Александр Козин - Истории Выживших (сборник)

Кривой вытер пот с ладоней и лба, осмотрелся, насколько хватало взгляда. Вот она! Невзрачная, сливающаяся со стенами дверь. За ней как пить дать подсобка, возможно, с черным ходом. В любом случае сидеть на месте нельзя, умертвия рано или поздно найдут.

Он закинул автомат за плечо, вооружился мясным ножом и тихо двинулся вдоль барной стойки, поближе к запримеченной двери. Последние метры предстояло одолеть без укрытия. Сиплые стенания умертвий раздавались совсем близко. Без стычки явно не обойдется.

Кривой собрался с духом, вскочил на ноги и встретился лицом к лицу с умертвием. Мутант оскалился, вскинул руки. Кривой оттолкнул его и мощным ударом разрубил череп до середины. «Как спелый арбуз, – подумал бродяга, подбадривая себя, – ничего сложного». Труднее оказалось вытащить нож. Кривой едва успел снести голову второму умертвию.

– Счастливо оставаться, господа, – бросил бродяга остальным мутантам и заскочил в подсобку.

Умертвия с ревом бросились следом. Дверь открывалась в их сторону, что играло Кривому на руку. Мутанты не столь умны, чтобы догадаться повернуть ручку и потянуть на себя. Станут ломиться, пока не разделают дверь в щепки.

В подсобке было сумрачно, свет лился из небольшого окна в двух метрах над полом. Помещение загромождала пустая тара из-под бутылок и уборочный инвентарь. Черный ход отсутствовал.

Кривой тут же обзавелся новым планом. Построил из пивных ящиков шаткую конструкцию под окном, осторожно влез на нее, открыл створку и оценил размеры лаза. Остался недоволен, поморщился. С громким «ха» ударил прикладом автомата по створке. Если сбить ее с петель, лаз чуть расширится. Каждый удар грозил опрокинуть Кривого на пол, легкие ящики опасно тряслись под ногами. Пятое «ха» сопроводилось грохотом и матерщиной.

Между тем напор на дверь усиливался, полотно тряслось и гудело от кулаков. Умертвия кричали, ревели, исступленно визжали, скреблись, стучали, пинали и даже пытались грызть.

Кривой отстроил постамент заново и завершил начатое. Прошелся очередью из автомата по раме, выломал, сколько смог, и выглянул наружу. Умертвий поблизости не увидел, зато заметил одну странность: ветки всех ближних деревьев тянулись в одну сторону, к окошку подсобки. Паранойя?

Кривой тряхнул головой, бросил автомат на землю и попробовал протиснуться в окно. Весь съежился, скрутился, кое-как втиснул плечи, возликовал и… понял, что застрял. Извивался, как червяк, дергался вперед, назад – ни в какую. Глупая смерть… Злость, отчаяние и обида нахлынули разом.

– Давай, давай же! – заорал Кривой, пытаясь протолкнуться.

Позади затрещала дверь, стенания умертвий усилились. По-видимому, мутанты пробили дыру в полотне. Вот-вот снесут напрочь.

– Проклятье! Пожри тебя пламя, Лес! А-а-а!

Рывок, рывок. Плечи саднили, кровоточили, но Кривой не чувствовал боли, только холод, от которого немели члены. Нет, он не станет обедом гниющей массы. Кривой словно обезумел, вопил, брызжа слюной, и рвался наружу, оставляя на раме одежду и собственную плоть.

– Тихо ты! Всех дохляков созовешь, – вдруг раздалось совсем рядом.

Кривой ошалело уставился на пацана лет пятнадцати, рыжего, конопатого, с хитрым прищуром глаз. Юнец был одет в лисьи шкуры, голову покрывала, точно капюшон, морда убитого животного с отломанной нижней челюстью. Пояс заменяла обмотанная вокруг талии в несколько кругов бечевка, за нее были заткнуты пистолет и два ножа, один другого длиннее.

– Малый, – просипел Кривой, – малый, помоги…

– Ща.

Юнец засучил рукава, подпрыгнул, повис на Кривом, уперся ногами в стену, обхватил за плечи и потянул. Не получалось, тогда паренек попробовал высвободить Кривого рывками. Бродяга стоически терпел боль в плечах и с тревогой прислушивался к какофонии у двери в подсобку. Полотно разлеталось на куски. Чем шире становилась дыра, тем яростнее напирали умертвия.

Победоносный рев и громкий хруст могли означать лишь одно: мутанты прорвались. Кривой похолодел, выпучил глаза и зачастил:

– Давай, малый, давай. Они вот-вот схватят меня.

Юнец потянул изо всех сил, натужно зарычал, раскраснелся, на лбу проступила вена. От боли у Кривого проступили слезы.

– Пошел, кажется, – сдавленно промолвил юнец и резко дернул.

Парень и Кривой полетели в бурьян. Из подсобки донесся рокот падающих ящиков и озлобленное рявканье умертвий. Кривой как заново родился. Смотрел на небо и дивился, какое же оно голубое.

– Еще чуть-чуть, и меня бы сожрали, – отстраненно сказал бродяга.

– Позже отблагодаришь. Надо бежать. Ты весь город на уши поднял выстрелами. А Лес и без того раздражен, спасибо возрожденцам.

«Так вот чьи автоматы! – догадался Кривой. – Где же хозяева? Не те ли умертвия в военной форме?»

Юнец подскочил с земли, протянул руку, торопливо представился:

– Меня Лисом кличут.

– Кривой.

– Ага, побежали.

– Куда?

– За мной, больше тебе пока знать не надо.

Небо затягивалось тучами, поднимался ветер, вдалеке послышался гром – готовился Шторм, самое мощное оружие Леса. У Кривого вопросы разом отпали. Он отыскал в кустах автомат и пустился вдогонку за парнем.

Под ноги то и дело подворачивались пни, корни, коряги, словно Лес нарочно чинил препятствия. Порой Лис выкрикивал малопонятные предупреждения: «плотожорка», «вьюн». Кривой инстинктивно уворачивался от опасностей, известных, но прятавшихся под незнакомыми терминами. К примеру, плотожорку – огромный плотоядный бутон на толстом мясистом стебле – в Сибири называли «ловчим». Растение хватало жертву за голову, да так, живьем, и переваривало. Мучительно медленно, несчастный успевал сойти с ума от пытки.

– Тпрр! – вдруг остановил Лис. – Переведи дух. Город далеко, да и шуметь нельзя.

Лес имел собственное мнение: над головой раскатисто прогремело. Земля ответила шипением. Кривой знал этот звук.

– Обойдем стороной, – предложил бродяга.

– Не, там Роща Смерти. Целая плантация плевков. Знаешь такие?

– Возможно, ведь каждый называет эти напасти как хочет.

– Плевки – они и есть плевки, – пожал плечами Лис, – потому как плеваться, бестии, горазды. Почувствуют движение – и ну плеваться иглами. Замертво свалишься, плевкам на перегной.

– В Сибири их называют «игольниками», а на Урале – «стражами».

– Да ты, вижу, всюду побывал.

Кривой безучастно кивнул, посматривая по сторонам.

– У нас, – продолжал Лис, – есть умельцы: добывают эти шипы на стрелы. Мы – народ мирный, но порой приходится защищаться.

– Вы – это кто?

– Думаю, ты слышал о нас как о поселении Край.

Лис пригнулся, зашептал:

– Позже доболтаем. Не шумим.

Впереди земля прогнулась в громадную яму с рваными краями. Дно блестело слизью и оплавленными камнями. Посреди ямы в зеленоватом тумане возвышались три земляных столба. Аномалия казалась живым существом, мерно дышащим и настороженно наблюдавшим за людьми.