Гарольд Хоук - Претендент

— Так это нет его… — засипел тот, — оно же у Каланчи во рту.

— Ну и что? Воплей не слышал? Дай ему в морду, чтобы заткнулся и всё.

Сиплый двинулся к связанному охраннику, тот замычал, задёргался, елозя ногами, но вскоре затих, получив мощный удар по голове. Здоровяк вырвал кляп у него изо рта, встряхнул, расправляя скомканную ткань.

— Скрути в жгут, — приказал Джеф и повернулся к арестанту:

— А ты отойди от окна, встань спиной к двери, руки за спину, ноги на ширине плеч. Живо!

Кунц отпустил рёбра решётки, скрылся в глубине камеры. Джефри заглянул в окно, пленник стоял спиной к двери.

— Свяжите его и мигом в палатку к начальнику штаба. Бугаи ворвались в тюрьму. Макклин видел, как дверь камеры распахнулась, Хриплый уронил арестанта на колени, выхватил полотенце из рук сиплого и туго стянул им запястья узника.

— Ты сто делаесь? Больно! — возмутился Головастик. — Ослабь узел, по-селовесеськи тебя плосу.

— Ещё чего! Ты эта… давай туда эта… иди, а то я… — он сунул под нос арестованному увесистый кулак.

Кунц тяжело вздохнул, опустил голову, развернулся и медленно побрёл к выходу из камеры.

— Чего шеперишься?! — прикрикнул хриплый и толкнул его в спину.

Дик полетел головой вперёд, запнулся о порог и бухнулся на пол. Две пары крепких рук подхватили его, вытащили на улицу, бросили к ногам Джефри.

— Вставай, ублюдок, чего разлёгся? — сказал тот и врезал Дику по рёбрам.

Кунц скорчился от боли и получил ещё несколько пинков.

— Тащите его, — услышал он и почувствовал, как снова взлетает в воздух.

Головастика протащили через весь лагерь, приволокли в палатку начальника штаба и бросили на брезентовый пол.

— Надо же, успели, — усмехнулся Штольц, подкручивая усы. — Вы двое свободны, — махнул он рукой рослым парням. — А ты, — его палец нацелился на Джефри, — выйди вон и никого сюда не впускай. И смотри, чтоб как в прошлый раз не получилось.

— Есть! — вытянулся Макклин и выскользнул за полог следом за бугаями.

— Садись! — Зигмунд указал взглядом на гостевой стул возле стола.

— Не могу. Связанные луки месают. Мозет развязесь? — спросил Кунц, зияя провалами выбитых зубов.

— Не дождёшься. — Зигмунд повернул спинку стула к столу. — Садись!

Головастик оседлал сиденье, немного поёрзал задом, ища удобное положение, лёг подбородком на высокую спинку.

— Я вчера был у Че Гуано, доложил ему о гибели эскадрильи, — сказал Штольц, усевшись за стол. — Он сразу раскусил твой подлый замысел и приказал выбить из тебя признание. Говори, я записываю.

Начальник штаба подвинул к себе лист бумаги, взял со стола ручку и приготовился писать.

Кунц поднял голову. На потолке дремало несколько крупных ночных мотыльков. Чёрные линии и точки на сложенных треугольниками крыльях походили на черепа. Примерно с десяток ликов смерти смотрело на него пустыми глазницами, скалясь тёмными пещерами ртов.

— Ну, мне долго ждать?

Дик перевёл взгляд на Штольца, криво усмехнулся, заговорил:

— Я, Дик Кунс, улозенес объединённой Феделасии населённых планет, вссупил в ляды двизения за независимоссь…

Зигмунд записывал, высунув язык от старания. Ручка со скрипом скользила по бумаге, выводя неровные строчки с ошибками.

— …где и слузил велой и плавдой великому команданте Фиделю, пока не пал зелтвой плеступного заговола.

— Молодец! — выдохнул Штольц, разминая пальцы. Всё-таки руки настоящего камрада больше привыкли сжимать оружие, нежели рисовать каракули на бумаге. — С этого момента давай подробнее. Какой заговор? Кто его автор? Каким образом ты стал жертвой? Давай, давай, не стесняйся. Чем больше расскажешь, тем больше шансов, получить снисхождение.

— Ладно, сам наплосился. Писы. Инициатолом заговола плотив камлада Се Гуаны и всей его алмии был не кто иной, как пледатель…

Начальник штаба вытянул шею, стараясь не упустить ни одной детали.

— Чего остановился? Кто предатель? Говори!

— Ты и плавда хосесь знать его имя? — удивился Головастик.

— Хватит паясничать! — хлопнул по бумаге Зигмунд. — Или ты мне сейчас всё расскажешь, или я заставлю тебя говорить по-другому.

— Пледателя зовут… — начальник штаба приготовился записывать. — Зигмунт Стольс! — выпалил Кунц и довольно захохотал.

— Ты думаешь, я с тобой в бирюльки играю? — Штольц бросил ручку на стол. — Ошибаешься, голубчик. Не хочешь по-хорошему, давай по-плохому.

Он резко встал, подошёл к выходу, дернул полог.

— Эй, как там тебя, ну-ка быстро сюда!

Топая ботинками, охранник ввалился в палатку.

— Обработай этого клоуна, а я свежим воздухом подышу.

— Будет сделано, — Макклин расстегнул пуговицы на манжетах и стал демонстративно закатывать рукава.

Штольц вышел на улицу. Спустя мгновение из палатки послышались глухие удары, короткие на выдохе крики мучителя и длинные стоны избиваемого. Проходившие мимо мятежники вскидывали кулаки, приветствуя камрада, и замедляли шаг, когда из штаба доносились специфичные звуки. Штольц всем приветливо улыбался, махал рукой, разгоняя любопытных. То и дело слышались его крики: «Чего встали? У вас работы нет? Мало ли чем люди в штабе занимаются, идите куда шли, нечего здесь уши вялить».

Через пять минут Зигмунд вернулся в палатку. На полу лежал Кунц в рваной форме и с лицом цвета баклажана. Рядом с ним тяжело дышал мучитель с разбитыми в кровь костяшками пальцев.

— Подними его, — негромко сказал Штольц.

Макклин тут же схватил Дика за шиворот, мешком опустил на стул.

Кунц сидел, уронив голову на грудь. На разбитых губах пузырилась кровавая пена, из носа сочилась густая кровь, скапливалась на подбородке, тяжёлыми каплями падала на грязные брюки. Он пошевелил за спиной связанными руками, пытаясь ослабить тугие узы.

Зигмунд схватил его за волосы, запрокинул голову, заглянул в единственный глаз. Второй заплыл синяком и не открывался.

— Будешь говорить, кто послал тебе сообщение?

Дик растянул распухшие губы в слабой улыбке, хотел плюнуть Штольцу в лицо, но сил не хватило. Красная слюна тонкой ниточкой потянулась из уголка рта.

— Ни хлена я тебе не сказу! Вас, гадов, били, бьют и будут бить! Он издал какое-то кудахтанье, по-видимому, означавшее смех.

Начальник штаба с размаху ударил его в челюсть. Голова Дика мотнулась и упала на грудь. Штольц достал из кармана платок, стёр с лица попавшие туда капельки крови, повернулся к охраннику:

— Беги за аккумулятором. Посмотрим, как этот заговорит, когда здесь запахнет жареным.

Макклин оскалился в зловещей улыбке и выскочил из палатки.

— Ну, что ты упрямишься? — ласково заговорил Зигмунд, присаживаясь на корточки перед Кунцем. — Неужели так сложно сказать, кто послал тебе сообщение и на кого ты работаешь? Тебя всё равно убьют. Так неужели ты не хочешь умереть не мучаясь?