Александр Кучаев - Под новым небом, или На углях астероида

– Но если бы человечество развивалось духовно, то рано или поздно оно приблизилось бы к Божественному Промыслу!

– И в этом было бы его спасение! И был бы отражён удар из космоса!

– Джон, ты хочешь во главу угла поставить духовное развитие Нью-Росса?!

– И духовное, и материальное – в равной мере. И тогда мы избежим ложного пути, по которому шла предыдущая цивилизация.

– Боюсь, все мы станем святошами.

– Вовсе нет. Святоша, как ты выразился, – это кто-то вроде чиновника от религии, официальный её представитель. А я бы хотел, чтобы мы прониклись Промыслом Божьим, стали частицей его, не отклоняясь от него ни на йоту, и стали тем совершенством, которое задумывалось изначально. Ну если не мы, то наши дети и внуки. Высокая духовность ещё больше объединила бы всё наше общество, превратила бы его в единый сообщающийся умственный организм и одновременно каждого отдельного индивидуума сделала бы в тысячу раз могущественней, позволила бы ему решать если не все, то многие материальные и природные проблемы усилием одной лишь мысли.

– Но как проникнуть в Божью волю?

– Пока не знаю. Нам надо вспомнить, что делали для этого на востоке и западе, попробовать эти знания объединить, развить и, может быть, создать что-то своё, новое, ведущее к просветлению.

Когда с едой было покончено, Уиллис снова надолго задумался, потом встал и повернулся к своему спутнику.

– Ну, Игорь, спасибо за поездку! Возвращаемся в Нью-Росс. Мне надо ещё заглянуть в амбулаторию – сегодня Мэри хотела продемонстрировать новое чудодейственное снадобье. Где там наши лошади…

– Погоди, док, с лошадьми. Посмотри-ка лучше вон туда, – Игорь показал куда-то в море, в сторону Чёртова пальца.

– А что там? Я ничего не вижу.

– Подожди, сейчас они покажутся из-за скалы. Вон, показались! Видишь плот с крохотным парусом? Они плывут сюда. Эта Чёртова бухта действует, как магнит. Сначала она притянула к себе длинноволосых. Сейчас ещё кто-то появился.

Тем временем плот вошёл в бухту и, подгоняемый слабым попутным ветром, медленно двинулся к той части берега, на которой расположились охотник и доктор. Плот был всего несколько метров в длину и метра два с небольшим в ширину. На нём находились четыре человека: трое мужчин и одна женщина.

Игорь всё высматривал, какое они имеют при себе оружие, но кроме двух каменных топоров, примотанных к топорищам узкими кожаными ремнями, ничего не заметил.

Вот плот приткнулся к песчаной отмели, и на берег ступил мужчина лет сорока пяти, смуглый, бородатый, с тёмными, длинными, до пояса, волосами. Трое его спутников остались на плоту. Спустившись под уклон, Игорь неспешно двинулся навстречу и остановился в нескольких шагах. Уиллис подошёл следом и встал рядом. Смуглолицый мужчина низко поклонился, коснувшись рукой земли, и что-то проговорил на совершенно незнакомом языке. Игорь тоже ответил поклоном, покачал головой и пояснил жестом, что ничего не понял.

– Может быть, вы знаете английский язык? – спросил он.

Мужчина сделал недоумённую мину, но женщина, внимательно прислушивавшаяся к ним, внезапно соскочила с плота, подбежала к Игорю и, подавшись вперёд, уставилась на него пристальным взглядом.

– Йес! – громко проговорила она. – Йес, я говорю по-английски!

Её английский отличался плохим произношением, но понять, что она говорит, было можно. На вид ей было не больше сорока, её голову украшала толстая рыжеватая коса, а небольшой, слегка курносый носик и щёки были усыпаны мелкими веснушками.

– Вы англичанка? – спросил Игорь.

– Нет, мы турки, – сказала женщина, но тут же сконфуженно улыбнулась и сложила ладони на груди. – Простите, я не совсем правильно выразилась. Турок – мой муж Юнус, – она показала на смуглолицего. – И турок наш сын Ахмеди, – Игорь и Уиллис посмотрели на стоявшего на середине плота светло-русого парня лет восемнадцати. Встретив их взгляды, Ахмеди приложил правую руку к груди и поклонился. – А я и мой брат Алексей, – женщина оглянулась на третьего мужчину, бородатого и такого же светло-русого, как и её сын, – не настоящие турки – по происхождению мы русские.

– Вы – русские?! – изумлённо воскликнул Игорь по-английски.

– Йес.

– И вы можете говорить на своём родном языке? – спросил он опять же на английском.

– Да.

– А как ваше имя? – уже по-русски спросил Игорь.

– Меня зовут Таня, Татьяна, – с сильным специфическим акцентом произнесла женщина тоже на русском и вдруг широко раскрыла глаза. – Извините, вы?..

– Вы не ошиблись. Я такой же русский, как и вы сами.

– О-о, сударь, вы изволите смеяться надо мной!

– Я говорю правду.

– Нет-нет, этого не может быть! После катастрофы прошло столько лет, мы не видели ни одного человека и вдруг…

– Россия, Москва, берёзы, туманы над рекой, рассветы и закаты! – с жаром произнёс Игорь.

– Как же вас звать? – взволнованно спросила женщина.

– Игорь.

– Игорь! Неужели это правда?! Вы мой сородич! Наконец-то! Я столько лет мечтала о такой встрече! Можно я обниму вас? – слёзы брызнули из её глаз. Протянув руки, Татьяна обняла Игоря за шею, приникла к его груди и громко, навзрыд, заплакала.

Алексей тоже сошёл с плота и несмело, опять же с поклоном, поздоровался. Игорь широко улыбнулся ему, взял за плечи, окидывая взглядом, и крепко прижал к себе.

– Здравствуй, родной! – с трепетом в голосе произнёс он, отстраняясь и продолжая разглядывать соплеменника. – Здравствуй, земляк!

– Земляк… это?..

– Это значит, что мы родом из одних мест.

– Да-да, я вспомнил, – сказал Алексей по-русски. – А вы откуда будете?

– Я – с Волги, волгарь.

– А мы с Таней москвичи, мы из Москвы. Когда вы сказали «Россия, Москва, берёзы», я окончательно уверился, что вы наш, российский человек.

Мореплаватели были голодны, кроме двух небольших летучих рыб, они ничего не имели, да и у нью-россцев съестных припасов почти не осталось. Игорь взял лук и стрелы и исчез в лесу. Вернулся он через час с подстреленной свинкой. Ещё через двадцать минут было готово несколько шампуров с шашлыками, хозяева острова предложили их гостям, а сами продолжили поджаривать мясо. Уиллис извлёк из рюкзака бутылку, наполовину наполненную сухим красным вином, и разлил его по стаканам.

Кроме Тани, никто из прибывших на плоту английский язык не знал, поэтому рассказывала в основном она.

– Наш папа был крупный специалист в области энергетики, – сказала женщина. – Институт, в котором он работал, заключил контракт с одной турецкой фирмой. За год до катастрофы мы всей семьёй переехали из Москвы в Анкару. Мне было двенадцать лет, а Алёше – четырнадцать. Я изучала английский и турецкий языки, а он – турецкий и арабский. 10 июня под патронажем фирмы мы с ним отправились в поездку по Турции. Ну, что произошло 11 июня, вы знаете. Мы с Алёшей выжили, но вернуться в Анкару нам уже было не суждено.