Светлана Тулина - По чужим правилам

Счастье её, что здесь такая глухомань, никаких детекторов на ближайшую сотню парсеков, счастье её, что не встречался ей лицом к лицу пока ещ1 ни один самый занюханный рыцарь…

— Ладно, уболтала… Будешь юнгой до Талгола, а там посмотрим… Но — с одним условием.

— Как прикажете, мэм! — мелкая потянулась, ещё раз выгодно демонстрируя неплохую фигурку, улыбнулась ликующе и завлекательно, пригасив торжествующее сиянье рысьих глаз.

— Больше никогда не пытайся проделать ЭТО. Ни с кем.

— Что в-вы… имеете… в виду… мэм?

Очень тихий голос. Почти спокойный. Если бы не обертона. Глаза широко распахнуты.

Удивительно, до чего же холодными могут быть эти оранжевые глаза…

— Ты — знаешь… — Аликс крутанула пальцем в воздухе, — ЭТО.

Девчонка медленно встала с колен. Улыбка её дала явственную трещину.

— Я не уверена, что… понимаю…

— То, что ты проделала с теми, на поле, заставив их драться с тобой, чтобы привлечь моё внимание. То, что ты так неумело пыталась проделать со мною сейчас. То, что, похоже, ты с той или иной результативностью проделываешь со всеми встречными.

Её улыбка разлетелась на сотню дрожащих осколков. В голосе зазвенело отчаянье:

— О чём вы, мэм?! Я не понимаю…

— О тебе. Если хочешь быть моим юнгой — больше никогда и ни с кем не будешь проделывать ЭТО. Во всяком случае, пока не научишься делать правильно.

Девчонка спрятала руки за спину. Сделала шаг назад, в сторону люка. Сказала неуверенно:

— Я… передумала. Пожалуй, мне не так уж надо на Талгол. Я, пожалуй, пойду…

Она сделала ещё шаг и была уже у самого тамбура. Явно готовая рвануть во все тяжкие при малейшем намёке на опасность. Или на то, что покажется ей опасностью. Чтобы услышать исходящую от неё панику, вовсе не надо было быть эриданцем.

Но — не одну только панику.

Любопытство.

Именно поэтому шаги к тамбуру были такими медленными. И именно поэтому Аликс продолжала говорить, словно ничего не случилось, не повышая голоса, не шевелясь и даже головы не поворачивая:

— Ты можешь уйти, дверь открыта. Но сперва я хочу тебе кое-что рассказать. О тебе. У тебя никогда не было переломов. Даже растяжений. Тебе легко даются практически любые виды спорта. Ты почти не болеешь. У тебя очень прочные ногти, ты их не ломаешь, как другие девчонки. Любой прочитанный текст ты запоминаешь с первого раза. У тебя до сих пор нет месячных, зато очень быстро растут волосы, быстрее, чем у всех твоих подруг. Ты хорошо понимаешь людей — что они сделают в следующее мгновенье, чего они хотят, даже о чём думают. Ты помнишь лица с первой, пусть даже самой случайной, встречи. Можешь узнать человека или предмет, который видела мельком несколько лет назад. Хорошо видишь в темноте, в тумане, под водой. А однажды ты заметила, что, если попросить с определённой интонацией, твою просьбу выполнят ОБЯЗАТЕЛЬНО… Но заметила ты это не так давно. Да ты и вообще не так уж много знаешь о своих истинных возможностях. И, похоже, уже начала об этом догадываться. Верно?

Она рискнула посмотреть на девчонку.

В конце концов, раз та до сих пор не убежала — значит, истинно эриданское любопытство победило благоприобретённую осторожность.

Мелкая действительно стояла в проёме тамбура, открыв рот. Сейчас обязательно спросит. Они все на этом этапе спрашивают. Причём, что характерно — обязательно какую-нибудь глупость…

— А откуда вы знаете?.. Ну, про волосы?.. Я же стригу их чуть ли не каждый день…

— Объясню. Потом. Сейчас нет времени. — Аликс уже развернулась к пульту и начала предстартовую рутину проверки готовности. — Занимай кресло и пристёгивайся. У нас всего восемь минут в запасе.

— А мы не можем… задержаться? Ненадолго…

В голосе — ни малейших намёков на дилонг. От избытка старательности она уничтожила даже эмоциональную окраску. Почти. Остался только просительный компонент.

— Я — не могу.

Намёк мелкая поняла. Больше ничего не сказала. Вздохнула, глядя сквозь тамбур и два синхронно закрывающихся люка в надкосмодромную черноту. Забралась в кресло, привычно повозилась, подгоняя его по фигуре.

Она не врала насчет своей опытности — явно не первый раз сидит в не пассажирском с его универсальной авто-подгонкой. Ещё раз бросила короткий взгляд в сторону закрытых люков. Словно на что-то надеясь. Отвернулась.

Что бы там ни было у неё оставлено, оно не шло ни в какое сравнение с возможностью добраться до Талгола. Любопытно будет узнать, зачем… Но это — потом.

Интересно вот только, что малышке этой, приложившей столько усилий, чтобы иметь возможность туда добраться, на самом деле на Талгол этот вовсе не хочется.

Совсем.

До дрожи.

До тошноты.

До заледеневших рук.

Всё интересатее и интересатее…

Каа умела убивать.

В том числе и подручными нетрадиционными средствами, как в инструкции и предписывается всем порядочным амазонкам, от цветов независимо. И ей не надо было для этого даже шевелиться. Она могла убить фразой. Словом. Интонацией.

Одним лишь презрительным подёргиванием морщинистых складок у поджатых губ. Страдальчески заломленной бровью. Да чем угодно!

Взглядом, например.

Умела она это.

Особенно — взглядом…

Лайен открыл глаза, но легче не стало. Просто теперь вместо укоризненного взгляда Каа («О, Боги, с какими идиотами приходится работать!..») он видел сияющую физиономию Дэна. Дэн был честно и откровенно счастлив, потому что ему удалось помочь, а это случалось с ним не так уж и часто. И сиял он теперь, как свеженачищенный офицерский сапог.

Лайен с куда большим удовольствием посмотрел бы сейчас на милягу Френни, поскольку после эпохального открытия тот впал в такое великолепное уныние, что просто любо-дорого, любой ипохондрик пять минут с утра посмотрит — и весь день будет ощущать себя самым махровым оптимистом! Но Френни теперь из каюты почти не выходил, предпочитая переживать подлое предательство своей несостоявшейся мечты в гордом одиночестве.

Так что для созерцания оставался один Дэн.

Лайен скривился.

Скрипнул зубами.

Спросил хмуро:

— Что-то узнал?

— Они принимали участие в чемпионате Деринга. Финал проходил здесь, на Большой арене, Реддрак шел в пятёрке лучших. Но перед последним кругом взял самоотвод. Их команда покинула планету, не дожидаясь окончания Чемпионата. Я скопировал все игры, в которых они принимали участие. Будешь смотреть?

— Буду… — Лайен постучал ногтями по подлокотнику, добавил хмуро, — Потом.

Придётся.

Может, проскользнёт какая зацепка и станет понятно, чего это вдруг один из ведущих игроков выходит из игры — просто так, не потерпев поражения и не будучи дисквалифицирован. И куда после этого он может направиться… ну вот куда?