Андрей Колганов - Обычная жизнь

Ночью ей снова вспоминался отец. Тогда ей только исполнилось семь лет, и она заканчивала первый класс. Над городом страшно грохнуло, взрослые сразу стали озабоченными и неприветливыми. Отец спешно велел собираться, и они на следующее утро поехали на машине к знакомым, в Прямотровку — "подальше от радиации" — повторял тогда отец.

Войну Настя не помнила. Да и не задела она те лесные места, где стояло село. Отзвуки сражений слышались вокруг: южнее, ближе к Городу, севернее, где стоял вертолетный полк, восточнее, где были радиолокационные посты, и западнее, у самого побережья.

Потом отец хаживал в те места, и коечто из его рассказов она запомнила. В тех походах отец и нарвался на противопехотную мину. Он успел заметить проволочную растяжку, когда уже зацепил ее ногой. Осколки впились в левую ногу, а один раздробил колено. На счастье отца, с ним было еще двое прямоторовских мужиков. Коекак они доволокли его до дому. Местный фельдшер извлек осколки. Ногу удалось сохранить, но она не гнулась и причиняла боль при ходьбе.

Своей школы в Прямотровке не было, та, что в Солнечном Камне, закрылась. Да вскоре стало и не до школьных занятий. Отец сам учил Настю школьным предметам, по старым учебникам, что отыскались у прямоторовских ребятишек…

Так, за воспоминаниями, Настя, наконец, уснула. Проснувшись рано поутру, Настя вышла на берег и двинулась в путь вдоль моря. Сначала идти было нелегко — берег был завален большими валунами, и перебираться с одного на другой было не просто. Девочка боялась поскользнуться и сломать ногу — помощи тут ждать было не от кого. Но вскоре между валунами стали попадаться ровные песчаные участки, а затем берег и вовсе стал целиком песчаным. Справа от нее возвышался крутой обрыв, поросший деревьями и густым кустарником. Там, меньше, чем в полутора километрах от этого обрыва, судя по карте, должен был быть поселок Пуликово.

Девочка все шла и шла, пока стрелки на отцовских часах не приблизились к восьми. В это время все крестьяне были уже давно на ногах, и хотя на морском берегу делать им было, в общем, нечего, Настя побоялась оставаться на совершенно открытом пространстве и, забравшись по крутому откосу (который стал уже заметно пониже) наверх, устроилась там в прибрежных зарослях на отдых. Гдето впереди должен был быть поселок Ястребки 2–е, а за ним — и 1–е. Так было написано на карте рукой отца.

Эти поселки Настя миновала поздно вечером, также по берегу моря. Не доходя до Зеленодольска, она устроилась ночевать в прибрежном лесу. Рано поутру, погрызя сухарей — на этот раз всухомятку, поскольку пригодной для питья воды найти не удалось — она собралась в дорогу. Но когда первые лучи предрассветного, еще невидимого солнца позолотили небо, она разглядела далеко впереди, на полосе песчаного пляжа, сразу три человеческих фигурки — и, не раздумывая, бросилась в прибрежные дюны.

Зеленодольск тоже пришлось обходить ночью. Она благополучно пробралась вдоль местами подмытой морем и обрушившейся бетонной набережной, над которой мрачным силуэтом возвышалось чудом еще державшаяся причудливая бетонная коробка на осевших и покосившихся бетонных колоннах (когдато это был ресторан, смотревший широкими окнами на море). Настя миновала целую на вид погранвышку, и, осторожно приблизившись к сильно разрушенному домику пограничного поста, решила остановиться там на ночевку. Впереди, до Рыбаково, предстояло миновать только один населенный пункт — Сосновое.

Мимо Соснового Надя шла на утренней заре. И хотя домики поселка выходили чуть ли не к самому морю, не было видно ни души. Поселок выглядел явно заброшенным. Лишь у пирса, рядом с высоченным маяком, были привязаны три лодки. "Вряд ли они тут болтаются с самой войны", — поежившись от нехороших предчувствий, подумала Настя, и ускорила шаг. Быстро ступать по песку было весьма нелегко, и она вскоре не на шутку разогрелась. Однако, вопреки опасениям, ей так никто и не встретился.

За Сосновым Настя не сразу почувствовала себя свободнее, и зашагала, озираясь поминутно на домики, остававшиеся за спиной. Минут через пять она устроилась на отдых, забравшись в ложбинку между дюнами, защищавшую от прохладного утреннего ветерка, и сама не заметила, как уснула. Проснувшись, она обнаружила, что уже около одиннадцати часов. Майское солнце в ясном небе начинало уже чувствительно пригревать прикрытую от ветра песчаную ложбинку. Настя, прежде, чем двинуться в путь, сняла с себя камуфляжную куртку и затолкала ее в вещмешок, оставшись лишь в плотной армейской рубахе защитного цвета, под которую была надета трикотажная футболка.

Еще через пять минут она расстегнула ворот и закатала рукава, а потом подошла к кромке воды — ополоснуть лицо. Умывшись, прополоскав рот и даже сделав несколько глотков солоноватой балтийской воды (поскольку пресной у нее с собой уже не было), она собралась снова тронуться в путь, ведь дорога предстояла неблизкая. И вдруг она обнаружила, что в нескольких шагах от нее стоит человек, одетый лишь в шорты, перешитые из камуфляжной формы, и пристально ее разглядывает.

"Эй, парень, откуда ты? Кто такой?" — повелительно спросил человек. Настин камуфляж и армейское кепи, под которое были заправлены ее косички, вводили его в заблуждение. Человек не держал в руках оружия. За спиной или на поясе у него тоже ничего не было. Настя решилась. Выхватив нож, и уперши его рукоятью в правое бедро, как показывал отец, она медленно двинулась на человека. — "С дороги!" — грозно зашипела она сквозь зубы, стараясь изобразить на лице возможно более зверское выражение.

Приблизившись к противнику, Настя бросилась вперед. Человек неуловимым движением ушел в сторону и оказался у нее за спиной. Девочка почувствовала, что обе ее руки блокированы мощным захватом, и попыталась вырваться из этого захвата, резко ударив каблуком тяжелого ботинка по голени мужчины, а когда это не помогло, с силой двинула ему по босым пальцам. Тот шумно и резко выдохнул, потерял равновесие, они оба свалились на песок, но своих объятий мужчина не разжал, стараясь вывернуть ей плечи назад.

Настя извивалась, стараясь ухватить своего противника зубами за руку, и одновременно пыталась дотянуться до него ножом, который она все еще сжимала в блокированной руке. Мужчине это, похоже, надоело, и он резко усилил захват. Настя ощутила боль в ребрах и плечевых суставах, у нее потемнело в глазах…

Но тут захват неожиданно ослабел.

"Ты что, девчонка?" — почемуто шепотом спросил мужчина.

Отрицать это было глупо и Настя мотнула головой вместе с косичками (кепи свалилось в пылу борьбы, что ее и выдало):

"Ну и что? Пусти!"

"Я тебя отпущу, а ты меня ножичком… Зачем на людей с ножомто кидаешься, а?"