Павел Данилов - Меценаты зла

Выполняя ритуал, Жак привел Клауса. Менеджер выглядел изможденным и, казалось, что вот-вот отдаст Богу душу. Переход по коридору его утомил. Француз придерживал Клауса за локоть, чтобы тот не рухнул. Кирилл знал, что падение сразу решит судьбу менеджера и мысленно похвалил Жака.

– А этого грохнем? – спросил Шрам. – Он же не из вашей компашки.

Кирилл не знал, что ответить. Главарь, худощавый и Ученый смотрели на пленника без всякого интереса. Шрам поплямкал губами и сказал:

– Ладно, оставлю на десерт. Может быть, убью его завтра. А теперь прочь с моих глаз.

Худощавый встал с кресла и бросил:

– Пошли, ублюдки.

– Как хорошо жить, – сказал Жак и сыто рыгнул.

– А всего-то нужно было подлечиться, попить-поесть, да получить хотя бы иллюзию безопасности, – сказал Кирилл.

– Оставь свое призрение, – ответил Поэт. – Мы не виноваты в этом.

Клаус поднял глаза. Даже после десятка процедур в медицинском комплексе он выглядел больным.

– Весь экипаж мертв… Браун, Саша, Макар. А вы трое живы. И вы пираты.

– Дружище, не забывай, – возмутился Жак, – ты тоже жив и, как и мы, пират.

– Их даже не похоронили! Выбросили, как затухшее мясо в утилизатор! – воскликнул Клаус. К лицу прилила краска. – А мы служим их убийцам!

– Ты бы не орал, – невозмутимо попросил Кирилл. – Хочешь, иди откажись.

– Шрам сразу решит проблему, – кивнул француз. – И никаких угрызений совести. Мертвым она ни к чему.

– Я никогда не был смелым, – чуть ли не плача признался Клаус. – Я не смогу.

– Поверь, от твоей смерти Брауну и Макару легче не станет, – сказал Громов.

– Макар бы сказал, что Санта порет горячку, – ухмыльнувшись, сказал Жак.

Клаус с ненавистью посмотрел на француза.

– Злишься, значит живой, – поставил диагноз Жак и сделал еще три глотка крепкого кофе.

Пять минут прошло в молчании. Затем все вздрогнули. Из динамиков раздался голос Шрама:

– Эй, салаги, бегом в стыковочный отсек.

– Пошли, – отодвигая стул, покорно сказал Громов.

В шлюзовом отсеке было пусто.

– Надеюсь, они не решили нас выкинуть в открытый космос, – с беспокойством оглянувшись на закрывшуюся за спиной дверь, произнес Жак.

Когда шлюз начал открываться, Кирилл инстинктивно набрал полную грудь воздуха, словно собирался прыгать в воду. Но за толстой створкой оказался стыковочный отсек «Гиппократа». Друзья двинулись в рубку. Каждый рисовал в голове картины одну ужаснее другой. Перед глазами, словно они смотрели фильм, представали отдельные кадры смертей. Кирилл помнил, как голова Макара разлетелась, словно сброшенный ради шутки с высотного дома спелый арбуз. Только внутри были далеко не косточки и сладкий сок. Жак вспоминал конвульсии капитана. Поэт думал о бесславно убитом Саше Лиме.

По рубке прохаживался Шрам. Неизвестный друзьям пират копался с какими-то проводами. Мужчины выстроились в ряд. Кирилл хотел окликнуть разбойников, но вовремя сдержался. Пока что они имеют прав меньше, чем гончие собаки в охотничьих угодьях. И пираты напоминали им это каждым словом и действием.

– Вот и пришло время экзамена, – сказал Шрам и на несколько секунд замолчал. – Меньше, чем с двумя трофеями, я не возвращаюсь. Но второй для меня захватите вы.

Никто не проронил ни слова. Только Клаус скривился, словно ему предложили проглотить живую лягушку. Кирилла впервые в жизни осенила мысль: «А куда пираты девают корабли? Неужели продают обратно заводам и правительству? Что-то о таком я не слышал».

– Не переживайте, я начинал почти также. На наш корабль напали пираты, а я был простым пассажиром. Одним из десятка. Когда убили всех до единого, на корабле остались только я и трое головорезов. И я им всем помог закончить греховный путь, – в этом месте Шрам расхохотался. – Тогда я убил впервые. И мне это так понравилось, что я сам решил стать пиратом. Убивать сладко. А иногда попадаются такие сочные девочки, что из них не хочется выходить, даже когда они начинают коченеть.

Поэт передернулся, Кирилл до хруста сжал зубы.

– Меня приняли, и теперь я вхож во дворец Королевы.

– Шрам, ты много болтаешь, – пробурчал другой пират, восстанавливая потрепанную после боя панель управления. На ней до сих пор виднелись брызги крови.

– Мало что ли баек про пиратов ходит? – отмахнулся Шрам. – Да и кто они? Либо такие же пираты, либо мертвецы.

– Ты мог бы и дальше убивать преступников, – произнес Кирилл.

– Не столько, сколько бы мне хотелось. Аппетит, знаешь ли, растет. Да и шкуру я свою порезанную люблю, – проведя по испещренному шрамами лицу, сказал пират. – В общем, вы это сделаете.

– Конечно, сделаем, – пожал плечами Громов. – Чем еще заниматься пиратам?

– Я не сомневаюсь в вашей верности, – с гадкой ухмылочкой сообщил Шрам, – но на всякий случай предупрежу. «Темный двигатель» заминирован. А на подстраховке у вас будут два истребителя. Если что, они любой корабль превратят в страшненький жестяной астероид.

– Оружие? – спросил Громов.

– Четыре парализатора. Одна газовая шашка. Достаточно, чтобы захватить грузовик, – сказал пират. – Санта, не щурь глаза, а то я подумаю, что ребята обойдутся без тебя.

– Когда? – снова спросил Кирилл.

– Если наши информеры не врут, то через три часа грузовая ласточка попадет в силки, – ответил Шрам.

– Готово, – сказал второй пират. – Идите сюда.

Кирилл шагнул к панели.

– Глушить компьютер мы будем сами. У вас я установил управление камерами, вот вывод изображений, и командование переборками. Здесь высветится схема корабля. Нажал – дверь открылась, еще раз нажал – закрылась. Но сильно не увлекайтесь, компьютер здесь слабенький.

– А стыковка?

– Ох и правильные вопросы задаешь, – услышал Громов из-за спины голос Шрама.

– Расчет скорости и стыковку я возьму на себя.

– Удачи, сосунки, – сказал Шрам и двинулся к выходу.

– Оружие, – напомнил звездолетчик.

– В каюте.

Стоило пиратам выйти из рубки, как Громов и Жак бросились к дверям кают. Но те оказались закрыты.

– Шутка? – поднял брови француз.

Кирилл пожал плечами и подошел к панели. Сковырнув ногтем засохшую каплю крови, он включил обзорную камеру шлюзового отсека. Шрам вместе с ремонтником перебрались на крейсер.

Мужчины вздрогнули, двери кают открылись сами собой.

– Он продумывает каждый шаг, – сказал Жак.

– А кто не продумывает, долго не живет, – ответил Громов.

– Тогда я что-то задержался на белом свете, – невесело ухмыльнулся француз и шагнул в каюту.

Вернулся он с ящиком в руках. С трудом донеся его до середины рубки, Жак с громким выдохом поставил ящик на пол.

– С виду – сущие звери, – голос француза звучал уже не так безнадежно. Оружие вселяло уверенность даже в экс-водителя.