Инна Георгиева - Война – дело семейное. Перехват

И тут Фенрир сделал-таки ход конем: он расхохотался. Да так заливисто и громко, что я даже с шагу сбилась. Никогда не видела, чтобы аристократы так смеялись: запрокинув голову, схватившись за живот и утирая выступившие слезы. Да будь моя мать здесь, она бы еще год обсуждала это со своими подругами из «высшего» общества!

– Даже не надейся, мэтр Доусон, – сказал он наконец. – Я сумею тебя приручить. Так просто ты от своего волка не отделаешься!

И прежде чем я успела возразить (а мне, поверьте, было что возразить!), пошел к хвосту корабля за своим «Хавером», оставив меня в компании потрясенной Эйвы.

– Я в шоке! – шепотом, но от того не менее эмоционально, заявила суккуба. И тут же потребовала объяснений: – Что это было, сержант?!

Я бросила на нее хмурый взгляд и попыталась хотя бы временно, пока сама не разберусь в сложившейся ситуации, уйти от ответа:

– Эйва, тебе все показалось!

– Ты это мне рассказываешь? – возмутилась подруга. – Забыла, откуда я родом? Жители системы Альферац способны учуять феромоны за два километра. А между вами двумя такое напряжение, что можно ножом резать! Нет, я не ошибаюсь! – Она сузила свои огромные глазищи и обличительно ткнула в меня пальцем. – Пока вы были на задании, между вами точно что-то произошло. Признавайся!

– Не обращай внимания, – настоятельно попросила я, чуть понизив голос. И добавила, недовольно поморщившись: – Просто Тант вдруг решил, что мы с ним – идеальная пара.

– Ого! – выдохнула суккуба и с уважением добавила: – Ничего себе, ты талантище!

А в глазах ее прямо читалось: «Это же как надо было вильнуть хвостом, чтобы захомутать настолько недружелюбно настроенный объект?!» Ну да, профессиональная гордость суккубы жаждала подробностей. И поскольку я уже поняла, что Эйва не отстанет, не стала морочить ей голову:

– Он говорит, что это – волчий инстинкт.

Подруга хлопнула ресницами:

– Так он существует?!

– Только если ты в него веришь.

– Во что веришь? – вмешался в разговор третий голос, и мне захотелось хлопнуть себя ладонью по лбу. Конечно, я знала, что долго утаивать от группы нечто подобное не удастся. Но надеялась делать это до тех пор, пока не придумаю, как лучше объяснить коллегам, почему наш наблюдатель ближайшее время будет находиться в не самом адекватном состоянии.

«А впрочем, не все еще потеряно…» – подумала я, подняв глаза на Вейлинг и увидев, как вытягивается в ужасе ее лицо. Здорово, что из «ковчега» выпрыгнула именно она. Ведь в отличие от других нелюдей ее-то мне как раз было чем отвлечь.

– О, мой бог… – выдохнула русалка. – Кто с тобой это сделал?!

Вот это было уже громко. Краем глаза я заметила, как из высокой кроны растущего на опушке дерева с карканьем вылетела пара встревоженных ворон. А Вейлинг уже подскочила ко мне.

– Какой кошмар! – схватила она меня за подбородок, заставляя поднять лицо. – Смотри влево! Теперь вправо. Теперь следи за пальцем. Голова не кружится?

– Нет, – ответила я спокойно. – Но если ты не прекратишь мотать пятерней перед моим носом – скоро начнет.

– Так! – решительно оборвала меня водяница и, вцепившись коготками в ладонь, потянула за собой. – Иди сюда! Сядь здесь. Сейчас будем тебя обследовать.

Я недовольно поджала губы:

– Вейлинг, давай не здесь. Нам действительно пора улетать из этого чертова заповедника.

На меня перевели полный праведного возмущения взгляд:

– Ты собираешься лететь пять часов в таком состоянии?!

«Нет, ну если ставить вопрос именно таким образом…» – мысленно протянула я и кивнула:

– Хорошо! Но все не смотри, только ребра с правой стороны. Есть подозрение на перелом. Остальное заштопаем в МАРАП. Чтобы побыстрее.

– Чтобы побыстрее, – мрачно отрезала Вейлинг, – я могу тебя только усыпить. Как больного котенка. Устроит?

Мне кажется или я уже где-то слышала это предложение?

Фенрир Тант

Если когда-нибудь я захочу написать мемуары, глава о том, как зарождались наши с Доусон отношения, будет начинаться словами: «Допустим, ты – конь». Ну, вернее, пони. Да уж… так себе комплимент. Кому-то другому за него мог бы и нос сломать, но Джейн в этом плане повезло. Ей вообще несказанно везет с тех пор, как я ощутил на себе эффект инстинкта. Правда, сама девчонка пока не хочет в это верить. Считает, что ничего у нас не получится, а каждая моя попытка наладить отношения встречается в штыки.

Что ж, я могу ее понять. Начали мы паршиво. Такое сразу не забудется. Очень жаль, что в человеческом облике Доусон не видит во мне своего волка. Это бы ей помогло. Но заставлять ее превращаться даже ради того, чтобы открыть глаза на реальность, – не вариант. По крайней мере, сейчас. Когда ее внешний вид способен напугать даже медика.

– Ты же была моим личным шедевром! – убивалась Вейлинг, туго перебинтовывая Доусон ребра. К счастью, с переломом я ошибся – на восьмом справа была только незначительная трещина. – Всегда такая сильная, здоровая волчица. Почти идеальная. А сейчас – посмотри на себя! По тебе же можно степени тяжести гематом изучать. И как прикажешь тебя теперь лечить?

Я нахмурился и подошел ближе. Посмотрел, как тяжело вздыхает моя волчица, оставляя без ответа откровенные нападки Вейлинг, и невозмутимо заявил:

– Если ты не способна выполнить свою работу, я попрошу заняться мэтром Доусон своего врача.

Блондинка побагровела:

– Я не говорила, что не способна!

– Тогда почему я до сих пор не вижу результата твоих трудов?

– В смысле?! – возмутилась водяница. – Я продезинфицировала все открытые раны и наложила повязки. Чего тебе еще не хватает?!

Я кивнул на сидящую у наших ног волчицу. Она пока не вмешивалась и только молча переводила взгляд с меня на Вейлинг и обратно. Да еще морщилась иногда в ответ на особо яростные взвизги русалки. За это я и решил зацепиться.

– Что бы ты ни делала, – сказал с нажимом, – делай лучше. Ей до сих пор больно!

Вейлинг опустила глаза на Джейн.

– Тебе больно?! – спросила таким тоном, будто считала положительный ответ своим личным оскорблением. Я мысленно покачал головой: эта представительница медиков действовала мне на нервы. Нужно будет выяснить, за какие грехи Доусон досталась в команду именно Вейлинг и почему она до сих пор ее терпит. Возможно, это были два неугодных начальству одиночества, которые нашли друг друга с легкой подачи ушлых боссов. Если так, то водяница – первая в списке тех, от кого я избавлюсь, когда стану во главе «Охотников».

– Не так и больно, могу потерпеть, – передернула плечами Доусон.

– Нет, не может, – снова вмешался я. А почему бы и нет? Она – моя волчица, и я буду следить за ее здоровьем, даже если она при этом станет вот так же протестующе пыхтеть.