Дмитрий Автомонов - Состязание

Съемка прошла быстро. Несмотря на все заминки, для этого не потребовалось и трех часов.

Когда последний кадр был сделан, и часть осветителей погасла, а атлеты вновь переоделись в привычные уже майки и штаны, Сержант вывел их через ту же дверь, что они и пришли сюда. В коридоре их уже ждал азиат, нетерпеливо потирающий руки и едва ли не пританцовывающий от какого-то только ему понятного возбуждения.

Он указал им следовать за ним и пошел к скрытой в стене узкой лестнице, ведущей только на этаж выше.

Двадцать пять ступенек, площадка три на три метра с пустым проемом, короткий коридор, пересекающийся с еще одним, гораздо длиннее. Это здание казалось настоящим лабиринтом, в котором можно было потеряться.

Но Виктор легко ориентировался в запутанных ходах и быстро привел атлетов в небольшой закуток в западной части здания, путь до которого запомнился лишь однообразием белых стен и отсутствием каких-либо предметов. А вот здесь уже были и кресла и стулья, даже низкий журнальный столик из кофейного стекла, заваленный старыми выцветшими журналами и подшивками ламинированной бумаги. На широкой стене между двумя окнами висел большой телевизор. Самый обычный экран сейчас черным пятном украшал пространство, но теряющиеся в специальном коробе провода говорили о том, что питание к нему подключено.

Закуток или тупик заканчивался еще одной дверью. Ручки у нее не было, но легко можно было догадаться, что она заперта электроникой и, скорее всего, открыть магнитный замок не получится, пока тот, у кого есть пульт, не пожелает нажать на нужную кнопку, или пока есть электричество.

— Итак, интервью.

Виктор повернулся к атлетам и развел руки в стороны, словно еще раз приветствуя всех собравшихся.

— За этой дверью не придется драться или куда-то бежать. Можно вообще ничего не делать, если так хочется. Но, — он сделал многозначительную паузу, — от всего, что произойдет дальше, зависит коэффициент ставок, а это очень важно. К тому же, каждый из вас жаждет получить дар от триумфатора. Я слышал, что у Крота уже появился любимчик.

Вместе с ним остальные атлеты уставились на Олега.

— Хватит болтать, — рассерженно вышел вперед Сержант, — не хочу возвращаться обратно в темноте.

— Ах да, конечно, — закивал Виктор, как будто его это хоть немного волновало, — тогда начнем. Вперед, счастливчик.

Он указал пальцем на майку с номером один и, словно по команде, дверь за его спиной щелкнула и приоткрылась.

Олег преодолел расстояние от того места, где стоял до двери за пару секунд проскользнул за нее, чтобы поскорее спрятаться от десятков глаз уставившихся ему в спину. Еще один щелчок вернул замок в прежнее положение, отрезав путь назад.

Перед мужчиной был полутемный конференц-зал, как бы его назвали раньше. Здесь стоял длинный т-образный стол, по одну сторону от него сидели три женщины и двое мужчин в строгих костюмах. Их лица сложно было разглядеть в темноте, да и вряд ли они что-нибудь выражали. Но Олег предпочел бы смотреть в глаза, чем в никак не проявляющие себя тени, ползущие по коже от лба до подбородка. Перед каждым из них лежал блокнот, куда некоторые уже что-то записывали, не глядя на вошедшего. По левую руку, где обычно было место босса, красовалась зеркальная непрозрачная перегородка, прячущая кого-то еще с той стороны. Не составляло труда, чтобы догадаться, кто же находится по ту сторону зеркала.

Олег опустился на единственный свободный стул с мягкими подлокотниками. Но не успел и секунды насладиться этим удобством, как один из мужчин напротив, тот, что был самым крупным и на вид очень неповоротливым, с завидным проворством вскочил на ноги и что-то метнул прямо в атлета.

Он был готов. Он знал, что все будет примерно так. Он хотел, чтобы это случилось.

Ловко увернувшись от плоского предмета, который все же царапнул его щеку чуть пониже левого глаза, Олег повернулся вокруг своей оси, одновременно подхватывая стул и швыряя его перед собой, особо не целясь. Главной целью было, чтобы он перелетел широкую столешницу, а там уже, как повезет.

Плоская спинка врезалась точно в грудь крупному мужчине на той стороне и тяжесть стула тут же повалила его на пол, с грохотом подмяв под себя.

Никто из сидящих больше не пошевелился. Женщина с краю, в бежевом пиджаке с интересом наблюдала за Олегом, прижав ручку к губам. Полоска света скользнула по ее лицу, и он увидел легкий румянец на ее щеках и хитро прищуренные голубые глаза, украшенные тонкими ресницами.

Олег огляделся и поднял с пола кредитную карточку. Еще один отголосок прошлого. Как та монетка, что он нашел, когда отправлялся на отбор. Один край серебристого цвета был обагрен его кровью, совсем чуть-чуть, но рана под глазом неприятно саднила, а струйка крови уже прокатилась по щеке, будто кровавая слеза.

Швырнув платиновую кредитку в сторону, он прошелся взад вперед и, не дождавшись, пока все еще лежащий на полу мужчина вернет ему стул, уселся прямо стол, напротив женщины в бежевом костюме.

Он смотрел на ее руки, методично записывающие слова в блокнот. Левша. Он дал бы ей тридцать семь или около того. Ему казалось, что где-то под одеждой на теле каждого из этих людей должно быть клеймо, которое корпорация ставит на любую свою собственность, несомненно, считая таковой и живую рабочую силу.

Переведя взгляд на зеркало, он снова встал на ноги и подошел к нему.

Спиной Олег чувствовал, как ручки замерли над листами, и сейчас все в комнате смотрят на него. Наверное, они ждали, что он начнет бить стекло или кричать, задавать вопросы, но вместо этого он только легонько побарабанил пальцами по непрозрачной преграде и улыбнулся.

Вел он себя, точно не правильно. Даже не обладая знаниями в психологии поведения, он уже поставил себе оценку ниже среднего. Да и те баллы, что набирались, были лишь за спокойствие и реакцию. Вряд ли за оценку ситуации и выбор действий ему кто-нибудь осмелился поставить отлично. Пусть эти люди за столом и не были учителями или кем-то подобным, они все же играли свою роль.

Проведя рукой по волосам, Олег нашел взглядом на полу кредитку и снова поднял ее. Ему хотелось ощутить эту невидимую связь с прошлым, пусть и посредством такого маленького предмета.

В отличие от новых кредитных карт, почти полностью обезличенных и лишенных индивидуальности, эта могла рассказать многое про своего бывшего владельца. Например, его номер в банковской системе и даже личную подпись. Но цифры были частично затерты, а на мести, где раньше находилось имя, кусочек пластика был содран, и через тонкий слой просвечивалась черная магнитная полоска.

За столом послышалось пыхтение, и Олег обернулся.

Мужчина, который получил удар стулом, наконец, пришел в себя и теперь пытался вернуться к былой невозмутимости. Он тоже попал в луч света, позволив разглядеть раскрасневшееся лицо с пухлыми щеками и оттопыренной верхней губой. Взъерошенные волосы больше походили на парик, едва не слетевший с его головы во время падения. Маленький нос смотрелся смешно и непропорционально среди остальных крупных и выдающихся черт. Заняв свое место, мужчина подвинул к себе блокнот, достал из кармана новую ручку, потому что старая закатилась в темноту, и продолжил писать.