Евгений Горский - Некто Рвинский

– Неужели придётся всю жизнь бегать? – с интересом сказал я.

– Увы, – вздохнул мужчина. – Лабиринт оказывает своё влияние на все сферы жизни. Мы не можем убрать программу, но в силах её обмануть. Вместо того чтобы искать выход, мы попробуем найти вход. Подобная позиция выводит нас за пределы лабиринта, и тогда мы будем спокойно ходить вокруг него.

– А если обнаружится вход?

– Программа рассчитана на выход, – пожал плечами мужчина. – Скорей всего, вы его просто не найдёте.

– По-моему, лучше находиться в центре, – заметил Виктор.

– Какой вы хитрый, – усмехнулся мужчина. – Кому в голову придёт бежать в центр, когда надо найти выход. Да и не сможет он там усидеть, программа не позволит.

– Значит, нужен двойник.

– Это другое дело, – многозначительно сказал мужчина. – Двойник бегает по лабиринту или ходит вокруг него, а я прохлаждаюсь в центре. Однако там есть свои нюансы. Когда привыкнешь к двойнику, трудно будет понять – то ли ты сидишь, то ли бегаешь, – развёл он руками.

– То ли это ты, то ли нет, – усмехнулся Виктор, и они весело рассмеялись.

– Но это ещё не всё, – прищурился мужчина. – Через некоторое время понимаешь, что никакого лабиринта на самом деле не существует, и непонятно, что ты здесь, вообще, делаешь. Создаётся впечатление, что всё это просто сон. Ты недоумённо смотришь, как люди вокруг тебя бегают, пытаясь найти выход, которого нет.

– Александр! Ты что здесь делаешь?

Стройная женщина в простой кофточке и джинсах с удивлением смотрела на нашего собеседника.

– Привет, Лена! – обрадовался мужчина. – Отдыхаю.

– Понятно, – усмехнулась женщина. – Ладно, ты Кешу пойдёшь слушать?

Мужчина хлопнул себя по лбу.

– Совсем забыл, что сегодня Иннокентий вещает.

Он повернулся к нам.

– Господа, сейчас будет выступать звезда местного парка. Рекомендую.

– Почему бы и нет, – пожал плечами Виктор. – С удовольствием послушаем.

На открытой площадке с небольшой сценой толпился разный народ, с интересом разглядывая маленькую обезьянку. Она медленно ходила по деревянным подмосткам среди раскиданных вокруг листочков бумаги. Нога была привязана длинной и тонкой цепочкой к стоящему на сцене стулу, на котором сидел мужчина в смокинге. Высокий цилиндр на бритой голове нависал над тёмными глазами.

– Господа! – хриплым голосом произнёс мужчина. – Задавайте вопросы.

– Идти ли мне в отпуск? – взволнованно спросила кудрявая женщина.

Мужчина потянул за цепочку. Обезьянка быстро схватила одну из бумажек и, подойдя к хозяину, опустила листочек в подставленный цилиндр.

– Где наша не пропадала, – прочитал мужчина ответ, и всех вокруг засмеялись.

– Стоит ли мне жениться? – выкрикнул из задних рядов молодой человек.

– Каждому овощу своё время, – последовал ответ, вызвав дружный смех.

– А я не знаю, выходить ли мне в третий раз замуж? – озабоченно сказала дама в длинном платье.

– Век живи, век учись.

– Хочу поменять работу, – заявил мужчина.

– Горбатого могила исправит.

– Получу ли я наследство? – чей-то тонкий голосок.

– Выше головы не прыгнешь.

– Говорят …, – почесал затылок худой человек в шляпе.

– Слухом земля полнится.

– Надо ли мне переходить с кондитерской диеты на мясную, – спросила толстая дама, доедая пирожное.

– Хрен редьки не слаще.

Последовало ещё пару десятков вопросов, после чего обезьянка уселась на пол и грустно посмотрела вокруг.

– Всё, – объявил мужчина. – Иннокентий устал.

Он вручил обезьянке свой цилиндр, и они стали обходить публику, которая охотно кидала в головной убор мелкие денежные знаки.

– Прирождённый философ, – кивнул Виктор, когда обезьянка проходила мимо нас.

Он протянул деньги, и обезьянка ловко выхватила купюру, затолкав её себе в рот. Пожевала и недовольно выплюнула.

– Это Иннокентий говорит, что каждому своё, – улыбнулся мужчина. – Ничего, купим тебе бананов.

Он вытащил из цилиндра деньги и, посадив обезьянку на плечо, неторопливо отправился к выходу.

Народ стал постепенно расходиться. Я оглянулся, но беседовавшего с нами на лавочке мужчины нигде не было видно.

Мы прогуливались по аллеям парка, никуда не торопясь и ничего не ожидая.

– Андрей Георгиевич, а не посетить ли нам комнату смеха? – подмигнул мне Виктор.

Впереди находилось одноэтажное сооружение. Королевство кривых зеркал – гласила надпись над железной дверью. Внутри царил лёгкий полумрак, в котором вдоль стен расположились высокие зеркальные поверхности из стекла.

– Проходите, молодые люди, не стесняйтесь.

В комнате зажёгся свет, и мы увидели невысокого человека в странной униформе, похожей на комбинезон. На узком лице элегантно смотрелись круглые чёрные очки.

– Множество вариантов, – показал он рукой. – Выбирайте, какой больше нравиться.

Необыкновенно худой и длинный тип смотрел на меня из ближайшего зеркала. Он бы явно преуспел, играя в прятки. Такому не составит труда спрятаться за любой столбик, а его головой можно было свободно играть в регби.

Второй вариант выглядел немного иначе. Жуткий толстяк напугал меня своим шарообразным видом, напоминающим колобка из сказок. Шеи практически не было, а сплющенная голова, едва виднелась на поверхности тела, сливаясь с ним в одно целое. Особенно впечатляла пародия на ноги – два коротеньких выступа невероятной толщины.

Следующие картины были более разнообразны, сочетая в себе целые композиции нестандартного видения. Один из портретов, даже заставил меня испуганно отшатнуться. Я и не подозревал, что могу быть таким.

– Да-да, всё это вы, – кивнул человек, видя мою реакцию. – Нравиться?

– Так можно забыть, как выглядишь.

Человек усмехнулся.

– А вы уверенны, что знаете это?

– Я видел себя раньше.

– Интересно, где критерии истинности отражающей поверхности?

Эти слова заставили меня задуматься.

– Если бы вас везде окружало иное изображение лица, – показал он на зеркало, – вы бы и думали по-другому. Мы просто верим в отражения и чужие описания себя. Это знание не прямое.

– Но я не могу увидеть сам себя, – пожал я плечами.

– Вот именно, – согласно кивнул человек.

– А как же подлинное лицо? – с надеждой взглянул я на Виктора.

– Не хотелось вас огорчать, Андрей Георгиевич, но это последняя маска, – вздохнул он.

– Каким же я могу быть, если даже о подлинном лице нечего сказать?

Виктор пожал плечами.

– Не знаю.

– Поэтому я и говорю, – засмеялся человек. – Выбирайте, что нравиться.

Он весело прошёлся вдоль зеркальных стен, меняясь с каждым шагом, как в забавном калейдоскопе.

– Вы спросите, и где я? – усмехнулся он. – Везде, господа! Я не могу быть своим отражением, но существую в нём.