Светлана Тулина - По чужим правилам

— Откуда ты, прелестное дитя?

— Из интерната.

— Понимаю, что не из помойной ямы… Где этот твой интернат?

— На Хайгоне.

Аликс присвистнула. Честность — лучшая политика. Интересно — до каких границ?

— Ближний свет… И что — всё время вот так, автостопом?

— Да нет, чаще нанимаюсь на работу. А один раз у меня даже был билет, правда-правда, мне его подарили!

У неё потрясающая улыбка. Восторженно-доверительная. Ещё бы не подарили! Такой не подаришь, пожалуй…

— Иногда — на попутках. Но вообще-то не часто. Это же так редко случается, чтобы подвернулся кто-то, кому нужно именно в ту же…

Её улыбка внезапно увяла. Она замолкла на середине фразы. В оранжевых глазах метнулась паника.

Она поняла.

— И именно поэтому ты вскрыла мой комм?..

Внешний люк пока ещё был открыт. Она вполне могла убежать. Три прыжка — Аликс даже не успела бы встать с кресла, никакая эриданская скорость реакции не помогла бы, запаникуй мелкая вдруг и рвани с места. Одна надежда на то, что девочка ещё не встречала достаточно серьёзных противников, и потому несколько более уверена в своих возможностях, чем следовало бы.

Короткий и быстрый, почти незаметный, взгляд на люк. Улыбка вернулась — немного более смущённая, чем раньше, но ничуть не менее сияющая. Быстрое пожатие затянутым в зелёный шёлк плечиком:

— Ну, вообще-то я не специально… В смысле — именно ваш комм… Я просто сидела в ихнем кафе, копалась в сети… искала кого-нибудь, кто летит в направлении Талгола. Я даже не рассчитывала, что точно туда, просто задала поиск по приблизительным векторам, а вдруг повезёт… А когда увидела вашу предстартовую заявку — просто не смогла удержаться. Понимаете, мне очень нужно на Талгол! Очень-очень!!!

Бровки домиком, личико страдальчески запрокинуто, ладошки сложены перед грудью, а в широко открытых глазищах такая мольба, что надо быть просто распоследней сволочью, чтобы отказать.

Ай да девочка!

И ведь похоже на то, что Мастера у неё ещё не было. Да и откуда ему тут взяться, в такой-то глуши? Хайгон… Ха! Значит — сама, собственным разумением и опытом.

Врать эриданцам трудно. Очень. Да что там трудно — практически невозможно. Всем. Бастардам тоже. Но некоторые пытаются. Не понимая простой истины, что честность — лучшая политика, главное честно и от всей души верить в то, что говоришь.

И — ура Станиславскому!

— Х-м… — Аликс нахмурилась, сделав вид, что думает. — А что ты не поделила с теми, на поле?

— Я пыталась забрать у них одну мою вещь… Вернее, не совсем мою… и совсем не вещь… а они не хотели отдавать.

— Что-то ценное?

— Да.

Вот так. Коротко и ясно. И больше она говорить об этом не желает. Похоже — что-то действительно ценное.

Но не настолько, чтобы из-за него отказаться от возможности полететь на вожделенный Талгол…

— Попыталась отобрать? Одна — у семерых?

— Ха! Если бы я действительно попыталась отобрать, то уж отобрала бы! Я просто… То есть… я хотела сказать…

Она, похоже, смутилась. На самом деле. Сначала ляпнула, не подумав, радуясь, что вопросы пошли не те, которых она ждала и опасалась. А потом сообразила, какие из её слов можно сделать выводы — и от смущения стала многословной и торопливой:

— Да у них ведь его и не было… не они же забрали-то… не отдали, то-есть… они помогали просто… Они не то, чтобы совсем плохие, нет, просто работа у них такая…

Поня-ятно.

Интересно, ей действительно надо на этот самый Талгол, или это — предлог? Часть непонятной более сложной игры? Но, с другой стороны — что ещё могло заинтересовать её на полупустом внешнем уровне до такой степени, чтобы…

А, кстати — до какой именно степени?…

Проверим.

Аликс пожала плечами:

— Малышка, тебе не повезло. Видишь ли, я не беру пассажиров.

Вот так.

А теперь посмотрим…

Если тебе так уж нужен этот самый Талгол — заслужи. Поработай. Попытайся убедить. Ну-ка, ну-ка, давай, детка, а мы поглядим. Оценим. Прикинем. В эту игру можно играть и вдвоём, хотя ты об этом пока и не догадываешься…

Девчонка не разочаровала. Сделала несколько мелких шажочков в сторону Аликс, продолжая доверительно-заискивающе улыбаться и вдавив сжатые ладони вертикально в рёбра на груди так, что на рёбрах этих откуда ни возьмись проявились два намёка на выпуклости. И не просто проявились — нахально заявили о своём существовании и теперь туго натянули тонкий зелёный шелк. Остановилась прямо перед Аликс. Их лица оказались практически на одном уровне, и поэтому девчонка запрокинула и склонила на бок голову, чтобы иметь возможность заглянуть в глаза немного снизу, усиливая тем самым впечатление заискивания и приниженности. Аликс отметила, что в остальном она в точности скопировала её позу. Насколько, конечно, возможно скопировать стоящему человеку человека сидящего…

— А вам не нужен юнга? Я могу быть хорошим юнгой!

Она была просто очаровательна сейчас, такая симпатичная куколка, огненно-рыжий цветок на тонкой зелёной ножке. Ссадины на мордашке её совсем не портили, скорее, лишь добавляли очарования. Если приодеть как следует… Или — совсем раздеть…

— Очень хорошим юнгой… сэр… — голос стал вкрадчивым, улыбочка — многообещающей. Вгляделась пристально. Поправилась:

— Ой, извините… мэм…

Ещё более вкрадчивый голос, ещё более многообещающая улыбочка.

А вот это уже серьёзно.

Она явно работала в режиме «зеркала», эта малышка, подстраиваясь под собеседника по ходу действия. Проведённый Аликс только что простейший тест это явно и недвусмысленно выявил. Работала, конечно, плохо и примитивно, методом тыка, словно нахватала где-то верхушек, сути не понимая…

Но — работала.

И назвала её «мэм».

Уверенно так назвала. Без тени сомнений. А ведь Аликс сегодня, чтобы не заморачиваться со сложными женскими головными уборами, принятыми в колонии Бьюта, работала под мальчика. А если уж эриданка работает под мальчика, то никому даже и в голову не придёт подумать о каком-то ином варианте…

— Мэм, я… Я и правда могу быть отличным юнгой! Я уже работала… У меня даже рекомендации… были… Я всё умею делать! Правда-правда! Я даже помощником моториста была!..

Голос почти не изменился, разве что стал более напряженным. Та же вкрадчивость и обещание. А в обертонах — паника. Паника и…

— ВОзьМИТе, ПОжаЛУйсТа, ну ЧТО ВАм сТОиТ?!!

Она опустилась на колени.

Ч-чёрт!

Дилонг!..

Точно!

Чёрт…

— И готовить могу!.. И убирать!.. И массаж умею… ВоЗьмИТе, мЭм! Не пОжаЛЕете!..

Неумелый, неотработанный и драный, брошенный широким веером вместо экономного прицельного лучика, но, тем не менее, вполне узнаваемый.

Вот же паскудство!

Всё правильно, чего и следовало ожидать, с «зеркалом» сорвалось, она запаниковала и ударила из самых крупных орудий, чтобы уж наверняка, она же не понимает ещё, чем это чревато, она же ни черта не понимает ещё…