Кира Иларионова - Код Зверя

— Саня, отпусти Вику, — тихо проговорил капитан, поднимая из травы пустой шприц — тюбик.

Как он и ожидал — антигистамин.

— Но…

— Ты, обморока кусок, даже не понял, что она Максу жизнь спасала.

Кунг особенно сильно тряхнуло, и Вика с тихим шипением прижала руку к затылку. Голова уже почти не болела, но даже это «почти» при ее скорости регенерации — дело, прямо сказать, необычное. И хоть охотница сильно подозревала, что недомогание скорее фантомное, упускать из виду ядовитость цветочной пыльцы не стоило. Привыкшая к безотказной защите организма, девушка и так умудрилась проморгать опасность. И вот же в чем хохма: не разругайся она с Максом и уйди они с поляны по — тихому, парень не стал бы нюхать цветы, и раздражитель не попал бы ему на слизистую. Как Вика поняла позже, пыльца не обладала высокой летучестью и представляла опасность только при непосредственном вдыхании с растения. Сама же охотница могла надышаться яда, когда приводила в чувство питерца. Потому, возможно, голова у нее продолжала ныть. Отравляющие свойства местной флоры, способные обойти даже ее метаболизм, заставляли задуматься. Не стоило надеяться, что это единичная случайность.

А вот разрезанный при падении уголок рта уже не беспокоил. Рана затянулась привычно быстро, и, в общем‑то, девушка вполне могла выйти из грузовика и помочь остальным втащить машину на насыпь. Но Вика решила в кои‑то веки воспользоваться излишней заботой прапорщика и остаться внутри «Шишиги». Хоть немного

22Б

отдохнуть от непрерывного созерцания физиономии Лиса. Да и выслушивание очередных уговоров «не лезть в мужскую работу» грозило переполнить чашу ее терпения.

Грузовик вновь дернуло, и Вика придержала за плечо поползшего вниз Макса. Парень давно пришел в себя, отек гортани спал, трубку из трахеи вытащили. Но двигать шеей ему все еще было довольно неприятно. А вместо речи страдалец и вовсе издавал лишь сипение и бульканье. Потому большую часть времени Макс просто спал. Как яд подействовал на его организм, охотница не знала, — после прилетевшего ей в затылок «берца» переключение зрения на энерготоки вызывало вспышки боли за глазными яблоками. И так как жизни парня пока ничего не угрожало, Вика решила лишний раз не напрягаться. Достаточно и того, что она вытащила Макса с того света, за что в благодарность отхватила по первое число.

Сделав последний рывок, машина, наконец, вскарабкалась на насыпь. Охотница отодвинулась от питерца в дальний угол, краем глаза наблюдая, как бойцы возвращаются в кунг. Двигатель вновь мерно зарычал, и грузовик двинулся дальше.

— Д — да что ж т — так тряс — сет, — заикаясь, пробормотал Лесник, подпрыгивая на полу, как мячик — попрыгун. — И д — долг — го нам т — так ех — хать?

— Николай, — отрывисто ответил Медведь. — Язык. Прикусите.

Интеллигент только открыл рот и тут же страдальчески скривился. Миша покачал головой. Путь отряду перегородила внушительная яма, и чтобы ее объехать, пришлось снова втаскивать машину на железнодорожные пути. Сам процесс, хоть и занимал лишнее время, при помощи лебедки особого труда не составлял. А вот последующая езда уже стоила парням не одной шишки. И прокушенных языков. Потому все бойцы молчали, вцепившись руками в закрепленный по стенам груз, да и просто держась зубами за воздух. Только не в меру разговорчивый Лесник продолжал совершать одну и ту же ошибку.

Вскоре «Шишига» съехала с насыпи, и тряска прекратилась. По кунгу пронесся дружный вздох облегчения. Заметив, что Макс проснулся, насупившийся Лесник перебрался к нему ближе и снял с шеи повязку, чтобы оценить состояние раны.

— Нет, что‑то определенно не так, — тихонько бормотал он. — Почему до сих пор кровит? Эх, мне бы сюда оборудование, анализы сделать…

Заметив, что Николай начал менять повязку, Вика со вздохом поднялась на ноги.

— Погоди. Дай я посмотрю.

С любопытством глянув на охотницу, мужчина отодвинулся, галантно предлагая ей место рядом. Сев на колени, девушка закрыла глаза. Скривившись от стрельнувшей в голове боли, подняла веки. Переплетение пульсирующих нитей постепенно становилось все отчетливее. Энерготоки пронзали все вокруг, будто сшивали полотно мироздания. Где‑то едва заметные, тусклые, где‑то — яркие, полные жизни. Этими пучками, затейливыми клубками и виделись охотнице живые существа. Один из таких клубков прямо перед ней, на полу. Там, где у человека должны располагаться легкие, нити поблекли, — энергия билась в них вяло, неохотно. Приобретала сероватый оттенок. Бесцветное пятно, как гангрена, начало расползаться дальше по телу, заражая все новые и новые узелки.

— Видишь что‑нибудь, Виктория? — прошептал Николай.

Вика взмахнула рукой, жестом предлагая ему помолчать. Сняв с

шеи Макса незакрепленные бинты, легонько коснулась раны тонкими пальчиками. Парень улыбнулся и вновь попытался что‑то произнести, но лишь невнятно засипел и закашлялся.

— Молчи, — буркнула Вика.

Охотница прижала вторую ладонь к содрогающейся груди Макса и глубоко вздохнула. Представила, как под ее сердцем образуется теплый светящийся комочек энергии. Как он делится на две неравные части и спускается по рукам. Под пальцами с тихим шипением закупоривает разрез на шее питерца. А сквозь правую ладонь всасывается в чужие энерготоки. Как несется по тускнеющим нитям, заставляя поврежденные клетки регенерировать.

Макс со стоном выгнулся дугой, оттолкнув девушку с такой силой, что та ударилась многострадальным затылком об откидную скамейку. Схватившись руками за голову, Вика свернулась на полу кунга в клубочек.

— Эй, ты в порядке? — спросил Фрунзик, аккуратно помогая охотнице сесть. — Что случилось?

Девушку била мелкая дрожь. Лицо побледнело, по лбу ручейками скатывался пот. Расфокусированным взглядом она пыталась уследить за плавающими перед глазами черными мушками.

От новых вопросов снайпера отвлек удивленный возглас Николая. Макс твердо сидел рядом с беззвучно хлопающим ртом Лесником. Разрез на его шее потемнел и затянулся, следы болезни как будто ластиком стерли с его улыбающейся физиономии. Наклонив голову, питерец хрустнул шеей.

— Я не понял, что именно ты сделала, красавица, — проговорил парень чуть хрипловатым голосом. — Но…

— Не благодари, — грубо перебила его Вика.

Оттолкнув руки Фрунзика, охотница отползла в дальний угол кунга и расслабленно села, прислонив гудящую голову к стене. Ее холод постепенно остудил полыхающий, как сухой лес, череп. Шум в ушах медленно стихал. Пройдет еще некоторое время, прежде чем она полностью восстановится. И Вика надеялась, что это произойдет до остановки на ночевку. Бледное лицо и вспотевший лоб — это ничего. А вот если парни заметят, что она едва держится на ногах, то без очередной порции подколок не обойдется.