Владимир Андрейченко - Умереть вчера (СИ)

— Ох, уморил! — Плакса не мог остановить приступ смеха, — вот скажешь тоже! И что дальше?

— Дальше? — Максима самого пробрало хохотом, и он прыскал в рукав, — орать он перестал, но места себе всё же найти так и не мог, и постоянно крутился возле меня, как заведённый. Не мог и я его поймать, сколько ни пытался. А ведь подозревал, что добром промедление не закончится. Промаявшись ещё с полчаса, я принял, наверное, единственно правильное решение. Не зря ведь в своё время на Арене, возле бара "Сто рентген", пытаясь достигнуть необходимого уровня сноровки, понемногу зарабатывал деньжат на пропитание. Словом, двинул я Вершку в челюсть помалу, но, видно, переборщил как раз эту самую малость. Выяснилось, правда, это чуть позже, когда привёл его в чувство и попытался с ним заговорить. Оказалось, что как раз говорить, как, впрочем, и есть твёрдую пищу, Вершок ещё какое‑то время не сможет. Ну, разве лишь только сквозь плотно сжатые для срастания челюсти зубы. У него только мычать тогда хорошо получалось! Причём очень смахивало на то, что целое стадо псевдо — коров объелось на этих лугах самой, что ни на есть белены. Я даже испугался немного, подумав, что он может каких‑нибудь псевдо — быков привлечь брачным зовом. Ни о каком гербарии, конечно, и речи больше идти не могло. Пришлось весь собранный нами скирд бросить и лёгкой трусцой двигать до базы напрямки. После этого мы с ним сутки, не спавши, до "Скадовска" добирались. Я ещё не знал тогда, чем это грозит Вершку, поэтому даже пытался шутить в дороге: хорошо, мол, с тобой в рейде — спи на всех привалах сам, ведь напарник‑то не только спать, а даже сидеть не может. Жаль только, мол, что не люблю я с детства группу "Звуки Му". И как он, интересно, тогда удержался и не пристрелил меня?

— Слушай, — Плакса покатывался от смеха, держась за живот, — а доить ты его не пробовал?

— О чём ты говоришь? Какая дойка бешеной коровы может быть? — Максим сделал серьёзное лицо. Но лишь ненадолго. Посмотрев на напарника, не удержался и вновь прыснул сквозь плотно сжатые губы. — Да — а-а… Тогда‑то мне не до смеха было…

— Ну, Макс, ты даёшь! — Денис не мог уже смеяться, а лишь судорожно икал и хрюкал, откинувшись на каменном выступе, и топал ногами, лёжа на спине. — А дальше что было?

— А дальше — больше. После того, как докторила наш с Вершковой задницей поработал, в тысячный раз поиздевавшись над очередным клиентом, в которых у него никогда отбоя не было, стало ясно, что на мягком месте Вершку больше не сидеть. Так как оно у него, после некоторых удалений, произведённых кустарным Пилюлькиным, превратилось в очень даже жёсткое место.

Дождавшись, когда напарник успокоится, Рекс закончил:

— И ведь самое главное, в чём суть конфуза, — при удалении некоторых мягких тканей Вершка Пилюлькин достал из ранее упомянутого тела обломок полосатой иглы. Рассмотрев его поближе, он повернулся ко мне и спросил: кто, мол, нас — идиотов надоумил отдыхать в кустарнике Игольчатой фиалки, чьи иглы очень опасны для жизни и здоровья? А Борода, узнав, за чем мы ходили, назвал нас придурками и сказал, что ему ещё стреляющего отравленными иглами растения на "Скадовске" не хватало.

— Вот уж действительно — нарочно не придумаешь! А баба та, что сказала по этому случаю?

— А что она могла ещё сказать? — Максим вдруг посерьёзнел, — извинялась долго. Якобы, сама не знала ничего про опасность. Думала, что фиалка, она и в Зоне — фиалка. Ох, и вкатил ей тогда Борода — по первое число! Кругом смертей куча, а ей цветочки — ягодки подавай. А я убедился в который раз, что простые вещи, привычные для нас на "большой земле", в Зоне зачастую оказываются очень даже смертельными. Вот с того момента и начались мои одиночные похождения. И до нашего с тобой, Ден, знакомства я частенько убывал в небольшие рейды, не имея напарников. Редко находился тот, кто изъявлял желание, со мной по Зоне бродить. Сам же знаешь, какой народ суеверный. Я даже несколько раз думал уйти отсюда навсегда, так и не поняв, кем же на самом деле являюсь. А куда мне идти, если даже не помню, где мой дом, и был ли он у меня хоть когда‑нибудь? А с тобой как‑то спокойнее стало. Да ты и сам заметил, что я даже обрывки снов стал видеть. Может, и вернётся, наконец, память о прошлой жизни? И ещё — я тебе очень благодарен, что не поверил тогда слухам, ходившим про меня. Такие вот дела…

Встречу с Плаксой Рекс помнил очень хорошо. Он через полковника сопровождал двух учёных к Лиманску. Маршрут продвижения был оговорен в контракте с Международным Исследовательским Центром по изучению аномальных явлений, происходящих на территории Зоны. На тот момент группа прошла уже основную часть пути. Больше половины боеприпасов было израсходовано на разрешение конфликтных ситуаций с полчищами кишащих поблизости мутантов. К тому же пришлось отбиваться от сильной группировки бандитов, не желающих терять, по их мнению, очень заманчивую добычу. Странным было то, что, потеряв треть своего состава убитыми и раненными, мародёры упорно пытались взять добычу хоть голыми руками. В принципе, к тому уже и шло, так как один из учёных был тяжело ранен, а второй, потеряв от происходящего голову, чуть не забрался в водоворот "Карусели". Макс еле успел среагировать и с большим трудом сумел предотвратить неизбежное, надорвав пресс и сильно вывихнув суставы на левой руке, когда вытягивал "научника" из завихрения аномалии.

По истечении двух суток непрерывной погони, зажатые с трёх сторон, почти без патронов, они еле сдерживали натиск бандитов. Ко всему прочему, из соседнего подвала в сторону группы внезапно полетели различные предметы. Мусора и обломков камней вокруг валялось с избытком. Рекс сразу понял, что это забавляются бюреры — маленькие, но очень злобные подобия человека. Скорее всего, они и были по замыслу Зоны, производными от "гомо — сапиенс", переродившимися в обладающих телекинетическими способностями карликов. Это было опасно вдвойне. Воевать на разные фронта у сталкера просто не было возможности.

Но, когда уже не оставалось никакой надежды, подоспела неожиданная помощь. Оценив обстановку, Максим решил, что лучше всего будет оторваться от бандитов, пробравшись через подвальные помещения. Перед лестницей, уходящей вниз, он внезапно получил ощутимый удар куском шлакоблока в грудь. В глазах сразу потемнело, дыхание сбилось. Потеряв равновесие и ловя ртом недостающий воздух, Рекс плашмя рухнул на кучу щебня. Именно это его в тот момент и спасло. Мимо просвистел солидный обломок чугунной канализационной трубы. Максима не задело, а вот тяжелораненому учёному не повезло. Труба попала ему точно в голову. На одного члена команды стало меньше. Попытавшись подняться и закончить задуманное, Макс полоснул короткой очередью в чернеющий зев подвала. Но сил на маневр не хватило, встать сразу не удалось. В запале схватки сталкер опёрся об землю плохо работающей левой рукой, не выдержавшей веса тела, и вновь упал. Это его и спасло.