Макс Кроу - Ключ Эдема

Ночью к Юсуфу ибн-Айюбу прислали слугу, чтобы сообщить печальные вести. Он не стал дожидаться рассвета и прибыл к ложу покойного незамедлительно, взяв с собой личных лекарей, охрану и Басира.

Грузное туловище Асада ад-Дина лежало на постели, накрытое простыней и умытое. Пришедшие лекари снова осмотрели его и указали причиной смерти сильный жар, вызванный воспалением горла. Покинув опочивальню, Басир подозвал к себе стоящую невдалеке Эмилию.

— Они говорят, что это не могло быть покушением, — хмуро произнес он, отходя подальше от любопытных ушей стражи и вельмож. — Но я чувствую здесь злой умысел, как собака чует запах падали.

Элиана покосилась на закрытую дверь.

— Владыке угрожает опасность?

— Не исключено, — подтвердил Басир, и по его мрачному настроению девушка сделала вывод, что господин убежден в своей правоте. — Здесь поблизости есть холм, очертания которого напоминают лежащего льва. Мы проезжали мимо него.

Элиана кивнула.

— За ним есть дом, его с дороги не видно, он в ущелье. Живет там человек, которого тебе нужно привезти сюда, ко мне, — Басир снял с пальца перстень и положил на ладонь девушки.

— Как его имя?

— Тебе не понадобится это знание. Если захочет, он сам назовет себя. Ступай и поторопись. Возьми мою лошадь, и не жалей ее.

Басир очень бережно относился к своей белоснежной лошади благородной породы, и то, что он сказал, означало, что дело крайне срочное. Элиана незамедлительно отправилась в путь.

Холм, о котором шла речь, находился на востоке. Дорога была пуста, луна освещала ее так ясно, что были видны даже мелкие ночные твари, копошащиеся в камнях. Под россыпью звезд Элиана гнала хозяйскую лошадь во весь опор, и лишь приближаясь к Спящему Льву, чей величественный профиль был посеребрен лунным светом, она успокоила животное. Дом обнаружить удалось не сразу, он находился в низине между двух холмов. В полной тишине звучал только стук копыт. Элиана собралась спешиться, когда вдруг лошадь испуганно заржала и поднялась на дыбы, сбросив девушку из седла. Нога застряла в стремени, и, шарахнувшись вбок, лошадь протянула Эмилию по камням.

— Стой, глупая тварь! — разозлилась девушка, освобождая ногу. Только тогда она увидела торчащую в окаменевшей земле стрелу. Подняв взгляд, она рассмотрела силуэт на вершине холма. Темная фигура сидящего человека была неподвижна.

— Животное куда умнее своего наездника, — послышался голос. Незнакомец распрямился во весь могучий рост и большими прыжками спустился с холма. — Кто же в здравом уме отправится в ночной путь через пустыню?

Он подошел ближе и посмотрел сверху вниз на сидящую в пыли девушку. Один глаз мужчины косил, но другой смотрел точно на нее. На спине у него была накидка из шакальих шкур, на груди висела связка бус из ракушек и клыков.

— Меня прислали за вами, — сказала Элиана, протягивая ему перстень.

Человек не подал виду, что удивился, и, рассмотрев украшение, вернул его.

— Я знаю, кто послал. Но не понимаю: зачем?

Элиана коротко описала случившееся ночью.

— Значит, наш новый визирь тоже мертв? — усмехнулся мужчина, направляясь к своему жилищу. — Тогда я не помогу ему. О моих талантах ходят разные слухи, но не верьте тому, что я могу оживлять мертвецов.

Элиана привязала лошадь к стволу сухого дерева и поспешила за ним.

— Речь идет не о нем, а о жизни другого человека. Возможно, смерть визиря не была случайностью.

— О, глупая девчонка! — воскликнул тот, входя в дом, — смерть не бывает случайной. Ни визиря, ни рабыни-еврейки.

Элиана зашла следом за ним. В доме было душно, пахло сухими травами, скисшим молоком, овечьей шерстью и еще чем-то. На столе стояло сооружение из стекла и железа удивительной формы и непонятного предназначения. Мужчина прошел вглубь хижины, сел на пол перед сколоченным из дерева грубым столом, и стал есть из миски, не обращая внимания на присутствие посторонней.

— Вы не собираетесь ехать? — уточнила Элиана.

Тот покачал головой, не глядя на нее.

— Вы должны.

— Вот же пустая голова, — тяжело вздохнул он. — Тот, кому я обязан, не обращается ко мне. А перед прочими у меня долгов нет. А теперь пошла прочь, пока я не доел этот чудесный козий суп и не освободил свои руки.

Элиана огляделась еще раз. Этот человек лекарь, судя потому, что она видела. Или даже алхимик. О могуществе алхимиков она слышала много, хоть и не во все верила. Но если Басир считает, что этот человек может определить, грозит опасность владыке или нет, то плевать ей на предрассудки.

— Вы отправитесь со мной, — сказала она твердо.

И когда алхимик с усталым раздражением обернулся, то увидел, что девушка стоит близко, а в ее руке находится кинжал. Он крякнул и с усмешкой вернулся к своей трапезе:

— Смотри, не поранься.

Элиана обошла стол и села напротив него.

— Мне приказали привести вас. Скажите, что мне сделать? Умолять вас? Пытать? Чем заплатить, чтобы вы отправились со мной?

— А если я скажу, что давно не знал женской ласки? — он подпер сухую, сожженную солнцем щеку и посмотрел на нее здоровым глазом. — Сможешь ли безропотно отдаться пустынному зверю, чтобы исполнить приказ господина?

Элиана содрогнулась. Она смотрела на чудовище с безобразным лицом, и ей хотелось с криком выбежать из хижины. Но стоило вспомнить о доверии хозяина и безопасности владыки, как все сомнения отступали.

— Если тело бедной еврейки единственное, что вам нужно, вы получите его, — произнесла она помертвевшими губами и дрожащими непослушными пальцами принялась распутывать узел на поясе.

Алхимик с любопытством смотрел на то, как она справляется, и как только веревка поддалась, остановил ее жестом:

— Достаточно. Ты оскорбила меня тем, к какому дикарству приравняла, — произнес он жестко.

Элиана замерла, не зная, куда себя деть. Ей хотелось плакать от стыда и бессилия.

— Но твоя преданность удивляет меня, — добавил мужчина, задумчиво помешивая суп пальцем. — Ты не похожа на гулящую девку, для которой такой способ расплаты — привычное дело. Значит, вопрос и впрямь крайне важен. Ты очень послушна господину.

Облизав палец, он поднялся и принялся бережно укладывать в сумку какие-то стеклянные колбы и крошечные деревянные шкатулки без резьбы.

— Веди, — хмуро бросил он затаившейся Элиане, боявшейся лишний раз вздохнуть. — Все эти истоптанные копытами тропы для меня на одно лицо, могу и перепутать ненароком.

Басир провел алхимика в опочивальню покойного, когда там никого не осталось, а сам вышел. Дожидаясь, пока чудесник сообщит о своих соображениях, он даже не смотрел в сторону тихой и бледной, как сумеречная тень, Элианы. Алхимик долго находился за закрытой дверью, а когда вышел, то выглядел уставшим и злым. Его лицо было испачкано копотью.