Руслан Мельников - Хэдхантер. Охотники на людей (полукомикс)

Хотя незнакомец ли?

Неужели, перед ним тот самый Ленька, с которым он едва справился на отборочных боях?

– Ухо, подержи, будь другом! – Борис сунул свой калаш сержанту. Сам подбежал к односельчанину.

Ленька выронил автомат. Уперся левым плечом в забор. Медленно-медленно, с тихим стоном-выдохом, сполз на землю.

– Ты как? – Борис расстегнул аптечку.

Ленька вяло отмахнулся.

– На промедоле держусь, – раздвинулись в жутковатой улыбке сухие искусанные губы. – И еще кое на чем посильнее. А то видишь, что с рукой, суки, сделали? И бочина дырявая.

Борис еще раз мельком глянул на простреленный бок Леньки, на культю – непрофессионально, наспех перевязанную и набухшую от крови так, словно прямо из обрубка рос сжатый кулак. Среди грязных бинтов виднелись пара тугих жгутов.

– Это… – Борис сглотнул вставший поперек горла ком. – Это сделали…

Его не дослушали.

– Одни такие славные ребята, – с бессильной злобой процедил Ленька. – Вроде вас. Вроде тебя…

И – еще одна жуткая улыбка, на этот раз полная тоски, смешанной с ненавистью.

– Хэды? – спросил Борис.

На миг ему показалось, что пятнистая хэдхантерская форма облепила тело так сильно, что ее уже вовек не стянуть.

– Хэды, – ответил Ленька.

– Другие? – с нажимом не спросил даже – потребовал Борис.

– А между вами есть разница?

На этот вопрос Борис отвечать не стал.

– Сказали, что им нужно пополнить запасы продовольствия, – снова, после недолгой паузы, заговорил Ленька, глядя куда-то сквозь Бориса. – Обещали хорошо заплатить. Их впустили в Хутор, а они…

Ленька замолчал, сокрушенно помотал головой.

– Кто ж знал, что они нас так… Как диких… По тресовозкам… Это ж в голове не укладывается, чтобы хэдхантеры на Хутора нападали! Что за твари такие, а?!

Борис отвел глаза.

Залетная хэдхантерская группа сделала с его Хутором то же, что они недавно сотворили с чужим. Вот такая вот высшая справедливость, мать ее за ногу. Конечно, когда какая-то мразь нападает на твой Хутор, все воспринимается совсем иначе. Не так, как если охотишься сам. Но ведь, по большому-то счету, разницы нет.

– Нас с Димкой Лысым обложили в больничке, – Ленька говорил совсем тихо. Видно было, с каким трудом дается ему каждое слово. – Мы отстреливались, хэды пытались войти внутрь. Рванули фугасками стену. А мы как раз за ней были. Мне оторвало руку, Димке – голову. От взрывов рухнули перекрытия. Завалило нас, короче. Откапывать никто не стал. Так, дали по завалу пару очередей вслепую и пошли дальше. Торопились, видать, суки… Здесь они вообще надолго задерживаться не стали. Я отсиделся под завалом. Когда уехали – выбрался.

– Сколько их было? – раздался голос Стольника.

Борис аж вздрогнул от неожиданности: он и не заметил, как сзади подошел взводный. Рядом стоял и слушал, чуть склонив голову набок, Ухо. Автомат Бориса сержант повесил на плечо. Свой – держит в руках.

– Много, – пожал плечами Ленька.

– А конкретнее?

Ленька закатил глаза, вспоминая.

– Два разведчика и две фуры снабжения. Саперный вездеход. Штук пять… нет, шесть тресовозок. Туда почти всех наших загнали. Кого не замочили сразу. Ну и прочей техники что-то около десятка…

Стольник и Ухо переглянулись. «Точно, – понял Борис, – те самые пираты!»

А в следующий миг внутри вдруг что-то екнуло. С запозданием пришло понимание еще одной вещи – такой простой и очевидной и такой неприятной. «Туда почти всех наших загнали», – сказал Ленька.

Получается, там, на реке они из засады расстреливали…

«Почти всех наших…».

И он, Борис, тоже приложил к этому руку, всадив в борта трес-транспортов два полных рожка. Сколько жизней оборвали его пули? Думать об этом не хотелось.

Скверно, до чего же скверно все получается-то, а!

– А вот сколько охотников в той группе было, уж извини, сосчитать не успел, – продолжал Ленька. – Но надеюсь, после нашего Хутора этих тварей стало хоть немного меньше… Там патронов нет.

Последнее замечание адресовалось Уху, осторожно потянувшего на себя автомат хуторянина.

Ухо встретился взглядом с Ленькой. Оружие он все-таки проверил. Рожок, действительно, был пуст.

Теперь на плече сержанта висело два автомата – Ленькин и Бориса. Третий он по-прежнему держал в руках.

На раненого Ухо и Стольник больше не смотрели. Впечатление было такое, будто, выяснив все, что нужно, они утратили всякий интерес к уцелевшему хуторянину.

– Надо бы его подлечить, – сказал Борис.

Сказал и осекся. Ага, как же! Уж если хэдхантеры не тратят времени и средств на лечение своих раненых, какое им дело до чужого? Тем более – до калеки, не годного даже в тресы.

– Не надо, – жестко ответил Стольник.

– Это что, проверка?

– Можно сказать и так, – пожал плечами Стольник. – Чтобы быть уверенным в лояльности подчиненных их следует проверять всегда.

Ага. Значит, есть причина ему не доверять? Видимо Стольник все же просек его сомнения и колебания. Ну да, наш проницательный взводный не мог, наверное, такого не заметить.

Борис покосился на Ухо. Автомат в руках сержанта был направлен на него. Сержант улыбался своей фирменной улыбочкой садиста.

Интересно, а если Ухо, в самом деле, стрельнёт, то чем? – отстраненно подумал Борис. Боевыми или нелеталкой? Хотя, что за вопрос?! Нелеталкой конечно. Кому помешает лишний трес? А одного человека даже в переполненную тресовозку уж как-нибудь впихнуть можно.

– Ну же, – Стольник тоже улыбнулся ему – широко и даже приязненно, – действуй!

Борис нерешительно шагнул к Леньке. В принципе свернуть калеке шею или задушить его – пустяковое дельце. Но не окажется ли это последней чертой, из-за которой не будет возврата. Или он давно уже гуляет за этой границей, такой неуловимой, расплывчатой и податливой снаружи и такой непреодолимой изнутри?

– Давай, давай, Берест, – подбодрил Ухо. – Делов-то!

Борис сделал еще один шаг. Подошел вплотную. Почти. Остановился, не зная, что делать дальше. Не представляя еще, что он будет делать в следующую секунду. Что он ДОЛЖЕН делать.

Ленька вдруг откинул голову назад и захохотал. Странный это был смех, страшный и дикий: рот смеется, глаза пылают ненавистью. От такого смеха – мороз по коже.

Что это? Глюки человека, перекачанного обезболивающим?

– Да вы же все одинаковые, хэды, мать вашу! – сквозь смех прокаркал Ленька в лицо Борису. – И ты, Борька, такой же, как они! Ну и четр с вами! Подыхайте все скопом, суки!

Ленька, словно в нелепом приветствии, вскинул перевязанную культю. Сунул пальцы здоровой руки куда-то под грязные бинты.