Александр Машонин - Посредине ночи

– Вот оно, – удовлетворённо кивнула она. Сосредоточившись, вытянула руки вперёд и с видимым усилием провернула в воздухе. Внутри скалы раздался негромкий скрип, затем по земле передалась вибрация, и огромные камни, только что казавшиеся единым целым, причудливо сдвинулись, ушли в стороны, обнажив прямоугольный портал, закрытый металлическими створками. Пятерня потянул меня за обломок скалы. Осока тоже приняла меры предосторожности: прижалась к камню в стороне от портала и, вытянув руку максимально далеко, на ощупь набрала на панели замка длинный код. Панель пискнула, и створки начали расходиться. Одни, вторые, затем третьи. В чёрном провале уходящего под наклоном вниз тоннеля загорелись пыльные голубоватые светильники. Надев дыхательные маски – Осока заранее предупредила, что помещения склада должны быть заполнены углекислотой – мы вошли внутрь.

От входного портала вглубь горы вёл наклонный квадратный тоннель шириной около пяти метров. Судя по совершенно гладкой поверхности стен, проход не прорубали механическим инструментом, а выплавляли, одновременно замуровывая трещины в камне. Сто метров вперёд и вниз – и мы оказались возле внутренней двери. Осока, оглянувшись через плечо, постучала согнутым пальцем по стене, где были вмурованы две панельки контроля атмосферы, как на космических кораблях. Индикация работала, показывая две абсолютно одинаковые диаграммы: ни голубой составляющей кислорода, ни жёлтой азота, сплошной багровый круг, обозначающий двуокись углерода. Смертельно для любого организма с кислородным обменом, исключая, быть может, некоторых простейших. Впрочем, я догадывался, что задача ставилась несколько иная, чем уничтожение непрошенных гостей, вошедших на склад без кислородного прибора. Гораздо важнее, что в атмосфере углекислоты невозможен пожар, не идёт коррозия, а для долговременного хранения это незаменимо. Бесшумно раздвинулись створки внутренней гермодвери, и нашим взглядам открылся невысокий, метров пять, и достаточно обширный зал.

– Типичная партизанская закладка, – прокомментировала Осока. – Один раз видела такую с моим учителем.

Зал был заполнен контейнерами. Очень похожими на железнодорожные, только изготовленными явно не из металла, потому что стенки их не были гофрированными, а имели лишь небольшие рёбра жёсткости. Ближе ко входу среди них попадались такого же размера рамы, внутри которых крепилось нечто запаянное в матовую чёрную плёнку. Осока и Пятерня, не сговариваясь, сняли с ремней планшеты и нырнули в узкие проходы по сторонам.

– Здесь боеприпасы!

– А здесь продовольствие и медикаменты!

– Оснащение для лазарета, оружие и снаряжение должно быть дальше от входа, – сообщила вернувшаяся Осока. Включила комлинк: – «Хелси», это «Ропал». Заказ подтверждаю.

– И сколько тут оружия? – спросил я.

– Комплект на группу коммандос, по армейским нормам это чуть меньше батальона. Помогай!

Она потянула за скобу, откидывая от стены на кронштейне большую репульсорную платформу, включила, освободила от креплений и вытянула в центральный проход. Дальше всё делалось приблизительно как с электрической складской тележкой: направить плоскую часть платформы под контейнер, приподнять, увеличивая потенциал на репульсорах, и тянуть за поворотный рычаг управления, подсказывая приводу, куда двигать груз. Громадный контейнер шёл легко даже по наклонному коридору, правда, на выходе тележка сразу задела камни, и пришлось ещё увеличить потенциал.

– Дальше, дальше, – махнула рукой Осока, вытаскивая из ворот другой контейнер. – Вынимай её!

Она ловко придвинула свой контейнер к моему, защёлкнула массивные замки, соединяя их «паровозиком». Когда мы вернулись, в проходе нас ждали ещё два контейнера, выдвинутые Пятернёй со своих мест. А наверху заходили на посадку «коромысла» – челноки типа «нерф», предназначенные для перевозки крупногабаритных грузов. Транспортной кабины у них не было, только захват под центропланом, позволяющий переносить бронированный шагоход или что угодно таких же размеров. Пара сцеплённых контейнеров как раз подходила и по габаритам, и по весу. Жаль, что таких челноков у нас всего четыре, и потребуется несколько рейсов, чтобы отправить всё это на орбиту!

Прилетевшие техники забрали у нас платформы и, нацепив маски, отправились вниз.

– Как думаешь, насколько быстро отреагируют местные власти? – спросил я.

– Могут и вообще не отреагировать, – пожала плечами Осока. – Сенсоры охватывают только пространство над космодромом и городом, а мы в сотне километров от него. На энергостанции никого нет, одни дройды.

– Точно?

Осока укоризненно посмотрела на меня:

– Всё не доверяешь моим способностям?

– Опять забыл, что ты умеешь чувствовать присутствие, – извиняющимся тоном ответил я.

На перевозку всех контейнеров потребовалось пять рейсов и ещё один «половинный», двумя «коромыслами», забрать последние четыре контейнера. За три с половиной часа никто возле энергостанции так и не появился: местным властям явно было наплевать, что творится за пределами города-космодрома. Как только склад опустел, Осока спустилась вниз, аккуратно закрыла внутреннюю дверь. Затем привела в действие механизм наружной. И едва успела отскочить, когда вслед за гермостворками маскировочные каменные стены заняли прежнее положение.

– Теперь в космопорт, на свалку, – распорядилась она. – Посмотрим, чем занимаются наши технические гении.

«Индрик», корабль бреганцев Иана Кудры и Базили Врана, мы обнаружили на громадном пустыре на границе космодрома, недалеко от громоздящихся куч ржавого корабельного железа. Кроме него, возле свалки стояли несколько небольших грузовиков и один потрёпанный корвет. Иан, Базили и их приятельница, мохнатая фо-фейанка Блика Лофор, пили под навесом пахучий травяной настой в компании космического старьёвщика – очень похожего на человека гуманоида с оранжевым цветом кожи.

– Как успехи? – спросил я.

– Шикарно! – чуть ли не закричал румяный круглолицый Иан. – Алекс, мы генератор купили! Режим не держит, но это фигня, откалибруем. Зато дёшево.

– Транспорт вызвали? – прервала его восторженную речь Осока.

– А как же! Чембал ещё кой-чего на продажу привезёт. Тут, оказывается, некоторые блоки в большом дефиците, а у нас как раз есть.

– Неужели тогда со станции что-то прихватили? – изумилась Осока.

– Самое ценное, – сказал Базили. – Не имперцам же оставлять!

Осока вздохнула. Инженером она не была, и некоторые действия и мотивы техноманьяков оставались вне пределов её понимания. А я ухмыльнулся, вообразив лица имперских техников, когда они увидели в инженерных залах многочисленные дыры от приватизированных блоков.