Элона Демидова - Отступник

«...там обитают человек четыреста. Это все, что осталось от населения города. Еще год назад их было несколько тысяч. Выжившие — все до единого конченые мрази, поселились в корпусах больницы... Питаются трусливые твари исключительно друг другом, они ничего не выращивают, ничего не производят, просто сжирают своих покойников, а мрут часто...»

Леонид миновал сломанный шлагбаум и остановился возле микроавтобуса с разбитыми стеклами и вывороченными дверцами. Сердце бешено колотилось. Но отступать было уже поздно.

Маленький Саша и Кислов находились в четырех кварталах отсюда. Ребенка пришлось взять с собой, поскольку никто не знал, сколько продлится операция. А оставлять малыша одного, даже с запасом копченого мяса и воды на неделю, было слишком опасно.

«...заправляет в этом гадюшнике банда, примерно, человек двадцать, во главе с ублюдком по кличке Рамзес. Вот они-то заняли бомбоубежище. Ну, главарь сотоварищи периодически могут кого-нибудь зарезать себе на обед, это у них такая привилегия, остальные жрут только подохших...»

Вытерев холодный пот со лба засаленным рукавом рубашки, Леонид направился в сторону двухэтажного кирпичного здания. До катастрофы в нем дежурили врачи и медсестры, работающие на скорой помощи, а сейчас, если верить Кислову, здесь жили бандиты.

«...эти скоты обречены на вымирание. Через пару лет от них ничего не останется, у них не рождаются дети, а если кто и родится, то сразу же попадает под нож. Но благодаря твоему снадобью появился шанс на возрождение. Мы отберем из этих выродков тех, в ком осталось хоть что-то человеческое, и попробуем построить с их помощью будущее...»

Перед входной дверью была аккуратно сложена пирамидка из человеческих черепов, на которую парень уставился вытаращенными от ужаса глазами. Внезапно дверь распахнулась, и из черного прохода появился верзила, одетый в грязную робу. Глаза его горели безумием. Уродливая небритая рожа, покрытая струпьями, вызывала позывы к рвоте. На голове виднелись большие гниющие проплешины. В одной из ручищ он сжимал огромный топор.

― Кто такой? — злобно прорычал он.

― Мне нужен Рамзес, — сказал Лёня, удивившись собственному спокойствию. — Я хочу примкнуть к вам.

― Ага, щас, — верзила обнажил гнилые пеньки зубов и двинулся на парня.

― Я изобрел лекарство от радиации, — поспешно заговорил Дрожжин, вытащив из кармана пакетик со смесью, — посмотри на меня, на мое лицо. Кожа чистая. И ты через месяц станешь таким же.

Громила остановился, в глазах появилось нечто похожее на попытку осмыслить услышанное.

― Позови Рамзеса, — настаивал Леонид. — Мне надоело жить одному, я хочу быть с вами. Я вылечу вас всех.

― Ага, щас... не вздумай куда уйти... а то... — верзила угрожающе взмахнул топором и исчез в дверном проеме.

«...для тебя главное проникнуть в их логово. Я бы сам это сделал, но эти недоноски уже устраивали на меня облаву, и я убил брата Рамзеса. Главарь видел мое лицо и, я уверен, запомнил. У них нет запасов еды, но все еще имеются приличные резервы спирта, поэтому ублюдки почти каждый вечер упиваются в зюзю. Это дает шанс вырезать всю банду. Но проблема в том, что на ночь они запираются, а в здании на всех окнах стоят решетки, так просто туда не пройти. Ты должен оказаться среди них и отпереть одну из дверей. Пистолет тебе не даю, все равно заберут. Надеюсь, у них хватит ума не убить тебя сразу. Но если что, о твоем сыне я позабочусь».

Хотя Дрожжин согласился на предложение Кислова почти сразу, но все-таки не разделял в полной мере идею об уничтожении бандитов. Разве не легче было уйти на северную окраину Таганрога, ведь сейчас это было равносильно переезду в другую страну... Но что-то мешало признаться, что им руководит элементарный страх. Особенно трудно было сказать это Валере.

«Разве он сможет тебя защитить? А я смогу», — вспомнились слова Орлова.

Пришло время измениться...

Из двери вышел низкорослый коротко стриженный рябой мужик, за ним вывалилось еще с десяток бандитов, от которых волнами разносилось чудовищное зловоние. Как видно, мыться они перестали сразу же после катастрофы. Морды у большинства были покрыты отвратительными нагноениями, причудливыми наростами, тошнотворного вида струпьями.

― Я Рамзес, — сказал мужик, моргнув сонными глазами. — Чё хотел?

― Я Леонид Дрожжин, — представился парень, — я хочу быть с вами в команде. Взамен, если вы меня возьмете, я смогу делать для вас лекарство от лучевой болезни.

― Ты дурак, что ли, терпила? — ухмыльнулся главарь, и вслед за ним заржала вся банда. — Ты кому условие ставишь? Какое, на хрен, лекарство? Мне и без него зашибись. А если захочу, я из тебя, сука рваная, рецепт клещами вытащу. Веришь, нет?

― Верю, — сказал Дрожжин, у которого засосало под ложечкой, однако внешне он остался спокоен. — Но все же, наверное, лучше, если я его буду делать добровольно.

― Мне похрен, веришь, нет? — Рамзес повернулся к здоровяку с проплеши нами, с которым Леонид уже имел удовольствие общаться. — Мясник, обыщи этого лохопеда и посади в клетку. Завтра с ним разберемся, а сегодня пущай посмотрит, как мы развлекаемся.

Верзила облапал парня, и было понятно, что это занятие доставляет ему удовольствие, забрал пакетик с тертыми водорослями, а затем, грубо толкая в спину, завел Дрожжина за угол и сильно пнул, отчего бывший педагог покатится кубарем и пересчитал собственными ребрами несколько ступенек, которые вели в подвал. Это был запасной вход в бомбоубежище, который еще в довоенные времена был огорожен решеткой из толстых прутьев, так что получалась именно клетка. Защелкнув массивный замок, здоровяк, глумливо оскалившись, принялся мочиться, пытаясь попасть на пленника. Леониду повезло, он вовремя отскакивал, и лишь раз струя зацепила его ботинки.

«Вот такого мы не предусмотрели, внутрь попасть не светит...» — с горечью подумал Дрожжин, оглядываясь. На утоптанной площадке высилась конструкция, похожая на турник. Посередине перекладины располагалось колесо с веревкой. Но вокруг не наблюдалось ни одного обитателя больницы, так что спросить о странном сооружении было некого.

Примерно через час возле турника стали собираться представители здешнего общества. Внешне они очень отличались от бандитов. В их исхудалых, изможденных лицах читалось бесконечная усталость, звериный страх, ежеминутное ожидание боли и тьма. Жуткая невероятная тьма смотрела на мир из глаз человекоподобных кукол. Дрожжин не смог поймать ни одного сочувствующего или заинтересованного взгляда, больше того, эта толпа не обращала на него ни малейшего внимания, как будто он сидел в клетке всегда. Парень подумал, что двигающиеся фигуры хоть и люди по виду, на самом деле стали безвольными марионетками бездны, сожравшей огонь их сердец, — даже искры не осталось.