Стас Северский - Историк

Шлак задумался, медленно щелкая мыслями и гудя вентилятором на затылке…

— Я не пройду идентификации этого подключения — это слишком сложно.

— Совсем не сложно. Ты для этого приспособлен.

— Но я этого никогда не делал.

— Ты просто перепугался, Шлак!

— Да, ты прав — это так волнительно. Я исполню функцию декодера впервые.

— Рано или поздно тебе все равно придется это сделать — ты для этого и сделан. Так сделай это сейчас, Шлак.

— Я думал, что в первый раз это будет не так ответственно, не так сложно и страшно! Нет, я не справлюсь!

— Иди потренируйся с моим компьютером. Нет, Шлак… Постой! Попробуй перехватить сигнал компьютера контроля.

— Пользы тебе от этого больше не будет.

— Будет, если ты заодно потренируешься внедряться в память и считывать данные.

— Ты меня так сразу в оборот не бери. Я же запутаюсь.

— И Радеев тоже запутается.

— Ой, Грабен, я уже запутался!

— Не будь такой бестолочью! Ты мне все карты спутаешь!

— Игральные или географические?

— Геополитические!

— Геополитика? А это что такое?

— Забудь Радеева! Просто, установи связь с северным укреплением!

— Ты ведешь слишком сложную игру с картами — еще и не с игральными, Грабен. Тебя за азартные игры привлекут.

— Чушь собачья!

— Может, я и «собака», но это не чушь. К тому же, ставки уж слишком высокие. Игры, в которых на кон ставят жизнь, караются — смертью.

— Мы все уже в игре, Шлак, и все наши жизни уже стоят на кону… И тех, кто не проиграет жизнь — казнят за игру… Игра должна окончиться — ничьей.

— Конечно, ведь в конце все погибнут.

— Или все выживут. Я постараюсь сделать так, чтобы все мы — выжили… и я, и Айнер, и Радеев… Но мне нужно, чтобы постарались и они… чтобы они уступили мне… чтобы приняли мои правила…

— На Айнера не рассчитывай — он игрок без правил. А Радеев — он диктует только свои правила.

— Поэтому я не собираюсь заставлять их играть по моим правилам, объявляя им их. Я просто заставляю их принять мои правила — без оповещения. Ступай к центру управления и встань под дверью, чтобы не было понятно, что сигнал идет не из центра управления.

— А что если дежурный офицер решит выйти?

— Пугай его и удирай со страшным смехом.

— А Стаг? Что если Стаг решит зайти? Его мне пугать страшно.

— Его просто поприветствуешь — этого хватит.

— А если он объяснений потребует?

— Объяснишь, что искал его, чтобы выразить ему свое почтение.

— А он поверит?

— Он верит всему, что не становится помехой его размышлениям.

Шлак собрался духом, собираясь идти на дело, и, наконец, направился к выходу, но в дверях столкнулся с… Радеев отпрянул в сторону при виде Шлака, но и Шлак не в меру испугался Радеева, заставив офицера преградить ему дорогу… и натянуто улыбнуться мне…

— Шлак, куда же ты собрался с таким устрашающим видом?..

— У меня дела.

Одним глазом Радеев проследил путь тугого умом «щенка», прошмыгнувшего за дверь между его сапог, а другим — подмигнул мне…

— Вот как?.. Ну ни пуха тебе ни пера, Шлак…

Страшный «щенок» остановился посреди коридора, соображая…

— А я не за перьями, Радеев. Так что можете не желать мне не получить перья. Я знаю, что без злорадных замечаний на мой счет вам никак не обойтись, но перья не затрагивайте.

— Ты совсем озадачил меня, Шлак…

— Это вы меня озадачили, желая мне, чтобы я не получил то, что мне не нужно.

— Но я имел в виду другое… Я выразил желание, чтобы ты не получил того, что тебе нужно…

— Это еще хуже, Радеев. Это еще как-то похоже на вас. Но смысла все равно никакого. Нельзя получить того, чего нет. А пера у нас нет — ни пера, ни пуха, ни птиц. Так что нет и смысла желать мне не достать то, что мне все равно взять неоткуда, и то, что вообще — нельзя достать. А главное, — то, что мне ко всему этому еще и не нужно.

— Ты думаешь, что я это со зла?.. Нет, Шлак… Только из благих побуждений… Это так — присловье… Это я так — от привычки… Так у нас принято, Шлак… Еще принято отвечать на это, посылая к черту…

— Это на тот случай, если вы желаете мне не достать того, что мне действительно нужно достать?

— Именно, Шлак… Пух и перья здесь ни при чем… Это так — обобщение такое…

— А черт?

— Что черт?..

— Он тоже ни при чем?..

— А черт — очень даже причастен к делу…

Шлак подумал и согласился — он думал долго, будто его голова набита железными опилками… надо проверить, чем набита его голова, — и не пуста ли она вообще…

— Все бессмысленно, Радеев. И к черту вас посылать бессмысленно — вы и без этого к нему пришли. Счастливо оставаться.

Радеев рассмеялся мне в лицо…

Я решил, что безопаснее не пытаться выдворить Радеева, и мне пришлось пригласить его быть моим гостем и терпеть его невыносимый смех надо всем, что попадает в поле его зрения. Но он не сможет сбить этим смехом ход моих мыслей, как я не смогу прогнать его обратно в его подземелье… И Хэварт, и Лей готовы сорваться на Радеева в кратчайшие сроки — они раздражаются все сильнее с каждой его дружеской колкостью. Но я игнорирую и издевательства Радеева, и их негодование, стараясь не обращать внимания на всех них. Я не вывел на экран изображение, проецируемое Шлаком, а подключился к Шлаку напрямую. Шлак еще не знает, что этого недостаточно, что это только первый шаг, — подготовка «щенка» к подключению к камерам подземных укреплений… Только глазами такого объекта я смогу четко увидеть все, что делает Айнер… Только тогда я разберусь в его разуме и пойму, что он думает… Мне ясно, что он, и правда, — опасен, но я еще не знаю, насколько… Я решил восстановить его в звании, проведя конечный контроль так, как сочту нужным я, но возможно определенные поправки, ограничивающие его власть, внести придется… Он — «пограничник», не нарушающий прописного порядка, но не признающий недодуманных правил… Он обходит все барьеры закона, не блокирующие дороги противозаконных действий. Я понимаю, что никто с ним ничего сделать не сможет… Его не поймают, потому что он не станет прятаться, его не приговорят, потому что он не станет оправдываться — к нему не подкопаются, нет… И поэтому он вьет из моих нервов веревки, как и Радеев, насмехающийся надо мной, — смеющийся надо мной мне в лицо… Но Радеев еще не знает, что мои нервы, скрученные веревками, станут только крепче…

— Уже стемнело. Нам пора. Идемте со мной, Радеев.

— Но ведь у вас еще столько дел…

— Хэварт справится.

— Без вас ему придется трудно…

— Зато без вас — легко. Раз уж вы — моя тень, пойдемте со мной.

Я вижу, как он устал, — он не спал столько же, сколько мы… И теперь его натужная улыбка не звенит смехом, а скрежещет зубами… Я вымотаю его домертва, выжму досуха…