Никита Аверин - Крым-2. Остров Головорезов

— Мы под лагерем осаждающих, — пояснила Зяблик, — тут вен­тиляция, иначе мы задохнулись бы. Осталось немного.

Пол пошел под уклон, ход теперь пролегал ниже — наверное, под стеной Цитадели. Тишина подземелья по-прежнему наруша­лась только хриплым дыханием: Стасу и Воловику было тяжело. Сделали короткий привал, доктор проверил состояние Пошта — без изменений.

Потом пол постепенно начал идти вверх. Телеграф отдал при­каз: всем молчать. Неизвестно, стоит еще Цитадель Джанкой, или же враг взял ее.

Передислоцировались: доктор остался с раненым, носилки опу­стили на землю. Воловик, Ренькас и Телеграф выступили вперед, готовые драться. Бандеролька и Зяблик шли за ними. Медленно поднялась крышка люка, квадратная, как и предыдущая, и Ренькас отчетливо произнес:

— Ой, блин.

Кто-то, свесив лобастую голову, всматривался в подземелье. Прошел миг, прежде чем листоноши узнали Одина, коня Пошты. Он фыркал, принюхивался и тихо ржал, учуяв хозяина.

На складе было пусто: никого, и все ценное вынесли. Естествен­но, ведь вооружали всех листонош, от мала до велика. Один пере­минался на всех своих восьми ногах, фыркая и изредка издавая короткое тихое ржание. Когда Пошту подняли наверх, в озарен­ную пожарами темноту, конь сунулся к носилкам и лизнул хозяи­на в лицо. Бандеролька немного испугалась: язык у коня был шер­шавый, как терка. Но Пошта вдруг вздрогнул и открыл глаза.

— Один, — слабо сказал он, — дружище.

Бандерольку швырнуло вперед, к Поште. Она упала на колени, погладила пальцами его щеку — горячую щеку лихорадочного больного.

— Как же ты нас напугал! С тобой все в порядке?

— Нет, — четко, но по-прежнему тихо ответил Пошта. — Про­сти, дружище, я умираю.

Повисла неловкая и гнетущая тишина. Заплакала Зяблик. Но для Бандерольки в пустом помещении склада были только они с Поштой.

— Ты не умираешь! Сейчас мы пойдем в хирургию, и доктор тебя заштопает!

— У меня повреждены внутренности. И контузия. Кажется, ни­чем мне скальпель не поможет.

— Но ты пришел в себя!

— Это перед смертью.

Оттеснив Бандерольку, к больному придвинулся доктор Стас. Ощупал, задал несколько вопросов, и отошел, бессильно опустив могучие руки.

«Все», — поняла Бандеролька. Пошта прав. Ничем ему не по­можешь. Но нельзя же сдаться, нельзя же просто уйти и похоро­нить его?!

— Бандеролька, — позвал Пошта, — Телеграф.

Листоноши приблизились.

— Я пока что в сознании. Недолго осталось, но я пришел в себя. Бандеролька, командование — на тебе. Прости, Телеграф.

— Да что уж. Я — просто исполнитель. Я-то знаю.

— Так вот. Пойдите посмотрите, что происходит. Мы в арсена­ле? В цитадели?

— Да, — хором ответили они.

— Со мной оставьте Одина и доктора — на всякий случай.

Бандеролька отвернулась.

— У меня есть морфин, — шепнул доктор Стас, — если что...

— Рано, — отрезала Бандеролька. — Ты не слышал? Вы с Оди­ном остаетесь здесь, мы идем на разведку.

Пошта прикрыл глаза. Отряд осторожно придвинулся к две­рям — мимо опустевших полок, под потухшими лампами. Банде­ролька распахнула створку.

Цитадель горела, но еще держалась.

Отсветы горящих зданий лежали на улицах, повсюду суетились листоноши, где-то плакал ребенок. Слышны были взрывы и вы­стрелы, отрывочные команды.

«Они же осиротели, — поняла Бандеролька. — Как все мы. Фи­лателист и Штемпель мертвы, командование никому не передано. Как сказал Пошта? Командование на тебе, Бандеролька. Действуй».

Отодвинув спутников, она вышла наружу. Ренькас, молчали­вый и смертоносный, держался за левым плечом. Кто-то заметил Бандерольку. Это был Контейнер, заведующий складом.

— Бандеролька! — поразился он и опустил короткий автомат.

— Я, — согласилась она, — и мои друзья. Филателист мертв. Принимаю командование Цитаделью. Доложить обстановку.

— Контейнер, кроме прочего числившийся при Филателисте на­чальником службы безопасности, весь подобрался, даже щеки втя­нул. Из квадратного он сделался параллелепипедным.

— Докладываю! Цитадель штурмуют превосходящие силы про­тивника! Джанкой пока что держится, но часы наши сочтены! Противник собирается применить метательное оружие! У них есть гранаты и зажигательные смеси! От разведчиков доходят слухи о напалме! Листоношам остается только погибнуть с честью...

— Отставить, — приказала Бандеролька. — Проводи нас на стену.

Пригибаясь и шарахаясь от снарядов и пуль, грозящих на из­лете достать листонош, они пробрались на стену. Оборона пока держалась, но противник и правда численно превосходил защит­ников цитадели. Неприятно удивило Бандерольку то, что насту­плением командовал кто-то один. Кто — она не могла понять. Ве­роятные лидеры — Сургуч и Рыжехвост, были убиты.

Значит, за войной против листонош стоял кто-то еще.

Кто-то по-настоящему умный и хитрый, облеченный достаточ­ной властью и любимый народами Крыма. Кто-то, сумевший напра­вить недовольство жизнью против «врага» — против листонош.

Его не было видно, но рука его чувствовалась во всем: в слажен­ных действиях, в тактике и стратегии, в грамотном применении оружия.

«Не выстоять, — поняла Бандеролька. — Никак. Не нашими си­лами».

Она вспомнила про собственный план отступления, про то, что паром Олега Игоревича должен ждать листонош совсем недалеко.

Но — как отступать? Снять со стен защитников? Тогда орда проломит линию обороны и все погибнут. Оставить кого-то? Это несправедливо, пусть каждый листоноша готов погибнуть за со­родичей.

— Собирайте архив, — скомандовала Бандеролька Контейне­ру. — пакуйте в ящики. Кайсанбек Аланович подскажет, что брать. А вы назначьте помощников из толковых, но которым не место на стене.

По мере того, как на степь опускалась тьма, все ярче разгора­лись огни костров и отсветы пожарищ. Бандеролька чувствовала, как жар гибнущей в лихорадке цивилизации опаляет ее лицо.

— Мне нужно... — она запнулась. — Мне нужно посоветоваться.

Неловко спустившись по приставной лестнице, она побежала в

арсенал.

Пошта, конечно же, был там, и при нем — Один и Стас. Доктор глянул на нее с выражением беспомощного отчаяния, конь — с хо­лодной уверенностью.

— Пошта, — Бандеролька села около него на пол, — мы все по­гибнем сегодня.

— Не все, — слабо, со свистом, возразил он.

— Я не могу послать людей на смерть, оставить погибать, охра­няя отступление.

— Послушай. Только не перебивай, сил мало. Есть оружие.

Пошта замолчал на несколько секунд, восстанавливая сбившее­ся дыхание, и продолжил с неожиданным пылом.

— Не о том. Сохрани клан, Бандеролька. И найди бункер. Спаси Крым, спаси людей. Мы ради них жили, ради них и умирать, не ради себя... Так вот. Есть оружие. Мощная взрывчатка. Я знаю, где. Даже Контейнер не знает, одному мне Филателист как-то расска­зал. На случай такого. Мы должны взорвать Джанкой. Докумен­ты — вывезти, а технологии — нельзя им оставлять. Тут, под полом. Один, отойди.