Александр Пономарёв - Проект Вервольф

Бесшумно ступая в тапках по кафелю, я поравнялся с зеркалом и окончательно уверился в почти стопроцентном сходстве барона с киношным Штирлицем. Всё отличие заключалось в похожем на чернильную кляксу родимом пятне на мочке левого уха.

Ещё несколько скользящих шагов — и вот я уже распахнул коричневые с золотым орнаментом двери, вошёл в просторный зал. Жёлтый прямоугольник с длинной тенью посередине упал на паркетный пол. Сумеречного света из пяти стрельчатых окон с гравированными стёклами вполне хватало, чтобы разглядеть обстановку, но я не поленился найти выключатель. Стилизованные под старину потолочные жирандоли ярко вспыхнули. Свет отразился в гирляндах хрустальных подвесок, заиграл красками на декоре стен и потолка.

В трёх метрах от входа, напротив первого окна, застыл мраморный камин с искусно вырезанными скульптурами амурчиков по краям портала и под фигурной каминной полкой, на которой стояли два бронзовых канделябра, часы из янтаря и длинный деревянный футляр.

Возле камина кресло-качалка с небрежно оставленным в нём полосатым пледом. За камином стул с полукруглой спинкой и гнутыми ножками в виде львиных лап. В проёме между вторым и третьим окном широкий письменный стол на низких ножках, задняя стенка почти до пола и украшена инкрустацией из слоновой кости. На столе фоторамка, письменный прибор из серого нефрита и перекидной календарь. Слоноподобное кресло из чёрной кожи, в котором, наверное, так удобно писать за столом.

Чуть дальше диван, на котором в беспорядке раскиданы несколько маленьких подушек. Похоже, барон здесь иногда ночевал, допоздна засидевшись за работой. В левом дальнем углу книжный шкаф, в пяти метрах от него журнальный столик и несколько стульев для гостей.

Первым делом я направился к камину. В особняке было довольно прохладно: пар изо рта ещё не вырывался, но руки уже начали зябнуть.

В деревянном футляре лежали спички размером с карандаш. Я взял одну, чиркнул о шершавую полоску на боку футляра, пламя с шипением вырвалось из коричневой головки.

Присев на корточки перед каминной решёткой, я сунул между кованых прутьев спичку. Рыжие языки огня лизнули сложенные колодцем поленья. Вскоре по аккуратно наколотым дровам с весёлым треском заплясал огонь, а по комнате поплыли волны живительного тепла.

Теперь, когда на одну проблему стало меньше, я мог приступить к исследованиям. Конечно, все три этажа и мансарду быстро осмотреть проблематично, да и незачем. Всё-таки я переместился в тело хозяина этого дома, значит, должен знать, где что лежит. Хотя бы в теории.

Я закрыл глаза, сосредоточился и попытался представить весь дом изнутри. Сначала у меня ничего не получалось, но потом я увидел поэтажный план здания. Чердак, второй и третий этаж были тёмными, зато первый светился новогодней гирляндой.

Ещё одно мысленное усилие, и я увидел себя в центре комнаты. Причём так, словно следил за героем ролевой игры по экрану монитора. Вот я чуть толкнул «мышь», мой двойник шагнул к камину, и угол обзора сразу изменился. Я мысленно перевёл воображаемый курсор, персонаж послушно потопал за ним, поочерёдно приближаясь к предметам обстановки.

Шкаф, кресло, журнальный столик, небольшой диван — все они оставались темными по мере приближения к ним протагониста, но вот он подошёл к письменному столу, и тот сразу засиял приятным зеленоватым светом.

Бинго! Теперь уже настоящий я бросился к столу.

С фотографии в серебряной рамочке тончайшей работы на меня смотрела пара. Ну, справа понятно — я, вернее, барон фон Валленштайн собственной персоной. А это что за мамзель рядом с ним? Жена? Симпатичная. Не совсем в моём вкусе, правда, мне больше женщины с восточным разрезом глаз нравятся, ну да и эта ничего. Это я к тому, что, если мне тут придётся надолго застрять, так хоть под боком красавица будет, а не чудовище.

Я вернул рамку на место, по очереди вытащил все ящики и вытряхнул содержимое на стол: толстую папку с тетрадями, жестяную коробку с бобиной киноплёнки и ту самую записную книжку, что недавно нашёл в лесу.

Прежде чем заняться чтением, я задёрнул плотными портьерами окна. Не потому, что боялся чужих глаз — окна выходили во двор, а не на улицу, — просто вспомнил, как видел в фильмах об этой войне, что такие шторы использовали для светомаскировки.

Вернувшись к камину, подвинул ближе к огню кресло-качалку, сел, накрыл ноги шерстяным пледом и погрузился в изучение записей.

Три с половиной часа ушло на записную книжку и одну из тетрадей, оставалось осилить ещё четыре пухлых сборника с результатами экспериментов и мыслями барона, и бобину с кинохроникой. Интересно, что там на плёнке? Задокументированное свидетельство триумфа безумного учёного или какое-то событие из личной жизни? Свадьба, например.

Я наклонился к столу, взял коробку. Тяжёлая. И как это киномеханики их десятками штук в специальных боксах таскали? То ли дело в наше время, накачал фильмов до опупения, слил на переносной жёсткий диск и шагай куда хочешь, а ещё лучше смотреть онлайн и таскать с собой ничего не надо. Цивилизация!

Взгляд упал на этикетку на крышке коробки. Выведенные химическим карандашом буквы плясали в стороны, различались по высоте и силе нажима; тот, кто их писал, явно торопился, потому и почерк оставлял желать лучшего. Похоже на медицинские записи в карточке больного, там тоже ничего не понятно, пока разберёшь — семь потов сойдёт.

Я только собрался расшифровать каракули, как в дверь позвонили. Огромный гонг, наверняка привезённый бароном с Тибета, несколько раз оглушительно грянул. Думаю, будь я на чердаке и то бы услышал, что ко мне гости пожаловали.

Я подождал немного, вдруг дверь откроет дворецкий или кто-то из слуг, но потом вспомнил, что за всё время моего здесь присутствия меня никто из челяди не побеспокоил. Странно, куда все подевались? Даже Сванхильды нет. (Имя баронессы я нашёл в тетради, полностью её звали Сванхильда фон Винкельшлиффер и до замужества она носила титул герцогини). Может, барон отправил её вместе с прислугой в загородное имение, а сам остался, чтобы спокойно доделать работу?

Гонг опять издал громоподобный звук. Я встал и потопал к двери, попутно ругая барона на чём свет стоит. Ну и вкусы у него, это ж надо догадаться домой такую хреновину притащить. Умом тронешься, если ночью кто-то в гости придёт.

И тут я понял, куда все пропали. Они просто сбежали от такого дверного звонка! Ну какой нормальный человек будет терпеть ежедневное грохотание на весь дом? Вот я бы точно подобного испытания не вынес.

Как назло, гонг прогремел в третий раз. Злющий на себя и на того парня, что поставил столь радикальное средство оповещения, я приоткрыл дверь. Ветер сразу вырвал её из рук, косой луч света выхватил из темноты стремительно летящие снежинки и фигуру рослого эсэсовца в генеральской шинели с серебристо-серыми лацканами и чёрной фуражке с орлом. Да он и сам походил на птицу: узкое лицо, крючковатый нос, немигающие глаза. Ему бы ещё ноздри не как у людей, а по бокам переносицы — один в один коршун.