Александр Пономарёв - Проект Вервольф

За спиной раздался хруст быстрых шагов, на сверкающих алмазами снежинок холмах выросла тень, шофёр тоже упал на колени и энергично включился в работу.

Скоро наши труды увенчались успехом. Первым из-под снега выглянул локоть в свитере из грубой пряжи. Мы ускорились и буквально через минуту целиком откопали девушку. Она лежала лицом вниз.

Я осторожно повернул лыжницу на спину, увидел красивое лицо с высокими скулами, аккуратным носиком и красиво очерченными припухлыми губами. Наклонился послушать дыхание.

То ли стон, то ли хрип раздался слева. Я повернул голову, увидел тень на снегу, хотел вскочить, но не успел. Что-то ударило меня по затылку, из глаз сыпанули искры, и я упал рядом с незнакомкой.

Я очнулся от несмолкаемого гула голосов и запаха жареного мяса. Желудок сразу свело голодной судорогой, рот наполнился вязкой слюной. Справа сильно припекал огонь, зато левый бок постепенно немел от холода. Голова покоилась на чём-то плотном и колючем. Внутри черепа долбило и ухало, будто я целый день простоял на стройке возле дизель-молота. Спина ныла от долгого лежания на жёстком, очень хотелось повернуться, но я решил потерпеть: невелика цена за возможность незаметно узнать, куда и к кому я попал.

Говорило несколько человек, в основном по-немецки с примесью польских, чешских и русских слов. Кто-то один простуженным басом задавал вопросы, другие ему отвечали.

Судя по звонкому эху, меня притащили в большое здание или пещеру. Это могла быть заброшенная церковь или пустой дом, но насколько я понял по изученным в комплексе картам, в пятидесяти километрах от фабрики не было ни одного селения. Значит, всё-таки пещера.

В пользу этой версии говорило и то, что с одной стороны я поджаривался, а с другой замерзал. Скорей всего меня бросили у костра, чтобы я всегда находился под наблюдением. Ещё бы! Важная птица: штандартенфюрер СС, а не какой-то там фельдфебель.

Так! С этим вроде бы разобрались. Ещё бы понять: кому понадобился немецкий офицер почти в самом сердце Германии? Всё-таки на дворе конец сорок второго, а не сорок четвёртого.

Ох, как голова болит, ещё и кружится, аж лёжа качает. Ого! Вроде как подташнивает. Не иначе сотрясение. Да и как ему не быть? Меня же так по затылку припечатали. Хорошо, хоть кости остались целы, а то бы проломили черепушку — и привет апостолам.

Я осторожно приоткрыл один глаз. Совсем чуть-чуть, самую малость, лишь бы увидеть, кто сидит возле костра, и тут же услышал простуженный бас:

— Очухался! Янек, подними его!

Чьи-то грубые руки схватили меня под мышки, крепко встряхнули и больно впечатали в стену. Не ожидая подобного поворота событий, я не успел сгруппироваться, отчего снова получил по затылку. Из глаз опять сыпанули искры, а в голове разом вспыхнули тысячи звёзд.

Зрение ещё не вернулось ко мне, а я уже ощутил движение воздуха возле лица и через доли секунды тяжёлый кулак врезался в челюсть. Что-то хрустнуло, во рту появился солоноватый привкус. Я хотел сплюнуть, но не успел. Второй удар отправил меня в нокаут.

На этот раз меня привели в чувство брызги холодной воды. Я несколько раз моргнул, открыл глаза. Рядом со мной на коленях сидела та самая девушка. Распущенные волосы почти касались моего лица. В руках она держала перекрученный платок, с которого капала вода.

Я приподнял голову. Благодетельница заботливо подставила узкую ладошку, чтобы я мог осмотреться.

В центре большой пещеры весело трещит костёр, над ним на вертеле жарится полтуши какого-то животного. Багровые искры шальными мухами летят к невидимому потолку, где умирают, запутавшись в паутине темноты. Дым от огня молочной рекой стелется по каменному полу и исчезает в противоположной от входа стене. Сам вход представляет из себя узкую щель в складке горной породы, сквозь которую дневной свет просачивается серыми сумерками. Вокруг походного очага сидят какие-то люди в шинелях без погон, гражданских пальто и шубах. Угловатые тени пляшут на каменных стенах со следами копоти на гладкой поверхности.

Никакая естественная полость не может похвастаться такой фактурой. Всегда будут какие-то шероховатости, трещины, сколы и выступы, а здесь стены выглядят так, будто их тщательно отполировали. Наверное, проделанное природой углубление в скале оказалось недостаточно велико и его вручную довели до нужного объёма. А может, это выход из какого-нибудь тоннеля, ведь дым уплывал не на улицу, а прятался в глубине горы.

Додумать я не успел. Возле блондинки появился бородач в расстёгнутом полушубке. Высокий, крупный, голова большая, с копной чёрных с проседью кудрявых волос. Лицо широкое, смуглое, наполовину заросшее усами и курчавой бородой. Глаза, как угли, так и сверкают из-под пепельных бровей. Одним словом — цыган, только золотой серьги-кольца в ухе не хватает и ножа за поясом.

Он зарычал, потянул ко мне руки, но девушка оттолкнула его:

— Хватит, Янек! Угомонись! — крикнула она по-немецки с польским акцентом. Голос её дрожал от волнения, синие глаза метали молнии, грудь высоко вздымалась.

— Тебе что его жалко, Марика? Дай, я этого гада задавлю! — рявкнул бородач и снова потянулся ко мне.

Заступница выпрямилась, упёрлась в грудь бородатому узкими ладошками и с силой толкнула:

— Не пущу! Он спас мне жизнь! А ты? Где был ты, когда я задыхалась под снегом?

Янек даже не шелохнулся. Схватил девушку огромными лапищами и, невзирая на обрушившийся сверху град ударов, переставил в сторону. В меняющемся свете костра он походил на медведя: такой же большой и косматый, медлительный с виду, но в каждом движении чувствуется сила.

Цыган повернулся ко мне. Добродушная улыбка сразу спряталась в бороде, лицо искривила злобная гримаса. Усы зашевелились, под ними появился глубокий провал, из которого с рёвом вырвался пахнущий луком воздух.

— Убью, тварь!

Огромный кулак завис над моим лицом, словно таран у ворот. Я зажмурил один глаз, ожидая в любой миг почувствовать дикую боль, услышать хруст сминаемого хряща, снова ощутить привкус железа во рту от хлынувшей туда крови.

Уши заложило от женского крика. Марика хотела запрыгнуть Янеку на спину, но её схватили за руки и посадили на пол. Она попыталась вырваться, но после пары безуспешных попыток обмякла и вроде как потеряла сознание. Ну, или сделала вид, что потеряла в надежде отвлечь на себя внимание.

— Оставь его! — раздался простуженный бас из глубины пещеры. — Мы ещё ничего не узнали. Потом, если от него не будет толку, можешь с ним разделаться, а пока он нужен живым.

Я повернул голову. Говорил здоровенный парень славянской внешности, в бушлате, чёрных штанах и такого же цвета ботинках на толстой подошве. Бескозырка с золотыми буквами «Сторожевой» и якорями на ленточках, полосатый треугольник тельника в расстёгнутом вороте, синий штурвал поперёк розы ветров на тыльной стороне левой ладони. Однако! Велика ты мать-природа и тайны твои непостижимы! А моряка-то сюда каким ветром занесло?