Эльдар Салаватов - Кровь. Закат

– Эй! – сказал Кровник в бритый мощный затылок. – Ты че творишь?!

Генерал Черный обернулся. Сначала повернул щеку и глянул через плечо. Потом развернулся всем телом – тяжело, как танк.

– Ты че творишь? – повторил Кровник, – Ты…

– Не твое, – сказал Черный, – собачье дело. Твое собачье дело охранять. Вот иди и охраняй.

– Да ты же на смерть всех ведешь! Там же тройное кольцо ПВО, Батя… Они же сто пудов уже приказ получили и…

– Пффф! – генерал покачал головой. – Батя!.. Какой я тебе Батя? Тот, кому я Батя, все давно в могилах, все в матери сырой земле лежат. И я там давно одной ногой…

Он посмотрел на свой японский протез, закончил медленно:

– И рукой…

– Ты же всех этих пацанов на смерть верную…

– А кроме нее, родимой, никого верней и не осталось, – Черный смотрел на него. – Все предали. Думали, что все у меня отобрали… Друг был, кореш лепший, так и тот жену увел… А мое все при мне оказалось. Все при мне… Смерть моя со мной. И жена моя со мной… Марина… Счастливый я, получается…

Кровник сжал правый кулак.

– Стоит вот сейчас у тебя за плечом, на тебя, дурака, смотрит и хочет, чтобы ты ушел.

– Иди, – сказал генерал.

Кровник обернулся. Так резко, что хрустнуло в шее.

– Иди, – повторил Черный и заорал:

– Быстро!!! Нашел себе и девочке парашют, тормоз!!! И приготовился к десантированию!!!

Кровник моргнул. Еще раз.

Генерал поднял микрофон к лицу:

– Пришла тьма! – сказал он. – И где-то там – на той половине, мое время тоже пришло! Вы все понимаете, пусть вы втрое младше меня. Вы ленивые, но не глупые и вам кажется, что Нелюдь стоит за вашим плечом? Зря! Не за плечом! Нелюдь в каждом из нас! Вырывает рычаги из рук! Плюет в лицо старику, насилует ребенка, и каждый такой раз, когда кто-то из нас убивает брата или продает сестру – мы все вместе становимся еще на чуточку Нелюдем. Каждый из нас становится. Одним большим Нелюдем. Мы сами подкармливаем его. Своего прожорливого Нелюдя. Собой! Пусть я зазеваюсь и буду настолько глуп, что дам ему сожрать себя! Но не вас! Вас – не дам! Я даже рад, что вы так рано повзрослели, что вы уже не дети! Только такие Недети смогут противостоять этому Нелюдю. Вам повезло жить в такое время – вы своими глазами увидите Конец Света!!!

Первым кого Кровник увидел, вернувшись в салон – перепуганные игнатовские шлюхи, сбившиеся в кучку. Одна из них – Снежана – что-то сбивчиво пыталась объяснить прапорщику Дынге, затягивающему на себе ремни парашюта. Смуглый Дынга хмурился (отчего казался еще смуглее) и молчал. Слов Снежаны Кровник разобрать не мог. Он слышал повизгивающие нотки в ее голосе. Видел, как она стала хватать Дынгу руками. Видел, как тот отпихнул ее от себя и пошел к стоящим у левого борта казачкам. Казачки, уже выстроившиеся попарно, задрав головы к динамикам, слушали голос генерала:

– Не бойтесь смерти! –голос Черного, казалось, доносился из каждого угла. – Не ее надо бояться, а ее отсутствия! Не будь Страха перед Смертью – человечество никогда не познало бы то, что познало! Мы – Люди! Бессмертие – это не наше. Нам это никогда не принесет счастья!

Кровник нагнал Дынгу в три прыжка.

– Где парашюты взять, братишка? – спросил он, стараясь идти с бессарабским прапором шаг в шаг.

– Нигде, – Дынга, не останавливаясь, мазнул по нему взглядом.

– Я не хочу, чтобы вы достались им на корм. Ваша задача – ЖИТЬ! Приземлиться там внизу и остаться живыми! Но если тебе суждено погибнуть в бою – ты прольешь кровь за свой народ! Я ухожу сегодня туда – в страну, где все все забудут и станут другими. И даже если нам суждено Там встретиться – мы не узнаем друг друга. Там вам всем будет все равно, как вы погибли, потому что вы никогда и не вспомните, что когда-то жили! Вам будет все равно, что о вас говорят! Но не будет все равно тем из вас, кто останется в живых! Обещаю – они, эти оставшиеся в живых – в минуты отчаяния будут вспоминать эту ночь и думать: зря я не погиб тогда вместе со всеми! Они будут плакать. А это так важно – знать, что вспоминая о тебе, кто-то будет плакать. Ты погибаешь ради них. Они будут нести память о тебе. И когда умрет последний знавший о самом последнем из вас, когда высохнет самая последняя слеза, пролитая по вам – тогда перестанет быть важным самое главное: выиграли мы тогда или проиграли!!! Но сегодня, здесь и сейчас…

– ПОБЕДА ИЛИ СМЕРТЬ!!! – закричал генерал так, что микрофон зафонил.

– ПОБЕДА ИЛИ СМЕРТЬ!!! – закричали казачки. – ПОБЕДА ИЛИ СМЕРТЬ!!!

– Ну, хорош ты залупаться… – Кровник нашел глазами Пилотку с девочкой. – Генерал приказал парашюты выдать…

– Кому приказал? – Дынга резко затормозил у одного из бойцов и подергал его за ремни, проверяя снаряжение. Перешел к следующему. Рявкнул:

– Туже затягивай, бестолочь!

– Тьма заползает в ваши души, грызет ваши сердца! И ее не прогнать уговорами и заклинаниями! Это бесполезно! Эта тьма не понимает ваш паршивый человечий язык!!! Вы твари, призванные быть кормом!!!

– ДА??? – вопрошая, завопил Черный: – ВЫ КОРМ??? ДА???

– НЕТ!!! – как огромная стая псов пролаяла сотня пастей: – НЕТ!!!НЕТ!!! НЕТ!!!

– Так! – сказал Кровник, отшатнувшись и скривившись (капли слюны и запах страха), – Быстро выдай мне три парашюта или будешь иметь дело с генералом!

– Да мне по херу! – Дынга перешел к следующему бойцу, ощупывая его ремни. – Запасных парашютов нет! Генерал приказал – пусть тебе свой парашют и отдает! Уж не знаю, где он тебе еще два высрет!..

Кровник, кусая губы, обернулся в сторону кабины.

– ДА ЗДРАВСТВУЕТ СМЕРТЬ!!! ДА ЗДРАВСТВУЕТ СМЕРТЬ!!! ДА ЗДРАВСТВУЕТ СМЕРТЬ!!! – заорал генерал Черный, и десятки детских глоток подхватили, завыли, завизжали:

– ДА ЗДРАВСТВУЕТ СМЕРТЬ!!! ДА ЗДРАВСТВУЕТ СМЕРТЬ!!! ДА ЗДРАВСТВУЕТ СМЕРТЬ!!!

В эту секунду в самолет попал первый зенитный снаряд.

Вспышка справа по борту.

Удар.

Визг. Самолет тряхнуло так, что все разом оказались на полу – вылетела твердь из-под подошв. Посыпались кулями на железное днище, отбивая локти, лбы, колени и копчики. Стоны, вопли, крики.

Лампы под потолком неуверенно моргнули.

И погасли.

Кровник встал на четвереньки. Нащупал кейс неподалеку. Вскочил на ноги, чувствуя, как пол под ногами начинает крениться. Он увидел пламя, разгорающееся где-то снаружи. Пламя, дающее отсветы в ряд длинных иллюминаторов. Мечущиеся тени, смазанные силуэты, стоны. Крики, требующие прекратить панику.

Правое крыло. Оно горит.

Кровник двинулся в сторону девочки по памяти, на ощупь. Споткнулся о кого-то, полетел головой вперед. Моргнув, включились лампы аварийного освещения.