Евгений Горский - Некто Рвинский

– То есть, вы мне верите, что я это я, – говорит Виктор в ответ на моё молчание. – И правильно делаете, так, как это единственное, что можно сказать о себе.

Мне нечего возразить и я продолжаю многозначительно молчать, созерцая собственное присутствие.

– Тогда вы должны быть безымянным, – приходит мне в голову новая мысль, вызванная внутренней интроспекцией.

– А я им и был, пока не получил идентифицирующее имя и воспитание, соответствующее социальным потребностям нашего времени.

– И кто же вы, теперь? – интересуюсь я. – Человек, знающий, что он не тот за кого себя выдаёт?

– Да вроде того, – громко чихает Виктор. – А что вас смущает?

– Ничего.

Я слышу возню, и, затем, что-то твёрдое бьёт меня по рёбрам.

– А-а, вот вы где, – раздаётся рядом голос Виктора. – Отдохнули?

– Э-э, – невразумительно мычу я в ответ. – Вы полагаете, пора идти?

Снова чувствительный тычок, теперь уже в область пониже спины.

– Это опять вы? – удивляется Виктор. – Думаю, что пора.

Я бы, конечно, ещё полежал, но приходится подниматься. Мы бредём, спотыкаясь во тьме. Куда идти непонятно, поэтому просто двигаемся с надеждой выбраться отсюда. Периодически Виктор отдаляется и, тогда, приходится устраивать перекличку, как в лесу.

Помещение большое, и у меня появляется подозрение, что мы кружимся на месте. Неожиданно, я замечаю впереди пятно света, сразу доносится весёлая музыка, непонятные выкрики и грохот хлопушек.

– Похоже на точку входа, – говорит Виктор и, теперь я отчётливо вижу характерные особенности человеческой фигуры на стене.

– В одну реку нельзя войти дважды, – добавляет он, и в этом я с ним полностью согласен. Нам нет смысла возвращаться обратно.

Сейчас у нас появился ориентир, по отношению, к которому мы двигаемся под прямым углом, рассчитывая на счастливый случай. Внезапно мои руки нащупали твёрдую поверхность.

– А вот и стена, – с оптимизмом сообщаю я.

Виктор с облегчением прислонился к ней спиной, и я едва успел заметить мелькнувшие руки, когда он повалился назад в открывшуюся дверь.

– Повезло, – подумал я, неторопливо следуя за ним. – Случайно наткнулись.

Мы оказались в большой комнате, посреди, которой за длинным столом шла карточная игра. Стены были в синем бархате, висели написанные маслом картины в золочёных рамках, а под потолком сияла серебром мощная люстра. Бросив карты на зелёное сукно, участники вскочили со своих мест и с тревогой смотрели на нас.

Виктор неохотно поднялся с пола, отряхиваясь от пыли, и я с удивлением заметил на нём незнакомую одежду. Непонятного покроя сюртук с тёмной рубашкой, узкие штаны, заправленные в высокие сапоги, и улыбающаяся маска коварного гнома создавали новый, весьма оригинальный имидж.

– Добрый день, господа! – невозмутимо сказал Виктор. – Простите, что пришлось вас потревожить.

– Ах! – воскликнула платиновая блондинка в длинном вечернем платье и, картинно взмахнув руками, повалилась в обмороке на стул.

Виктор решительно подошёл к ней и быстро нанёс короткую серию хлёстких ударов по щекам. Женщина моментально очнулась и, теперь сидела, испуганно глядя на него с оттенком восхищения.

– Извините, господа! – развёл Виктор руками. – Ничего личного.

Мужчины помрачнели и полезли в карман за бумажниками, в то время как дамы стали нехотя снимать кольца с бриллиантами и вытаскивать из ушей золотые серёжки. Женщины просто складывали их в кучку на столе. Денежные купюры сложили в один мешочек, и ответственный за сбор ресурсов господин преподнёс его Виктору.

– Это мой долг! – удивлённо сказал тот. – Ничего особенного в этом нет.

Мужчина продолжал держать перед ним мешочек.

– Я, конечно, признателен вам, но это несерьёзно, господа! – ухмыльнулся Виктор.

Дамы в срочном порядке сложили все украшения в газету и положили свёрток на край стола.

– Ну, раз вы так настаиваете, – задумчиво сказал Виктор, – Ладно.

Он вежливо полез в мешочек и вытащил оттуда несколько купюр.

– Спасибо!

Мужчины в смокингах недоумённо переглянулись, а женские взоры с надеждой устремились к газетному свёртку.

– Пойдёмте, Андрей Георгиевич, – махнул мне Виктор. – Всего хорошего, господа!

Провожаемые любопытными взглядами, мы аккуратно прикрыли за собой дверь и снова очутились в непроглядной тьме.

– Всё-таки маска имеет свои преимущества, – Виктор шелестел в темноте купюрами. – Как говорится, факт налицо.

– Когда вы успели переодеться?

– После прохождения сквозь стену, – неохотно бубнит Виктор. – За сценой была старая вешалка, где и находился этот костюмчик. Видимо, его давно бросили там. Он был очень пыльный, и мне пришлось немало потрудиться. Вас тоже можно поздравить с обновкой.

– Это подарок, – уклончиво отвечаю я.

– Интересно, за какие заслуги?

– Дружеская помощь.

Виктор деликатно молчит, и я не спешу раскрывать этот широкий термин.

– Предлагаю пойти от этих дверей назад по прямой линии, – приходит мне в голову новая мысль. – Возможно, там будет другой выход.

– Ну, если вы можете двигаться в темноте прямо, то нет проблем.

Я не способен на такое, и поэтому мы уверенно бредём в никуда.

Неожиданно, я спотыкаюсь о какой-то предмет, а рука нащупывает знакомый профиль барабана, очевидно, потерянного мной в полёте сквозь эту космическую мглу. Оставлять его здесь жалко, и я по привычке вешаю барабан на шею.

– Что за шум? – интересуется Виктор, и я выбиваю руками знакомую мелодию. В ответ доносятся протяжные звуки губной гармошки. Используя эти своеобразные позывные, мы расходимся, а потом снова сближаемся.

Трудно сказать, какими путями мы двигались, но, вскоре, я снова упираюсь в жёсткую поверхность.

– Есть контакт!

На этот раз, Виктор сначала осторожно обследует стену на предмет возможных неприятностей. К сожалению, всё нормально, и я начинаю подумывать о дальнейшем маршруте.

– Ничего, найдём выход, – успокаивающе говорит Виктор, зачем-то обойдя с другой стороны.

Дальше он банально пытается ухватиться за меня, когда дверь всё-таки открывается за его спиной, и Виктор стремительно валится в неизвестное.

– O may got! – слышу я громкий вопль и, заглянув в дверной проём, обнаруживаю Виктора на коленях интересной женщины. Сидя в офисном кресле, она безуспешно пытается отпихнуть его, но сила инерции падения заставляет Виктора поневоле клониться назад.

– Извините, мадам! – вхожу я внутрь небольшой комнаты, похожей на артистическую уборную.

– Oh, shit! – изумлённо таращиться на меня женщина, выглядывая из-за широкой спины Виктора.

– Do you speak english?

Женщина недоумённо смотрит на меня, забыв на мгновение про лежащего на ней мужчину.

– Что вы сказали?