Людмила Белаш - Русская фантастика 2010

— Здесь легко дышать, — сказала она, не оборачиваясь. — Здесь пахнет будто ароматным дымом… Чувствуешь?

Он ничего не чувствовал, кроме вони подступающих испарений.

— Оставайся здесь! Куда ты идёшь? Там темно!

— А я вижу, — она удивлённо засмеялась. — Я всё вижу, представляешь? Там росписи на стенах, статуи мужчин и женщин… Героев, паломников, учёных… И там чистая вода. Свечи горят.

— Там темнота! Ничего нет!

— Отпусти меня, — сказала она другим, трезвым и даже сварливым голосом. — Ты синяки оставил. Не надо так хватать.

Он чуть разжал пальцы, но не выпустил её плечо. Тогда она резким движением вывернулась.

— Успокойся, Саундер! Бежать некуда — снаружи дождь, в тамбуре уже нечем дышать. Пережди здесь — с тобой ничего не случится! И дальше будешь жить, катиться, вертеться, делить свой дёрн, распределять отпуска… По инерции.

Он растерялся.

Ирина вложила ему в руку слабо светящийся маячок:

— На.

Он ничего не ответил.

Ирина посмотрела на него и вдруг засмеялась:

— Ты бы видел своё лицо… Спасибо тебе, Саундер.

— За что?

Она улыбнулась. Перевела взгляд в глубь храма, в темноту.

Саундер запаниковал:

— Ни шагу от меня ты не ступишь! Только попробуй…

Ирина посмотрела грустно:

— Ты, может, сам когда-нибудь поймёшь.

И она пошла вперёд, а он рванулся, чтобы её остановить, — но вдруг замер. Ирина шла в темноту, которая редела вокруг неё, как если бы женщина была факелом. Ирина шла, освещая собой высоченные стены, покрытые резьбой и фресками, и тонкие пьедесталы, босые ноги и края длинной одежды, изваянные из камня, — а сами статуи терялись в темноте. Дымились курильницы, горели свечи вдоль стен; Ирина шла в глубь анфилады залов без потолка, её длинная прядь соскользнула с плеча и обвилась вокруг шеи. Она шла беззвучно, иногда вытягивая руку и касаясь стены либо пьедестала, а они отбрасывали тени — от неё.

— …Основную ответственность, в том числе за материальные убытки, комиссия возлагает на губернатора станции Ирис-46 Горбунова Игоря Самсоновича, в том числе: нецелевое использование транспортных средств, поселение на территории планеты лиц, не состоящих в штатном расписании, несанкционированную торговлю, неконтролируемые геологоразведывательные работы…

Губернатор сидел с лицом беспечным и белым: ещё несколько дней назад, когда прояснилась его судьба, он перестал бояться и вздохнул с облегчением. Определённость лучше страха. К тому же у губернатора наверняка готовы были пути отступления и запасной аэродром.

— …Комиссия полагает действия Григорьева Саундера Антоновича своевременными и компетентными. Комиссия принимает объяснения Григорьева С. А., полагая, однако, что в заключительной их части имеет место описание галлюцинаций, возникших под действием ядовитых испарений либо неучтённых факторов. Комиссия полностью снимает с Григорьева С. А. обвинение в преступной небрежности, повлёкшей за собой человеческие жертвы.

Саундер повернул голову. Инспектор, вернее, бывший инспектор, сидел постаревший, с зеленоватыми тенями вокруг глаз, ни на кого не глядя. В последние три дня инспектору ничего так не хотелось, как крови Саундера; в какой-то момент Григорьев был почти уверен, что муж Ирины его добьёт.

— …Поисковые работы в районе объекта «Чёрный храм» будут вестись столь долго и в таких объёмах, как это решит специальная комиссия…

Сессионный зал административного корпуса Ириски был переполнен; Арбитражный суд помещался на экране, и движения губ говорящего чуть-чуть не совпадали с речью из динамиков.

— …До вынесения такого решения постановляем считать Ломакину Ирину Дмитриевну без вести пропавшей.

Саундер оставался на месте несколько минут после того, как заседание окончилось и экран погас. Подходили люди, жали ему руку, говорили, что переживали за него, что он, конечно, ни в чём не виноват, и теперь это всё ясно; Саундер равнодушно кивал. На другом конце зала, так же равнодушно, сидел инспектор. К нему никто не подходил.

Вышел из зала губернатор, сопровождаемый редкой толпой. Саундер встал.

Инспектор нехотя повернул голову.

— Она ещё кое-что сказала, — сообщил ему Саундер. — Кое-что специально для вас.

— То есть вам померещилось, что она что-то сказала.

— Или так. Внутри моей галлюцинации ваша жена сказала несколько слов для вас.

— Вы уверены, что мне это интересно?

— Как хотите.

Саундер повернулся к двери.

— Скажите, — раздражённо выплюнул инспектор.

Саундер помедлил.

Он пришёл в себя на твёрдом песке, ярко-жёлтом, золото-багровом. Острыми языками тянулись к небу барханы, неподвижно застывшие до следующего катаклизма.

Пёс и Щенок поднимались над горизонтом. Длинная сдвоенная тень тянулась от храма на запад, и Саундер лежал на краю этой тени.

— Всё хорошо, — Ирина улыбалась.

— Что там? — прохрипел Саундер. — Кого ты там нашла? Что ты ему сказала?

Ирина улыбнулась шире:

— Всё просто. Мы привычно твердим: Господи, дай мне, Господи, помоги мне! Я пришла к Тому, кто живёт в этом храме, испросила: Господи, чем тебе помочь?

— Ты видение, — догадался Саундер. — Я брежу.

— Может быть, — Ирина кивнула. — Передай моему мужу, что я однажды любила его. В Альпах, три года назад. Он вспомнит.

— В Альпах?.. — Кожа на лице инспектора сделалась желтоватой, как выбеленная солнцем кость. — Три года назад? Она…

— Больше она ничего не сказала.

— Надеюсь, её никогда не найдут, — тяжело проговорил инспектор.

Он встал и тяжело зашагал по проходу, повернувшись к Саундеру спиной.

Лёгкий разведывательный катер опустился на каменный выступ, похожий на причал. Поисковая партия свернула работы позавчера: песок был истоптан, заезжен колёсами и гусеницами, кое-где темнели круги, оставленные экспресс-утилизаторами.

Саундер спрыгнул с трапа на камень. Золотые прожилки на скальной породе складывались в узор; новый губернатор носился с идеей покрыть слоем золота крыши всех помещений станции. Кто-то сказал ему, что в случае непогоды золото надёжнее силовых экранов. Новый губернатор ещё не видел ни одного дождя на Ириске, а уже урезал Саундеру жилищный бюджет в пользу «мер предосторожности».

Губернаторы меняются, подумал Саундер. Я остаюсь. У меня двадцать пять рабочих вакансий, которые не будут заполнены до следующего квартала, неисправная теплотрасса и нехватка учебников в школе. Всё это я должен исправить, улучшить, решить до завтра, а завтра окажется, что буровая установка шестьсот три не прошла в положенное время техосмотр, из ангара пропал грузовой флаер и футбольная команда проиграла первенство.