Сергенй Кусков - Рыцарь в алмазных доспехах. Принцесса и рыцарь

Выйдя из здания управления дворцовой стражи, по дороге к нашему «Мустангу», я все время повторял про себя: «Мозговой штурм… Мозговой штурм…» Сеньорины играются в игры, придумывают планы. Неймется им.

«А не подкинуть ли им проблем? Просто из вредности?» - подало идею ехидное существо внутри меня.

Нет, пожалуй, не стоит. Всё равно в итоге аукнется мне. Но относительно Фрейи и покушения камень с плеч упал – этого сценария я втайне я боялся больше всего.

«Чико, а ведь это просто замечательно, что ее превосходительство вызвала тебя к себе!» - произнес вдруг мой бестелесный собеседник, и я даже споткнулся.

Да, замечательно. Потому, что мысль, на уровне подсознания не дававшая мне покоя, вдруг четко оформилась в причинно-следственную связь. Которая мне не понравилась, ибо с головой раскрывала мою принадлежность к службе безопасности клана Веласкес. Чего бы мне ПОКА не хотелось.

Но Фрейя не дура. И «расколоть» меня для нее… Вопрос нескольких дней, если не часов. После которых отношение ее ко мне изменится кардинально, ибо мальчик, и ПОДОСЛАННЫЙ мальчик – два совершенно разных мальчика.

А значит, нет смысла отрицать очевидное. Я – представитель клана. Но узнать это она должна от МЕНЯ, а не от своих взломщиков.

«Что, amigo, устроим ее высочеству небольшое представление? Дабы тебя легализовать? – хмыкнул я про себя. - Сеньора Морган не против, а будет против – так ее никто и не спрашивает!»

Следующая мысль касалась того, что мне ужасно повезло, что ее высочество эту неделю была занята песнями, а не мной. Потому, как она не может не понимать, что я-республиканец, любого уровня лояльности и агрессивности по отношению к власти, просто не мог не пройти через суровые руки ее превосходительства. Меня просто не допустили бы к ее «телу». И на это можно сделать ставку. Ну, хотя бы для начала.

- Почему так быстро?

Тигренка после рамки практически не досматривали. Стоящая сеньорита из наших, не подав вида, что узнала меня, лишь стандартно ее облапила и пропустила. В отличие от других сеньоров и сеньорин, которых проверяли и досматривали до нескольких минут. Собственно, очередь потому и возникла, что досмотр велся уж очень тщательно.

- Ты в базе, - пояснил я. – Член семьи сотрудника. Благонадежная.

- А-а-а… - Она не смогла сформулировать, но я ее понял.

- Ты как бы своя, потому прошла лишь стандартный досмотр. Повторюсь, ты член семьи не просто сотрудника, а оперативника корпуса телохранителей.

- Ты, что ли, оперативник? – улыбнулась она. Но без ехидства, скорее с изумлением человека, впитывающего любую информацию, как губка.

- А не похож? А вот так? А в профиль? – повернулся я, позируя. Она рассмеялась. После чего перешла к делу.

- Хуан, Марина она…

- Не надо ничего про Марину! – поднял я руку в отрицающем жесте. – Это ее выбор. Я всячески демонстрирую, что готов к контакту и не бегу от ответственности, но если ей так легче…

- Ты не понял, - покачала она головой. – Да, она тебя… Футболит, - подобрала Тигренок красивое слово, – но сегодня она собралась пойти. Именно потому, что поняла, что хватит футбола, пора наводить мосты.

Кажется, сквозь зубы я выдавил пару ругательств.

- Не прошло и полгода!

Беатрис скисла.

- Да скоро уже. Как раз почти полгода и прошло!..

Я вздохнул и оглядел ее совсем чуть-чуть, но выделяющийся животик. Вновь пробормотал пару ругательств.

- Она давно это понимала, - продолжила девушка. – Просто гордость не позволяла. А еще страх.

- Страх? – Я поморщился.

- Страх менять что-то. Она цеплялась за отрицание тебя, как за соломинку, за последнюю надежду. Но соломинки заканчиваются… - Беатрис грустно улыбнулась. Какая-то в ней проступила житейская мудрость, которую трудно ждать от девушки семнадцати лет. - И сегодня она решилась. Но ее как назло вызвали в госпиталь – дежурить. И «отмазаться» нельзя - там правят бал военные, а им плевать на любые билеты на любой концерт. «Надо» - и всё!

Кажется, я скривился. Да, военным все равно, это так. И с ними иногда крайне трудно договориться – сделают назло специально, знаем мы эту публику. «Сапоги», мать их!.. Но главное, военные беспрекословно выполнят ЛЮБУЮ команду верховного главнокомандующего, особенно, если она касается девочки-стажера из медакадемии и графика ее дежурств. И никаких вопросов задано не будет, даже про себя.

Да, я уже и сам понял, что зря пригласил девчонок. Но понял не сразу, и сгоряча, как только получил на руки заветные билеты - два штуки в амфитеатре, как участник программы, набрал номер Пантеры и предложил «помириться». Причем «коллективно». Устроив сеанс общения аккурат после этого мероприятия.

Почему их? Так ведь давно назрело! А после концерта девочки размякнут, особенно Марина, и можно будет вить из них веревки. Съездим к маме, в этот же день, если повезет. А других…

Других девчонок приглашать не хотел. Если отдать билеты двоим из пятерых – остальные трое обидятся. Да и мне сложно сделать выбор – я их всех люблю, никого не хочу выделять.

Есть еще мама, но это не то мероприятие, куда я бы хотел пригласить маму. Пока это больше политика, чем творчество. Вот когда заработает наша группа, когда наработаем материал и начнем с ним выступать… Тогда да, обязательно – она будет первая. Но не сейчас.

- Хуан, раз уж мы начали говорить о важном… - Беатрис смущенно опустила глаза. - …Есть еще вопрос, не о Марине.

Я кивнул – ждал этого разговора.

- Понимаешь… Я… Ты… Ребенок… Я не знаю, как к этому относиться! Я не знаю тебя, не знаю, что из этого выйдет, кто ты для меня!.. Я тебя не ненавижу, как Марина, и не прячусь… Но я не знаю, как жить дальше! – Кажется, из ее глаз приготовились хлынуть слезы.

Я притянул ее к себе.

- Тигренок, не представляю, что тебе наговорила сестра, но я не чудовище! – Заглянул ей в глаза. – Да, ты беременна. И отец – я. И я не складываю с себя ответственности, буду помогать всем, чем смогу. Но, Беатрис, я не люблю тебя. Я всегда буду рядом, всегда подставлю плечо, но в плане сердца ты свободна. Единственное мое условие – ребенок должен меня знать. И мою маму, - добавил я, представляя глаза своего главного советчика. Конечно, когда расскажу ей о сестрах Санчес, будут греметь громы и рваться молнии, все-таки полгода – это полгода. Но после она займется Тигренком, и будет души не чаять ни в ней, ни в ребенке. - В остальном ты будешь вольна поступать, как тебе заблагорассудится, встречаться, с кем хочешь. Но опять же, если что, если тебя обидят – я буду рядом!..

- Зачем тебе это всё? – хмыкнула она. – Быть рядом. Заботиться. Что тебе с этого?

Я пожал плечами.

- Я вырос без отца. Не хочу повторения этой ошибки. Вот только сделать ничего не могу!.. – выдохнул я, разводя руками.