Павел Данилов - Меценаты зла

От возгласов стюарда очнулись все остальные. Пробуждение каждого члена команды сопровождалось длинным стоном, в котором слышалось: «Зачем я вообще проснулся?» Жак тупо уставился на вывихнутый палец, Клаус сразу постарался подняться на ноги, Поэт перевернулся на живот и воздел себя на колени.

– Команда, как самочувствие? – спросил Кирилл, чтобы хоть как-то развеять тишину.

– Брауна жалко, и Макара, – вздохнул Клаус и начал снимать длинный пиджак. – На вот, возьми.

– Огромное спасибо, – принимая подарок, ответил Громов. – Браун и Макар сражались храбро. Такая судьба может ждать любого космолетчика.

– Жизнь столько раз висела на волоске, что испугаться по-настоящему не получается, – сказал Поэт.

– Именно это я и хотел сказать, – хмыкнул Жак. – Кирилл, вправь палец.

– Будет больно, – предупредил звездолетчик.

– Не сомневаюсь, – протягивая руку и отворачиваясь, ответил француз.

Жак закусил рукав куртки и лишь глухо простонал, когда Кирилл вправил палец в сустав.

– Больше никого полечить не надо?

Все промолчали. Кирилл встал и мысленно усмехнулся, представив, как он выглядит в носках, трусах и длинном пиджаке, закрывающем ягодицы. Громов подошел к двери и толкнул ее. Но она, естественно, оказалась заперта. Ноги звездолетчика задрожали от слабости, голова закружилась, а горло пересохло еще сильнее. Цепляясь за стену, он опустился на колени.

– Как же хочется пить, – словно озвучил его мысли Саша Лим.

– Не думай про это, – прохрипел Громов. – Пираты жестокие люди.

– Кирилл, там в карманах ничего не осталось? – с надеждой спросил Клаус.

Громов покачал головой. Все остальные тоже начали проверять закрома одежды. Только у Поэта во внутреннем кармане завалялся листок бумаги.

– Счастливчик! – прокомментировал Жак. – Сможешь задницу подтереть.

Иван грустно обвел взглядом братьев по несчастью и сказал:

– Даже карандаш забрали.

– Суки! Никакого уважения к творческой личности, – продолжал скабрезничать Жак, маскируя собственный страх и усталость.

Никто не ответил. Рассевшись вдоль стены, бывший экипаж «Гиппократа-м77» начал массировать себя, пытаясь уменьшить последствия побоев. То и дело в каюте звучал то хрип, то стон, то смачный хруст.

Часа через два Кирилл подполз к утилизатору на четвереньках, встал на колени и помочился внутрь темного жерла. Все вежливо отвернулись. Закрыв крышку, Громов вернулся на свое место.

– Может, постучать в дверь? – не выдержал Саша. – Попросить воды?

– У тебя уже все зажило? – спросил Жак. – Добавки хочешь?

– Стучи, проси, – разрешил Кирилл. – Но если нас из-за тебя снова изобьют, я спущу тебя в утилизатор.

Саша бросил взгляд на утилизатор, передернул плечами и прикрыл глаза. Кирилл и сам мучился от жажды, но просить пиратов, которые убили капитана и врача дать воды? Что вообще творится в голове этого испуганного юнца?

Вконец отсидев ноги и зад на стальном полу, мужчины начали укладываться спать. Сон был самым лучшим решением. Сон лечит, а еды и воды им, похоже, не дождаться до судного дня.

Громов никак не мог выбрать позу, чтобы какая-нибудь часть тела не отзывалась пронизывающей болью. Измучившись, он лег на спину, стараясь не обращать внимания на ноющий позвоночник и гигантский кровоподтек под лопаткой.

Сон накатил черной удушающей волной, словно в каюту напустили отравляющего газа. По ощущениям Кирилла прошло часов семь. Виски ломило, затылок и спина требовали поскорее убраться с жесткого пола, а горло молило хотя бы о глотке воды. Пошевелив разбухшим языком, Кирилл медленно, словно стосорокалетний старик перевернулся на бок. Потом на живот. И только из этого положения он смог встать на колени и оглядеться.

Клаус лежал с открытыми глазами и внимательно разглядывал потолок, словно собирался совершить с ним сделку. Жак безмятежно похрапывал, будто после хорошей попойки с дракой. Поэт шевелил губами, слагая стих об очередной перипетии жизни. Кирилл явно услышал слова «пираты и утраты». Саша Лим сидел напротив двери и смотрел на нее, как пес, которого не пускают домой. «Да он еще и дышит ртом, – подумал Кирилл. Затем он в который раз осмотрел каюту и покачал головой. – Черная Невеста, как же нам отсюда выбраться? Не через утилизатор же».

Громов вспомнил, какое сегодня число – тринадцатое декабря по земному календарю. «Как угодно ожидал встретить двадцатисемилетие, даже мертвым, но никак не в каюте-темнице пиратского крейсера», – улыбнулся он.

– Что смешного? – заметив его улыбку, спросил стюард.

– День рождения у меня, – ответил Громов и подумал: «И лучшим подарком была бы жизнь, но для начала пошел бы и глоток воды».

– Поздравляю, Кирилл, – просипел Клаус. – Извини, больше подарить нечего.

– Отличный пиджачок, – ответил звездолетчик. – Спасибо.

– Именинник, есть идеи, как отсюда выбраться? – спросил проснувшийся Жак. – А то лежанка жестковата, да и выпить за тебя хочется.

– Еще выпьем, – не открывая глаз, сказал Поэт. – Мой брат в этом уверен.

– С учетом того, что твой брат сидит в километре под землей и еще хрен знает в скольки парсеках отсюда, я ему доверяю, – вытянув губы трубочкой, покивал Жак. – Как там его бок?

– Зажило все, – ответил Поэт, словно только что поговорил с братом по телефону. – Только после нашего побега люди стали злее. Многие уходят на плантацию, не выполнив обязательств по рождению детей. Грибы поедают людей, хотя люди и думают наоборот.

– Там давно все загнило, – прокомментировал Кирилл и закашлялся. Отдышавшись, он сказал хрипло: – Прекращаем болтовню.

– Даже если мы выберемся из каюты, то куда бежать? – спросил Клаус.

Никто не ответил. Еще часа четыре в каюте стояла тишина. Мужчины молчали, мучаясь от жажды, голода и побоев.

Дверь распахнулась, словно ее вынесли тараном. На пороге стояли двое мужчин с пистолетами.

– Че, никто не сдох? Херово вас били, – осклабившись, сказал пират с десятком шрамов на лице.

«Любой серьезный медицинский комплекс может убрать их, – подумал Кирилл. – Или это его визитная карточка?»

– Шрам, похоже, они с тобой и знаться не хотят, – сказал худощавый пират. Затем он мазнул дулом по каюте и предложил: – Разговорить их?

– Родители дадут за меня хороший выкуп, – заплакал Саша Лим. – Не убивайте меня, пожалуйста!

Шрам поднял руку с пистолетом и нажал на спусковой крючок. Пуля пробила стюарду кадык и распорола артерию. Кровь толчками, в ритм сердцу, начала выплескиваться из раны. Несмотря на молниеносность действий пирата, Саша Лим успел наложить в штаны. Студент последнего курса медико-космической академии так и умер с застывшим в глазах страхом.

– Щенок, – прокомментировал худощавый.