Руслан Мельников - Хэдхантер. Охотники на людей (полукомикс)

Первыми сбили с ног и смяли безоружных. Те пытались отмахиваться в меру своих сил, но кулаки в такой ситуации плохое подспорье даже для опытного бойца.

Зрители возбужденно орали в тысячи глоток. Трибуны шевелились и колыхались будто живые. Кратер рокотал. Вулкан бурлил и пробуждался. И вот…

Первая кровь. Фонтаном!

Щербе перерезали глотку… Заточенная сталь ударила между нагрудником и ошейником.

Извержение… Вулкан колизея изверг единый многоголосый вопль, похожий на взрыв.

А на арене искололи и изрубили еще одного беднягу.

И – новая волна нечеловеческого рева. Новые крики. Колизей не умолкал ни на миг. Публика не жалела глоток.

Переломали кости третьему.

Исступление битвы захлестнуло всех – и бойцов, и зрителей.

Борису показалось, что он очутился в самом центре месиловки. Вокруг стало тесно, жарко и мокро. В нос бил острый запах пота и свежей крови.

Дрались зверски. Яростно орудуя непривычным оружием давно прошедших веков. Дрались без правил и без хитрых приемов. Просто били. Сильно, часто. Просто забивали друг друга до смерти. Металл звякал о пластиковую защиту. Хрустели кости. Чавкало мясо. Хлестала кровь.

Борис отбил выпад изогнутого клинка – мощный, но неловкий. Кто бы там учил современных гладиаторов искусству сабельного боя! Сам ударил наотмашь…

Палица хрястко впечаталась в чье-то лицо под сбившейся на бок пластиковой каской.

Противник упал.

И еще удар.

И падает кто-то еще. И еще…

Теперь бесхозного оружия было больше, чем стоящих на ногах бойцов. А он-то еще удивлялся, что заставляет людей на арене мочить друг друга. Причины всегда найдутся. Самая простая и самая главная из них – желание выжить.

Все происходило быстро и медленно одновременно. Все происходило само собой. Сколько черепов он проломил своей палицей и сколько костей перебил, Борис не считал и не помнил. Он просто чувствовал, что дерущихся людей вокруг становится меньше. А лежащих неподвижно и корчащихся на окровавленном песке – больше.

Чей-то топор, ловко подставленный лезвием под удар, перебрубил рукоять палицы под железным набалдашником. Увесистый, измазанный кровью металлический шар покатился под ноги. Борис продолжал драться дубинкой-обрубком.

Схватить что-то другое, более для этого подходящее, просто не было времени.

А потом начался главный бой. Из общей свалки ему навстречу вынырнули обезумевший бородатый дикарь и чернявая треска. Оба – уже без шлемов, оба в расколотых, болтающихся на ремнях латах, оба с ног до головы заляпаны кровью. И не понять – своей ли, чужой?

Видимо, все же чужой.

Они умудрились выжить в мясорубке. Они прорвались к нему. Дорвались.

Ну что ж… Пришло время умирать. Кому-то из них троих – пора.

Бородач атаковал первым.

Борис увернулся. Кривое лезвие рассекло воздух над головой. Борис ударил обрубком своей палице по руке, державшей клинок.

Бородач выронил оружие.

А теперь – по морде!

Что-то хрустнуло. Слава богу, не дубинка. Дикий покачнулся. Нос сломан. Губы разбиты. В красных пузырях белеют осколки зубов. Всклокоченная борода вся мокрая от крови. Другой давно бы уже лежал. Этот – нет. Хрипя и рыча, этот прет вперед.

Борис снова взмахнул дубинкой. И еще раз – по морде!

Дикий отшатнулся. Кровавые сопли – в стороны. Вместо лица – каша. Невероятно! Безумец держится на ногах. Тянется к горлу противника.

Стоп, а где чернявая?! Только что маячили впереди. Пряталась за широкой спиной дикого, выбирая подходящий момент для атаки. Теперь ее нет.

Борис крутанулся, оборачиваясь.

Вот она! Пока он ломал дубинку о неподатливый череп, девчонка зашла со спины.

Чернявая прыгнула на него, словно дикая кошка. Сделала выпад целя длинным стилетом в горло. Борис, помятуя о печальной судьбе Щербы, отпрянул. Кинжал вспорол воздух.

Еще выпад. Перед глазами блеснуло заточенное лезвие.

Борис машинально подставил под удар расколотый обломок дубинки, намереваясь отбить блестящую смерть. А получилось, что заслонился от нее.

Борис провернул дубинку. Обломок палицы увлек за собой оружие чернявой. Кинжал выскользнул из ее пальцев, да так и остался торчать в палке. Качнулась в воздухе кинжальная рукоять…

Девчонка, однако, сдаваться не собиралась. Она резко вскинула ногу, целя Борису в пах.

В общем-то, он ожидал от нее нечто подобное. От такой следовало ожидать. Потому и среагировал, как надо.

Свободной рукой Борис перехватил ногу чернявой. Чуть крутанул. Девчонка попыталась вывернуться и вырваться. Не смогла. Грохнулась мордой в песок.

Колизей исходил воплями. Трибуны бились в экстазе.

Как, оказывается, мало надо людям для счастья. Увидеть, как один человек убивает другого. И все. И радости – полные штаны. И свинячий восторг прет изо всех дыр.

Он крепко держал чернявую за лодыжку, прижимая девчонку к песку. В таком положении она не опасна.

Правда, другие… Борис стрельнул взглядом по сторонам.

И с удивлением обнаружил, что других-то больше нет. Все уже закончилось. Почти все. Почти закончилось.

Так быстро!

На арене остались только два живых и боеспособных гладиатора. Он и чернявая. Остальных уже можно списывать с колизейских счетов. Остальные либо мертвы, либо искалечены настолько, что не могут подняться и продолжить бой. А в данной ситуации это равносильно смерти.

Краем глаза Борис заметил Георгия, вцепившегося мертвой хваткой в горло какого-то патлатого здоровяка. Рыжий напоролся на обломок копья, который все еще сжимал в руках его противник. Меч Георгия – тот самый меч, который должен был достаться Борису – торчал из живота копейщика.

Судя по всему, эти двое насадили друг друга на сталь только что. Оба еще живы. Вовсю хлещет кровь, лица искажены, шевелятся бледные губы. Но это ненадолго.

Колизей надрывался. Борис начал прислушиваться к тому, о чем кричат зрители. Начал разбирать слова. Собственно, слов-то было всего два.

– Трахни! Убей! Трахни! Убей! – скандировали трибуны.

Борис удивленно глянул за пластиковую ограду. Они это что, всерьез?

Возбужденные люди в VIP-зоне яростно жестикулировали обоими руками. Большой палец, опущенный вниз. Энак смерти. И средний палец, торчащий верх. Совсем другой знак…

– Трахни! Трахни! Убей!

Было, похоже, что – да, что всерьез. Разгоряченная публика жаждала не одной только крови. Публика хотела увидеть клубничку в крови.

Борис растерялся настолько, что не уследил за чернявой. Та вдруг извернулась всем телом, больно ударила его по рукам свободной ногой. Вырвала другую ногу из захвата. Перекатилась в сторону – туда, где валялся меч бородача с разбитой башкой.