Макс Кроу - Ключ Эдема

— Куда?

— Отсюда. К нормальной жизни. В Украину, к матери, отцу.

Ника нахмурилась, обдумывая его слова.

— Так странно тебя слушать. У меня было много матерей и отцов. К которым?

— К настоящим.

— Вы не понимаете, — вмешался Ротшильд. — Человек не физическое тело. Он — это память, сознание. Для нее все пережитые ипостаси так же реальны, как собственная жизнь.

— Но это иллюзия! Чужие воспоминания!

— Для нас, не для нее.

Ротшильд охнул, когда вдруг оказался схвачен Алексом и едва не вдавлен в стену. Персонал сразу же оставил свои занятия. Зазвучал сигнал тревоги. В мгновения ока в зал вбежали охранники, беря на прицел нарушителя, но Алекс не замечал их. Он с ненавистью смотрел в непростительно равнодушные глаза Созидателя, который, казалось бы, даже теперь не потерял спокойствия и уверенности в своей безопасности.

— Чего ты хочешь добиться? — спросил Ротшильд.

— Свободы для Ники.

— Почему только для нее? Чем плохие другие мужчины и женщины, которых ты оставляешь в нашей ужасной неволе?

— Вы не отпустите всех.

— Разве я сказал, что отпущу ее?

Внезапно послышался слабый голос, заставивший Алекса обернуться.

— Ты напрасно пришел. Им нужна не я. Ты. Это всё ради тебя. Дурак, — она усмехнулась, не открывая глаз.

Алекс разжал пальцы, отпуская Ротшильда. Едва тот смог перевести дыхание, как жестом успокоил охрану и велел тем выйти. Персонал еще косился в их сторону.

— Она станет… прежней? — спросил ассасин, глядя на девушку, которая казалась спящей. Все эти торчащие из нее трубки делали живое тело похожими на куклу, робота, который двигается только благодаря опыту механиков.

— А хоть одному человеку это под силу? Стать прежним, словно и не было накопленного опыта, вернуться, как операционной системе в исходную точку?

Алекс боялся снова оставить Нику, но знал, что должен. Он посмотрел на часы. Полчаса уже потеряны из отведенных шести.

— Идемте. Раз уж объект… Нику вывели из погружения, то проведут некоторые необходимые процедуры. Не будем мешать.

Ротшильд пошел к двери, точно зная, что ассасин последует за ним. Алекс обернулся напоследок, увидел, как истощавшую, легкую и такую ранимую Нику перекладывают на носилки, чтобы куда-то везти.

— Ника сказала, что я вам нужен. Это очередной бред после погружения?

— Сами ведь понимаете, что нет.

Они возвращались, должно быть, той же дорогой, но Алекс мог себе признаться, что не в состоянии ее вспомнить: секции коридора были совершенно одинаковыми, без каких-либо опознавательных знаков, без номеров или отличающихся панелей.

— Разве мы бы стали вас пускать, будь иначе?

— У вас есть вся информация о братстве. Вряд ли мои знания были бы вам полезны.

— Конечно, нет. Дело не в знаниях.

Алекс посмотрел на часы. В прошлый раз их путь был короче.

— Мы идем не в кабинет?

— Нет. Терпение, мистер Батлер.

Они вошли в новый зал. Вдоль стен стояли разделенные перегородками столы с большими сенсорными экранами, за которыми работали люди. В то время как по центру помещения находились витрины с довольно странного вида предметами. Они походили на элементы, найденные на раскопках. Возле каждого была дата и подробное описание.

— Вы искали Сердце нашего сообщества, мистер Батлер. Но видите его только сейчас. Вот оно, пульсирует перед вами, — Ротшильд широким жестом обвел все помещение.

— Вы же не любитель поэтических образов, — поморщился Алекс.

— Это не образ. Здесь вся суть нашей работы. Подойдите ближе, — Созидатель позвал Алекса к витринам.

Тот бегло стал читать надписи, затем повторно пробежал глазами, не веря написанному.

— Но это же… Это всё не может быть настоящим.

Он смотрел на древко копья и лежащий отдельно наконечник, грубый, изуродованный временем. Или на серебряную чашу, погнутую и побитую патиной. Обломок дерева, кости, полуистлевшая икона.

— Настоящим? Как и Ковчег, что хранится в недрах Атлантиды? — усмехнулся Ротшильд. — Вы правы, мистер Батлер. Не может. Но есть. Другое дело, что вы вкладываете в это понятие.

Алекс раздраженно зарычал и решительно отошел, но его остановил оклик:

— Я не смеюсь над вами. И не играю. Сейчас я говорю то, что не слышал ни один человек вне нашего сообщества, да и немногие внутри него.

Алекс обернулся через плечо, не возвращаясь, но давая понять, что готов выслушать.

— Вы слышали когда-нибудь о ноэтике?

Что угодно, только не это он ожидал услышать. Ассасин даже расмеялся.

— Пока я был у тамплиеров, познакомился с девочкой-курьером. Она, как сама выражалась, «балдела» от книг Дэна Брауна. Настоящая фанатка. Как-то прочла его новую книгу и добрую неделю полировала всем в офисе мозги это самой ноэтикой. Клянусь, что до сегодняшнего дня считал это не меньшей фантазией, чем, скажем, эльфов.

— Ноэтика — не фантазия, и все же не охватывает в полной мере того, что мы делаем. Мы же занимаемся изучением Ключа Эдема.

Алекс несдержанно фыркнул:

— Не слишком-то скромно!

— Это не преувеличение. Буквально — ключа.

Ротшильд подвел его к настенному экрану, включил его прикосновением и в графу поиска ввел: «Эдем».

— По библейскому описанию, Эдем — рай — был идеальным местом обитания людей. Упоминание подобных условий есть практически в каждой религии. В одних — оно было в прошлом. В других — оно будет доступно в будущем. Часто будущее ассоциируется у людей со смертью и существованием после нее.

На экране мелькали изображения, относящиеся к различным эпохам, народам, религиям. Египетские настенные росписи сменялись православными иконами или пляской индийских статуй.

— Но прежде всего, это некая локация, где человек пребывает в полной гармонии с природой, здоров, не испытывает ни в чем нужды, и живет в удовольствие.

— Мне известно, что у всех Созидателей навязчивая идея воплотить Эдем в реальность, — перебил его Алекс. — Общество избранных и всё такое. Только к чему эта презентация? Я не собираюсь в ваши ряды.

Ротшильд сделал вид, будто не заметил этих слов, и невозмутимо продолжил:

— Многие люди задумываются о силе мысли. Возможность материальности мысли, как энергии, часто становилось причиной споров, домыслов, теорий. Мы доказали убедительно и точно, что мысль — нематериальна, как нематериален текст в моем компьютере. Он существует лишь в виде информационного файла, и фактически не может повлиять на работу системы. Другое дело, совершенно другое — если текстовый файл преобразовать в программу. Если мысль, этот банальный набор данных, направить с помощью вектора. Вот, что делает важнейший элемент, предмет нашего тщательного изучения. Вера.

— Какая вера? — сам не понимая, зачем, переспросил Алекс. Он снова посмотрел на часы. Прошло уже сорок семь минут.