Тимур Рымжанов - Колдун. Трилогия

– Поселок стоит на излучине реки, на высоком берегу, поэтому и с крепкими стенами с той стороны я пока повременю, – рассказывал я купцу все подробности, как опытный экскурсовод. – Основная оборонительная стена встанет со стороны леса. Там уже и сейчас все вырубили да пожгли, расчистили так, что и не узнать прежней дремучей Железенки. Стена будет каменная, очень высокая. Планирую первую стену саженей двадцать, не меньше, плюс к ней ров и смотровые башни. Их тоже в первую очередь заложу. С реки неприятель может только на корабле или лодках подойти, да может попытаться на берег крутой взобраться: тут удержать оборону несложно.

– Пристань у тебя не низкая, – напомнил Рашид, внимательно разглядывая мой макет, – а ну как стругов десять враз подойдет?

– На этот случай я предусмотрел док и большой портовый кран.

– Это еще что за диво? – удивился купец, присаживаясь за стол.

– Подъемное устройство, платформа, – пояснил я. – Как с корабля весь товар снимут, то на эту платформу и выставят. А потом только в три лебедки разом подтянут. Вот, все уже на высоком берегу, прямо возле склада. Склады, кстати, тоже каменные с черепичной крышей. От пристани и дока влево я намерен поставить большие мастерские. Целые цеха, небольшую сухую верфь для ремонта кораблей. Может, сам буду их делать, тоже нужны будут. Мастерские до центральной части крепости вокруг дренажной системы. Дальше – дома мастеров с семьями. Затем казармы, небольшой военный городок с тренировочным лагерем. Склады, арсенал, ремонтные мастерские.

– А это что же за низкий забор возле стен? – спросил Рашид, указывая на макет.

– Это я называю карантинной зоной. Здесь будет что-то вроде гостиницы. Там пришлые люди станут гостевать, чтобы не дай бог в крепость какую заразу не протащили. Да и товар так легче будет осматривать. Я в зашитом мешке ничего на хранение не возьму, все учту, каждую мелочь. По списку возьму, по списку сдам.

– Все это дело очень нескорое, – сказал Рашид. – Сколько времени уйдет, прежде чем задуманное тобой свершится? Да и людей маловато, и средств на все надо не меньше, чем в киевской казне.

– Это ты верно заметил, друг мой, но есть такое понятие, как градообразующее предприятие. Чтобы людей к себе привадить да рать собрать, следует мне первым делом наладить выпуск железа, стекла, керамики. Там и оружейные цеха поставлю. Дерева, конечно, много понадобится. Все окрест вырублю под корень, еще и по реке лес сплавлять стану. Годик, другой – окрепну. Большой торговый двор сделаю, платить работникам из доходов стану.

– Ох, прознает кто из соседних князей, житья не даст! Да и рязанские бояре на месте сидеть не станут.

В ответ на это утверждение Рашида я только ехидно ухмыльнулся и ничего не ответил. Купец догадался, что и на бояр я сыщу управу, вот только не стану рассказывать ему подробностей.

– Отсюда не очень далеко, есть у меня друзья в окружении булгарского правителя. Прочие из них мои большие должники, вот я и посоветую им к твоей крепости присмотреться да подсобить, где можно станет. Может, даже на первое время пришлют тебе небольшой отряд в подмогу. Я намекну друзьям, чтобы отряд прислали легковооруженный, а ты их, как бы в качестве платы, хорошим оружием да доспехами снабдишь.

– Это будет очень даже кстати, пока я своих натренирую. А уж за вооружением дело не станет. И прокормлю, и вооружу, так что домой возвращаться не стыдно будет. Человек тридцать хороших наемников будет вполне достаточно.

Уже в августе боярин Дмитрий Игоревич своих дворовых людей начал ко мне засылать и родню близкую с гостинцами – якобы проведать Ярославну. Не препятствуя этим встречам, я тем не менее не давал «гостям дорогим» засиживаться надолго и быстро их спроваживал, зная, что они, в основном, шпионили и пытались настраивать Ярославну против меня. Он догадывался, что его любимая дочь, взятая мной чуть ли не силой, не просто жена, пусть пока и не законная, а разменная фигура, заложница, хоть и добровольная. Вот такой я гад.

Она не вдавалась в суть наших с боярином отношений – ей это было неинтересно и даже безразлично. Куда больше ее волновали вопрос моего личного внимания к ней и обустройство общего дома, который за последние месяцы в значительной степени преобразился в лучшую сторону, оброс какими-то дополнительными пристройками и даже мелким хозяйством. Несмотря на то, что отношение ее родственников и отца ко мне было, мягко говоря, напряженным, я тем не менее собирался оказывать всяческую финансовую и моральную поддержку этому «козлу». Хотя прекрасно понимал его двойственное положение. С одной стороны – князь и закадычные друзья бояре. Привычная атмосфера интриг и дрязг княжеского двора в извечной подковерной борьбе за власть и богатство. С другой – любимая дочь и пришлый варяг, без роду и племени, но притягательно интересный своей загадочностью и неординарным поведением, которого уже нельзя было сбросить со счетов в своих дальнейших планах. Железенка стояла на боярской земле. Я был полноправным хозяином этих угодий. Ни рязанский князь, ни кто другой и вякнуть не могли против. Все законно. Боярин прислал межевые столбы со своей печатью и продувную бестию – дьяка Тихона из свиты епископа Алексия, который все оформил надлежащим образом. Владимирский и муромский князья, конечно, позарятся, но не скоро, решив для себя – пусть нарастет жирок. Но к тому времени, я надеюсь, смогу дать достойный отпор любому непрошеному гостю. И еще неплохо было бы посадить своего ставленника на княжеский трон. Так и подмывает по этому делу сыскать Юрия, брата нынешнего престарелого князя, но не буду этого делать. Долгая возня с непредсказуемым результатом. Сын Ингвара, Роман, хоть и малолетний, кандидатура куда более привлекательная, если я правильно расставлю акценты.

К осени князь Ингвар стал совсем плох. Бояре, которые были заодно с моим будущим тестем Дмитрием, прижав своих противников, успешно вели дела в княжестве и мне покамест не досаждали. Многими дорогими подарками и визитами вежливости я добился значительного потепления отношений с рязанской знатью. Стал частым гостем в доме епископа, где мы проводили время за духовными беседами, как он думал. Разумеется, я подводил все наше общение к тому, чтобы рано или поздно узаконить брак с Ярославной, но епископ меня опередил и сам прозрачно намекнул, что подобное совместное проживание без благословления церкви – грех. Теперь епископ не считал меня воплощением зла, богомерзким оборотнем, язычником Аредом или слугой дьявола. Наверняка старый тоже рассчитывал на мою помощь. Он проникся моими разговорами о науке и новых технологиях. Принял как должное мои аргументы, в которых я опирался на святое писание и на древних античных ученых, заложивших основы знакомой мне со школьной скамьи геометрии, математики, литературы. Все это по большей части не шло вразрез со Святым Писанием, в основу которого епископ верил безоговорочно. Если в городе и окрестных селениях он еще как-то удерживал в смирении свою паству, то отдаленные и глухие места, исконно принадлежавшие язычникам, были ему недоступны, но весьма интересны в целях продвижения христианства.