Светлана Тулина - По чужим правилам

— На Талерлан они направились.

— Что?..

— На Талерлан! — Дэн засиял ещё сильнее, хотя это и казалось невозможным, — Мне диспетчер сказала. Я с ней это… ну… поговорил.

Поговорил он…

Ещё бы она не сказала, если с ней один из лучших ромео поговорить решил.

Проскользнувшая зависть была привычной уже и мимолётной.

Потому что…

— Талерлан… — повторил Лайен внезапно охрипшим голосом и лицо его исказилось, — Талерлан?!! Френни!!!..

— Куда мы летим?

Правильнее было бы сказать: «Куда ты меня тащишь?» Честнее, во всяком случае.

Но Стась не отважилась на такую формулировку. Она вообще решилась спросить его лишь в каюте, когда стало окончательно ясно, что Бэт не собирается ничего объяснять.

Он устроился на краешке стола, положив коммуникатор на колени и продолжая что-то быстро выстукивать, его пальцы метались по крохотным кнопкам, как заведённые, лицо постоянно менялось — то хмурилось, то искажалось нетерпеливой гримаской, то ухмылялось удовлетворённо. Походило на то, что между ним и невидимым собеседником шли какие-то активные переговоры, трудные, но вроде как вполне удачные.

И то, что проводил он переговоры эти не в звуковом режиме, Стась очень не нравилось.

— Бэт, куда мы летим?

— А? — он на секунду оторвался от коммуникатора, посмотрел непонимающе, словно никак не мог понять, о чём это она. Потом сообразил, перестал хмуриться, улыбнулся даже успокаивающе, но она видела, что думает он о другом, — На Талерлан…

Его улыбка не успокаивала.

Скорее, наоборот.

Так улыбаются душевнобольным добрые медбратья перед тем, как провести рекомендованный сеанс лоботомии, так капрал улыбается новобранцам перед самым началом безнадёжной атаки.

А уж место назначения…

Она порывалась спросить его еще на стадионе. Или в такси. Или в пункте проката…

Не смогла.

И не потому даже, что был он занят, активно и катастрофически, ну просто ни на секунду не вклиниться с расспросами — если не тащил её куда-то за руку, значит, с кем-то разговаривал, лично или по фону, или что-то подписывал, или вот так, как сейчас, что-то быстро набирал и стирал на своём комме, и тонкие пальцы его стремительно летали над клавиатурой, а лицо хмурилось, будучи сосредоточенно-отстранённым, и отпадало всякое желание задавать вопросы.

И даже не потому, что такой Бэт — сосредоточенный, гиперактивный, деловой и невозмутимый, занятый чем-то малопонятным, Бэт, улыбающийся снисходительно и заботливо раздвигающий кресло — пугал Стась гораздо больше, чем Бэт в ярости, с суженными глазами и перекошенным от бешенства лицом. Этот Бэт уже всё для себя решил, а был он не из тех, кто легко отказываются от выбранного пути. И Стась не была уверена, так ли уж ей хочется знать, что именно он там решил…

И вообще, задавать Бэту вопросы — это чревато, как-то раз она уже спросила его, и получила ответ. Честный ответ. Он всегда был честен до непристойности. В этом-то и заключалась основная опасность.

Она спросила тогда, почему он с нею не спит. И даже не попытался. Ни разу.

Ведь всё равно остальная команда и большинство проинформированных услужливыми комментаторами о традиционном люксе на двоих зрителей считают их чуть ли не семейной парой. Так в чём же дело? В ней или в нём?

И он ответил.

Легко. Даже весело.

В том смысле, что недотраханные злее и лучше дерутся, а умный хозяин не будет сам крутить голову курице, несущей золотые яйца.

Честный мальчик.

Так, чтобы она сама выбирала, принимать его ответ за шутку, или нет. А потом он засмеялся, облегчая ей выбор, и она засмеялась тоже. Чтобы не подумал он, что она обиделась. Обиделась, вот ещё! Из-за такой ерунды…

Да только вот ерунды ли?..

Умные люди, конечно, не крутят шеи золотоносной куре. Умные люди берегут её, зерном отборным угощают, о здоровье заботятся, не утомляют разными лишними глупостями, от несения яиц отвлекающими, оберегают, короче, от всяческих неприятностей. А недотраханные действительно злее, тут не поспоришь…

Да только такая вот мелочь: что случается с курицей, если вдруг перестаёт она нести эти самые яйца?

Талерлан…

— Зачем?

Она знала — зачем. Вернее, догадывалась. Кто же не знает специализацию Талерлана!

Но почему-то очень хотелось получить подтверждение.

А быстро он, однако. И полутора часов не прошло… Как ему удалось? В разгар чемпионата… Ладно, матчи, там естественная убыль большая, замены наверняка все заранее предусмотрены. А вот как он сумел за это время арендовать катер, втиснуть его в жёсткий стартовый график без предварительной записи, да к тому же уладить проблему с визами — Талерлан ведь уже вне юрисдикции Протектората? Это вопрос…

— Зачем, Бэт?..

— А?.. Ну… Детка, здешним хирургам я доверил бы разве что любимую тёщу… А сейчас не отвлекай меня, ладно?

Это не был вопрос или даже просьба. Скорее — комментарий. Информация. Точка в разговоре. Не отвлекай меня, детка…

А, может быть, так и проще. Когда всё за тебя решили, а ты вроде бы и не причём… Может быть, она давно уже выбрала именно этот путь. Не случайно ведь не спросила его ни разу: «А что — потом?» Он ведь честный. Он бы не стал врать.

И он не из тех, кто останавливается на полпути…

Она отлично видела это. Видела, но предпочитала не задумываться. И не задавать лишних вопросов. Не стоит их задавать. На них ведь и ответить могут.

Честно ответить.

— Бэт, а если я… Не хочу?..

Фрида Лауэрс новость восприняла спокойно.

Может быть, потому, что поняла всё сразу, как только услышала голос Джеральдины Эски, или даже раньше, когда лицо её увидела. Лицо как лицо, такое же каменное и непроницаемое, как всегда. Вот только увидеть его по незащищенной линии, для любого прослушивания открытой, ожидать она могла всего менее. А, увидев, — сразу всё поняла.

Таиться более смысла не имело. Равно как и подслушивать. Пока они тут интриговали и между собой цапались, девчонка каким-то образом сумела раздобыть денег и записалась-таки на операцию. И не куда-то там, а в лучший Талерланский комплекс, клинику Рихтера, губа у девочки не дура. Причём записалась двое суток назад. Значит, сегодня уже ничего не поделаешь.

Поздно.

Учитывая их оперативность, поздно было даже вчера…

— Ладно… Сворачивай операцию. Тут ловить больше нечего.

Так глупо!.. Ссорились, боялись, что другие опередят… А эта дура так и не поняла, каким сокровищем обладала!

Одно утешает — приз не достался никому. И этой лупоглазой оранжевой курице — в том числе…