Борис Громов - Рядовые Апокалипсиса

Оглянувшись, понимаю, что пока я с зомби–алкашом в партере валялся, вокруг все уже почти закончилось. Немногочисленные еще стоящие на ногах покойники, всяк в меру своих сил, култыхали в разные стороны, но, как мне кажется, шансов сбежать у них маловато: самых резвых и агрессивных парни отстреляли, а остальные еле ходят. Соскребаю ладонью в перчатке с асфальта немного снежно–грязевой кашицы и пытаюсь оттереть с забрала налипшие сгустки крови и нити зомбячьих кровавых слюней. В голове тут же всплывает момент из фильма «28 дней спустя», где всего одной капли зараженной крови, неудачно попавшей точно в глаз, хватило для того, чтобы симпатичный и добродушный здоровяк буквально за минуту превратился в хищную безжалостную тварь, чуть не сожравшую собственную дочь. Меня непроизвольно передергивает. Брррр! Мерзость какая.

— Борян, ты как?

Только тут до меня доходит, что уже несколько секунд меня трясет за плечо спрыгнувший с «брони» Буров. Пытаюсь ответить, но выдавить из себя ничего связного не могу и только совершенно неуместно нервно хихикаю.

— Цел?

Собравшись, киваю и, благодарно уцепившись за протянутую руку, встаю. Колени – ватные, мышцы ощутимо потряхивает от переизбытка адреналина.

— Дяденька, – как–то совсем по–детски шмурыгает носом куда больше меня напугавшийся сержантик, – спасибо.

— Запомни пацан, – сурово сдвинув брови, тычу я ему в лицо указательным пальцем. – Еще раз – и больше вообще ни разу. Ты меня понял?

Несмотря на некоторую сумбурность фразы, судя по выражению лиц, понял ее не только сержант, но и все его подчиненные.

— Вот и отлично. Тогда – продолжим… Повторяю диспозицию: ОМОН чистит подъезд, «войска» держат внешний периметр. Как я с этой тварью дрался, все видели? – бросаю я суровый взгляд на срочников.

— Так точно, – немного вразнобой, но дружно рапортуют те.

— Вот сами так делать даже не пытайтесь. У вас ни экипировки нужной нет, ни знаний и навыков соответствующих.

Ой, блин, сморозил… «Соответствующих навыков», мля. Можно подумать, сам только и делаю каждый день, что с зомби врукопашную схожусь, так, в порядке утренней зарядки. С другой стороны, приказ должен звучать логично и убедительно, а уж насколько он при этом соответствует действительности – вопрос отдельный. Упыря я завалил? Завалил. Шлем с забралом и щитки на мне есть? Есть. А у «тамани»? Ни фига нету у «тамани», обычные СШ‑68 [42] СШ‑68 – армейский стальной шлем образца 1968 года. Обычная армейская «каска» (хотя, каска – это у строителей, все, что в армии – шлем). и старенькие бронежилеты поверх стандартной армейской «трехцветки» [43] «Трехцветка» – стандартный российский армейский камуфляж «флора». . Ну вот все и сходится…

В подъезд нам заходить не пришлось. Внутри сначала трижды хлестко треснул автомат, потом один раз басовито бухнул двенадцатый калибр, а через несколько секунд кто–то громко интересуется:

— Эй, снаружи, нам выйти можно?

— Да запросто!

Ну, изначально, услышав автомат, я чего–то подобного и ожидал, потому что неоткуда взяться у добропорядочного и законопослушного гражданина автоматическому оружию. Угадал. Внешность у двух сторожко вышедших из подъезда молодых мужиков весьма характерная… Если прямо говорить – самые что ни на есть бандитские у них рожи, чего уж там. У одного в руках – старое, с изрядно поцарапанным прикладом и почти белого цвета крышкой ствольной коробки «весло», оно же автомат АК‑74, у второго – гладкоствольный охотничий карабин «Вепрь». Руки как–то сами по себе потянулись к автомату. Инстинкт, блин. Напрягают меня подобные типы, когда они рядом со мной, а уж если они при этом еще и вооружены… Те, увидев мою на них реакцию, тоже явно особой радости не испытывают. Так и стои́м несколько секунд, сверля друг друга настороженными взглядами. Обстановку резко разряжает маленькая седая старушка в платочке и стареньком, но чистом и аккуратном пальтишке, выглянувшая из подъезда на улицу.

— Ванюша, внучек, нам выходить можно уже?

— Подожди, бабуль, как можно будет – я скажу, – с искренней нежностью, совершенно не вяжущейся с перебитым в нескольких местах носом, квадратной челюстью и волчьим взглядом исподлобья, отвечает ей громила с «Вепрем».

— В подъезде – се́мьи? – выпущенный мною из рук автомат свободно повисает на ремне.

— И соседи, – отзывается второй «бык», тот, что с «калашом», и хмыкает, увидев в моих глазах удивление. – Мы, блин, в этом подъезде выросли, всех знаем, нас все знают… Как мы их бросим?

Вот так вот. Живое подтверждение старой избитой истины про обманчивую внешность. Но как минимум еще один момент в этой ситуации требует прояснения.

— Автомат откуда?

— От верблюда, – огрызается было его владелец, но, видимо, поняв причину моего интереса, тут же поправляется: – Из старых запасов он, еще в конце девяностых припрятали. Сам погляди.

Подойдя ближе, внимательно присматриваюсь к протянутому мне «веслу». М‑да, похоже, не врет. Вид у автомата уж больно характерный: когда оружие где–то долго лежит без должной консервации, просто в промасленные тряпки завернутое, например, оно как бы тускнеет, цвет становится такой, будто мелкой–мелкой пылью припорошило, да плюс ржавчина, да еще разные признаки, знакомому с вопросом человеку сразу в глаза бросающиеся. А еще у автомата отсутствовали все клейма. Ни штампа завода–изготовителя, ни года, ни номера. Все старательно вытравлено какой–то кислотой. Ну в чем точно можно быть уверенным, так это в том, что парочка «бычков» этот автомат не с какого–нибудь милиционера или солдата сняла, он явно много лет где–нибудь на антресолях, в гараже или подвале провалялся. В принципе, в любом случае владение им незаконно, но, учитывая творящееся вокруг…

— Вы автобус пригнали?

— Мы. Я в «путяге» на водителя автобуса учился, запомнил кой–чего, – не стал отпираться тот, который «Ванечка, внучек» и кивнул на окровавленный «ниссан». – В наше–то корыто, один фиг, много бы не влезло. Да еще Бобон, дурило картонное, удружил. Говорили ему: «Сиди внутри и жди». Нет, решил в Рэмбу поиграть… И самого захавали, и машину ухайдокали, почти новую, мля. Осел!

Сплюнув в направлении кровавого пятна, оставшегося от «героического» Бобона, бандит, слегка крякнув, присел и вытащил из–под «Экстрейла» весьма бодрого вида ТТ.

— Еще пригодится, – с вызовом глянул он на меня, засовывая пистолет за брючный ремень спереди.

— Яйца себе не отстрели, рейнджер, – ухмыляюсь я, приняв окончательное решение на их счет. – С патронами у вас как?

— Да так себе, – снова честно признается бандит «Ванечка».

— Ясно. Тимур, – оборачиваюсь я к стоящему прямо возле десантного люка бронетранспортера Гумарову, – ящик «пятеры» достань.