Сергенй Кусков - Рыцарь в алмазных доспехах. Принцесса и рыцарь

- Извини, я не хотела, - пожала она плечами, но оба понимали, что хотела.

Помолчали. От нее несло растерянностью, раскаянием. Но раскаянием в том, что неправильно что-то оценила, поняла, а не сделала. Вины передо мной за высокомерие я не чувствовал. Потому промолчал, хотя у меня для нее имелся сюрприз. Сюрприз, родившийся случайно, пока ехали вчера с девчонками домой, и который дома я в спокойной обстановке обкатал.

- Мне пора – ребята возвращаются. – Я поднялся. – И это… Я не враг тебе. Ни тебе, ни твоей семье, ни твоему народу. Ты плохо слушала запись.

Всё, достаточно. Теперь подняться на сцену и делать вид, что мне на нее плевать. Хотя, мне на самом деле плевать. Партия еще не окончена, но все карты розданы, козыри засвечены и сделать больше того, что есть, нельзя. Конечно, послезавтра начнется новая партия, с новыми картами и раскладами, но это будет послезавтра.

До конца наших с пацанами посиделок мы не перекинулись с нею ни словом. Ушла она раньше нас – видно, позвал сеньор Ромеро. И если честно, без зрителей занималось значительно легче.

На выходе у стойки администратора меня поджидала Оливия.

- Привет, Шимановский! – отозвала она меня в сторону. – И что, ты это так оставишь?

- У тебя опять задание? – хмыкнул я. – Дон Бернардо попросил?

Она отрицательно покачала головой.

- Хуан, можешь не верить, но у хранителей, постоянных хранителей, с охраняемым объектом возникает что-то вроде родства душ.

Она помолчала, подбирая слова. Я не торопил.

- И мы не исключение. Нам радостно, когда ей хорошо, и грустно, когда грустно ей. Мы чувствуем то же самое, что она. Иначе, не так сильно, но… Чувствуем.

Снова пауза.

- Да, мы как бы не имеем отношения к причинам ее радости и грусти, но это так. Не знаю, как такое объяснить… Это просто есть, и всё.

- И при чем тут я? – Я сделал вид, что не понял, к чему она клонит.

- Хуан, не бросай ее, - опустила глаза Бергер. - Да, она виновата, но не поступай так. Она долго мечтала об этом выступлении. Чтобы спеть, получить признание, и только после этого раскрыться. И теперь ждать еще минимум год. И то, только если огонек в ней не угаснет.

- А может?

Кивок.

- Она устала. Занимается этим много лет. Уже несколько раз пыталась совершить подобное, но всё время не решалась – где-то в чем-то не дотягивала. Работала над собой, как проклятая. Ее сестра больше по разным единоборствам, маханием световыми мечами, контрас, а эта…

- Певица, - потянул я, тяжело вздыхая. Господи, куда от этих женщин спрячешься?! И ведь действительно, похоже, личная инициатива – слишком неуверенный голос. Хрен откажешь!

- У нее много недостатков, - продолжила Оливия. - Очень много. Но сегодня я прошу переступить и пойти навстречу. Я прошу. Ради меня. И остальных девчонок.

- Пойти навстречу с чем? – сделал я удивленные глаза, но номер не прошел - она лишь иронично усмехнулась.

- Чико, я что, не знаю тебя, что ли? Они, - абстрактный кивок за спину, видимо, имеются в виду королева и сеньор Ромеро, - не знают. Я – знаю. С первого дня за тобой слежу. И с первого дня знала, что нам работать вместе, даже во время тестов, когда мы тебя прощупывали.

Я покачал головой, однако, не возражая, а констатируя:

- Королева еще не прилетела на планету, не утвердила решение о моей дальнейшей эксплуатации, не придумала, как меня использовать, а ты уже знала?

Бергер выдала ослепительную улыбку.

- Я же не дура. А что она еще могла придумать, кроме как организовать «подпорку» для дочери? Не надо недооценивать влияние сильного командира преторианцев, вхожего в спальню монарха, на дела в политике. А наши монархи слабы, вот уже четыре поколения.

Так что давай, Чико, не вредничай! Пошли!

Во второй малый зал, тот же, где состоялось мое первое прослушивание, вошли тихо. Дон Бернардо, усталый и измученный, сидел, где и в прошлый раз, на третьем ряду, и нас не заметил.

Мы уселись по центру, за его спиной, обратив всё внимание на сцену, где пела Фрейя. Пела? Не то, чтобы, с прошлым разом не сравнить. Скажем так, пыталась вывести что-то внятное измученным подрагивающим голоском. У нее могло получиться лучше, гораздо лучше, но она не старалась. Или старалась, но недостаточно хорошо, что бросалось в глаза даже непрофессионалам.

Когда она закончила, дон Бернардо разразился руганью. Нет, слова использовал литературные, но их сочетанию позавидовал бы портовый грузчик. Ее высочество слушала, слушала… Затем из глаз ее потекли слезинки, после появились две дорожки, после же она… Заревела.

Дон Бернардо понял, что достаточно, и замолчал, глубоко вздохнув. Я видел, как он устал. Устал морально, еле держится. Он хотел дать внучке всё, но словно злой рок - ничего не получалось.

- Может все же предыдущую? – промямлила Фрейя. – Мне не нравится эта. Я ее не вытяну.

- Хуан! – ткнула меня в бог Оливия, но я отмахнулся.

- Вытянешь! – рявкнул дон Бернардо, но смягчился и отмахнулся. – Ладно уж, давай предыдущую… - И что-то пробормотал в браслет.

Музыка заиграла, но другая. Фрейя вновь запела, и пела увереннее. Но не настолько уверенно, чтобы поставить ей отлично. Я вспомнил первое впечатление, когда только услышал ее голос… Да, ваше высочество, вы сильно не в духе. Оливия вновь ткнула меня в бок, но я вновь «не почувствовал».

Песня по большому счету была неплохой, и эта, и предыдущая. Лирическая, романтическая, и одновременно зажигательная – с изюминкой. Такую запросто можно услышать на радио, или на концертах-солянках, из уст исполнителей пусть не первого, но и далеко не третьего эшелона - эдакий уверенный середнячок. Подобные постоянно занимают места в двадцатках и пятидесятках хит-парадов, доходя до восьмых-десятых мест. Неплохая вещица, но…

Это пресловутое «но». Просто хорошая качественная песня, способная попасть на время в перечень хитов, но не более.

- Уже лучше, - оценил исполнение дон Бернардо. - Хорошо, если это всё, на что ты способна, оставляем эту и расходимся. На сегодня хватит.

Дон Бернардо очень хотел домой – его достала вся эта свистопляска. Только долг, обещание внучке, да количество вложенных сил останавливало его. И меня, наверное, остановило бы. Ведь какая бы кутерьма ни произошла, кто бы ни был виноват, она дочь его крестницы, которую он нянчил, будто родную дочку, и для которой был кем-то большим, чем вечно отсутствующий отец.

Ее высочество молчала. Стояла посреди сцены, опустив голову.

- Что не так? – вспыхнул старик, видно, понимая, чем вызвано такое поведение. - Ну, нету, нету у меня для тебя больше ничего!

- Бени… Можно я не буду!.. Не завтра!..

- «Не буду!» «Не завтра!»– Дон Бернардо вознес глаза к небу, затем воскликнул с еще большей энергией: