, осмотрительно не доехав до участка Лады Егоровны метров этак тридцати.

— Хозяин, строиться будем? Из нашего матерьяла…

— Ну-ка, поди сюда, — сказал я.

Старший басурман (лет двадцати на вид) почуял неладное и на всякий случай отступил к открытой дверце «семерки».

— Да ладно тебе! — пристыдил я его. — Подойди. Дело есть.

Поколебавшись, подошел.

— Ваш? — спросил я, указывая в сторону дома, из-за которого очень кстати показался Боря, сосредоточенно высматривающий что-то под ногами.

Голый по пояс заборостроитель остолбенел. Смуглые щеки его стали пепельно-серыми.

— Нет! — хрипло выдохнул он. — Не наш.

Порывисто повернулся ко мне.

— Прогони его, хозяин!

— Почему?

— Плохой человек!

— Ты его знаешь?

Но тот уже метнулся за руль. Взволнованно каркнул что-то по-своему, дверцы захлопнулись — и «семерка» рванула с места.

Вот это да!

В дачной улочке оседала белесая пыль, а я все смотрел вослед бултыхающемуся по ухабам прицепу и пытался собраться с мыслями. Собственно, что мне удалось выяснить? Они с ним знакомы, и они его боятся. Тихого тронутого втирушу Борю… И ведь не просто боятся! Я вспомнил их искаженные лица за пыльными стеклами — и что-то стало мне зябко.

Плохой человек… Хотелось бы знать, что это означает в понимании проходимца, ободравшего на девятнадцать тысяч Ладу Егоровну!

— Хозяин…

Я вздрогнул. Настолько был весь в себе, что даже не заметил, как он подошел.

— Пойду я, хозяин… — смиренно доложился Боря.

— Ты ж вроде строить собирался! — вырвалось у меня.

— Нет, — вздохнул он. — Сейчас — нет. Ночью.

— Почему не днем?

— Днем заметят.

— Кто заметит?

— Заметят, — уклончиво повторил он.

— И что будет?

— Накажут.

— За что?

— За то, что строю…

Да-а, с ним точно не соскучишься.

— Так тебя уж заметили!

Удивился слегка. Но, кажется, не испугался.

— Кто?

Я объяснил. Боря наморщил низкий закоптело-коричневый лоб.

— Забор это они строили? — несколько отрывисто уточнил он.

— А то кто же! Они…

Сокрушенно покачал головой.

— Наказывать надо… — с упреком молвил он.

В памяти немедленно всплыли искаженные смуглые лица в салоне «семерки».

— Так ты их уже наказывал?

— Нет, — сказал он. — Других один раз наказывал.

Ни слова больше не прибавил — и пошел.

— Постой! — ошеломленно окликнул я его. — Ты куда? Мы ж с тобой еще ни о чем не договорились!

Обернулся с детской обидой в глазах.

— Как не договорились? Договорились! Ты мне не платишь — я тебе не плачу. Ты мне разрешаешь строить ворота — я тебе строю ворота… Как не договорились?

С кем же я связался?

Будь он, допустим, аксакал вроде того тюрка из Бухары, который за три дня вспахал сколько-то там гектаров, это, конечно, пусть не все, но хотя бы многое объяснило… при том, разумеется, условии, что молодые отморозки, разъезжающие на обшарпанной «семерке» с прицепом, еще почитают старших.

Однако Боря-то и сам довольно молод!

«Один раз наказывал…» Кого он мог наказать? Скорее уж таких, как он, наказывают…

Но ведь испугались же они его, черт возьми!

И что это за чушь с ночными сменами? Почему нельзя строить днем? «Заметят…» Кто заметит? Башибузуки, как видим, отпадают… Стало быть, приходится допустить наличие некоего смотрящего, чья обязанность — контролировать деятельность всех строителей-агарян на территории поймы…

Стоп! Опять чепуха получается. Если Боре запрещено строить, почему он так спокойно отнесся к тому, что о его присутствии стало известно тем же башибузукам? Они же смотрящему стукнут!