Руслан Мельников - Хэдхантер. Охотники на людей (полукомикс)

Речь, конечно же, шла о Стольнике. Что ж, Борис не возражал.

– Когда наверху закроются люки.

Люки? Закроются? Интересно, откуда такая уверенность?

– Они задвигаются автоматически, перед Волной. Будет громко и с непривычки, страшно.

Слова тонули в шипящей капели. Борис едва различал тихий шепот. Стольник не мог слышать ни звука.

– Это наш единственный шанс.

– Наш? – вполголоса процедил Борис

Вообще-то, плавучий гроб один, а их с чернявой двое. Так чей же тогда это будет шанс?

– В контейнер поместимся вдвоем, – не прекращая работы, ответила она. – Если потесниться, то получится. Наверное…

Ага, и если один не обманет другого.

Огненные капли все падали и падали на гроб и возле гроба. Начал тлеть костюм покойника. Задымился мусор под ногами чернявой.

– Эй, осторожнее там! – забеспокоился Стольник. Подавшись вперед, он угрожающе поднял пульт. – Пожар мне тут не нужен. Я кому ска…

Оглушительный металлический лязг грянул сверху, словно залп крупного калибра. Как и предупреждала чернявая, разом задвинулись все люки.

Для Стольника это было полной неожиданностью. Вскинув голову и бросив пульт, он схватился за автомат. Дернул стволом вверх. Мазнул лучом фонаря по сводам. Отвлекся…

Вот чего ждала треска! Взмах, бросок. Огненный факел, разбрызгивая шипящие искры, полетел в голову бывшему хэду. Вслед за факелом прыгнула и сама девчонка.

Стольник вскрикнул. Полоснул очередью навскидку, вслепую.

Чернявая крутнулась юлой, упала.

Но к бывшему взводному хэдхантерской группы уже метнулся Борис.

Пули просвистели чуть левее, взрыхлили мусор под ногами.

Не задели!

Удар под цевье, подсечка.

Калаш в руках Стольника подбросило вверх. Сам бывший хэд опрокинулся навзничь. Обожженное лицо, опаленные брови, на лбу и на щеках – темный крап от расплавленного пластика. Злющий-презлющий взгляд, оскаленные зубы.

Хэд не сумел дать отпор, пока была такая возможность. А теперь – все, теперь уже поздно. Борис перехватил выпавший автомат. Сразу, без раздумий и сомнений нажал на спусковой крючок. Саданул короткой очередью в упор.

На мусорные развалы брызнула горячая кровь.

А чернявая?! Что она? Уже наученный горьким опытом, Борис повернулся с автоматом наизготовку. Темно! Ничего не видно. Нагнувшись, он поднял фонарь Стольника.

Нет, треска опасности не представляла. Девчонка сидела на мусорной куче, схватившись за плечо. Лицо ее было бледным. По рукаву растекалось темное пятно.

Борис, не опуская автомата, подошел ближе.

– Что? – злобно зыркнула она. – Добьешь, пятнистый?

Борис скривился. Ну какой он, на хрен, пятнистый?! Сейчас-то…

Где-то вдали, в глубинах Коллектора, послышался нарастающий гул.

– Ну, валяй! – бросила ему в лицо чернявая. – Стреляй! Поторопись. Волна уже идет.

Так значит уже? Идет, значит?

Он отстегнул автоматный ремень. Присел рядом. Наспех затянул ремнем простреленную руку девушки. Завязал, как мог. Не ахти какой жгут, конечно, но на первое время сойдет.

– Ты сказала, что в контейнер поместятся двое. А смогут ли двое выбраться из Коллектора живыми?

Она усмехнулась:

– В одном гробу? Не знаю. Вдвоем я еще не пробовала.

Гул приближался. Она смотрела ему в глаза.

– А ты хочешь попробовать?

Хочет ли он? Нужно ли это ему? А имеет ли он право поступать иначе? После всего?

Казалось бы так просто: одна пуля в чернявую голову – и все дела. Можно даже обойтись без пули. Бросить девчонку здесь. Что ж, если бы он оставался хэдом, все бы, наверное, так и было. Так просто. Но куда привели его простые решения? Борис вздохнул. Всех своих ошибок он уже не исправит. Но хотя бы часть их…

Водяной вал грохотал где-то совсем рядом.

Размышлять и искать ответы на вопросы времени не было. Нужно было действовать.

– Быстрее! – он помог чернявой подняться.

До погребального контейнера – всего несколько шагов. Но поместятся ли в один гроб, пусть даже рассчитанный на покойника больших габаритов два человека?

Они легли. Поместились. Места, правда, хватило едва-едва.

– Автомат лучше оставить, – посоветовала чернявая. – Лишний вес…

Да, лишний вес им сейчас ни к чему. Оружие – за борт. Фонарик – тоже. Какой от него теперь прок? Борис вспомнил о колизейском пульте, оставшемся лежать где-то в мусоре. И пусть себе лежит. Эта штука им сейчас нужна меньше всего.

Упершись изнутри ладонями в гладкую поверхность, Борис рывком задвинул гробовую крышку до упора. Звякнула защелка.

В контейнере было темно и тесно. Пахло горелым пластиком и запахом смерти. Им пришлось прижаться друг к другу так, как прижимаются любовники.

Ревущая Волна вот-вот должна была ворваться в накопитель. Девчонка дышало тяжело и часто. Борису тоже было не по себе.

Познакомиться до Волны они так и не успели. Увы, в жизни часто бывает так, что не успеваешь сделать чего-то важного.

Чернявая что-то кричала. Но разве а таком шуме разберешь что? Наверное, просто вопила от страха. Борис почувствовал, как девчонка судорожно цепляется за него здоровой рукой. Он обнял ее. Прижал к себе еще крепче. Укрыл, прикрыл. И только теперь, в сплошной круговерти ужаса и хаоса, осознал в полной мере, как давно и страстно хотел этого.

Контейнер обо что-то сильно ударило. И еще раз. Сквозь щели сочилась влага. К горлу подступала тошнота. Но вдвоем в одном клубке, было не так страшно.

Промелькнула мысль о том, что это, наверное, очень символично: нестись из старого подыхающего мира в новый, еще неизвестный, вот так – по черному тоннелю, в бушующей воде, в гробу, мучениях и страхе. Это как рождаться заново.

Перерождаться.

Или умирать при рождении.

Борис не знал, выживут ли они в трубе чудовищного аквапарка. Он просто верил, что когда-нибудь все это закончится. И, если очень повезет, ему еще удастся узнать имя чернявой девчонки, вцепившейся в него, как в спасительную соломинку.

Конец.