Александр Соловьёв - Нашествие хронокеров

– Ростислав прав, – вмешался Шишига. – Когда мы выходили, я посветил на ворота и обратил внимание, что они сильно исцарапаны. Смахивало на то, как если бы их многократно задевал ковш. К тому же я уверен, что не было прошлой ночью поблизости никакого трактора, а теперь он стоит прямо напротив ворот. Выходит, мы по непонятной причине не услышали шума. Может ли это относиться к свойствам пятен.

Мира ничего не ответила.

Я несколько смягчился и сказал:

– Рад вас видеть, ребята.

Шишига широко улыбнулся и, облизав пересохшие губы, сказал:

– Пить хочется смертельно.

Он собрался снова сесть за руль, но я его остановил.

Еще несколько минут мне пришлось их уговаривать бросить машину и идти пешком.

– Проезда нет ни в одну сторону! – уверял я. – Чтобы отсюда выбраться, надо бежать немедленно.

– Что с домом? – хмуро спросила Мира.

– Превратился в Пизанскую башню.

– Машина – это все, что у нас осталось, – сказала Мира, обращаясь к брату. – Нельзя же ее бросать прямо здесь.

– Не переживайте, – сказал я. – Завтра утром каждому из вас подарю по несколько таких же.

Они посмотрели на меня как на безумца, но спорить больше не стали.

Мы завернули за угол и вошли в переулок. К счастью, с утра он не стал более непроходим. Кроме того, теперь я знал, что контакт с песком не опасен.

По дороге я высказал свою гипотезу о внеземном происхождении пятен.

Роман внимательно меня слушал, а Мира даже ни разу не посмотрела в мою сторону. Не пойму, чем я ей так не угодил.

Я заметил вывеску и, посветив фонариком, прочитал: «Продукты».

– Один момент, – сказал я и направился к магазину. Вернувшись через минуту с большой пластиковой бутылкой воды и несколькими пачками чипсов, я был встречен радостными возгласами Шишиги и холодным равнодушием Миры.

Когда все напились, девушка спросила.

– Где Федька?

По-видимому, вопрос был адресован мне, но рассказывать о таинственном исчезновении громилы не хотелось.

– Не знаю, – сказал я.

Мы вышли на Левшинский, повернули, прошли мимо бутика, в котором я сегодня оделся. Неожиданно я вспомнил, что в кармане лежит статуэтка Миры, и мне стало досадно. Но всего лишь на миг.

Отчего Мира может меня так ненавидеть. Конечно, я мало похож на ее бывшего мужа, но ведь и с ним она, в конце концов, порвала.

– Ростислав, вы сказали, что видели отверстия в слое облаков, – прервал мои размышления Шишига. – При падении метеоров такое наблюдается?

– Понятия не имею, – ответил я. – Надо у астрономов спросить. Они специалисты по небесным телам.

– Я к чему это говорю, – продолжал Шишига. – Если посмотреть на характер вторжения, создается впечатление, что это было… э-э… направленное движение объектов, имеющих определенную форму и размеры. И размеры эти сопоставимы с человеческим ростом.

– Ого! – воскликнул я. – Браво! Это тебя в училище для электриков научили аналитически мыслить? Или ты проходишь ночное обучение на физмате?

– Нет, – покачал головой Шишига. – Болезнь временно прервала мои планы. Но я ведь Бауманку заканчивал. И там научился думать логически.

В его словах не было желания ответить на колкость, и я прикусил язык. Но поздно: конечно, Мира заметила мой дурацкий выпад. Чтобы как-то поправить ситуацию я сказал:

– Роман, твое наблюдение точно и абсолютно справедливо. И нам с тобой этих «объектов» предстоит обнаружить, несмотря на то, что пока они для нас невидимы.

– А женщины не в счет? – спросила Мира.

– Почему не в счет? – удивился я.

– Ты сказал: Роман… нам с тобой… Вот я и спрашиваю: женщины не в счет?

– Еще как в счет! – Я засмеялся, но смех вышел каким-то странным. – Мы должны вместе решить, кто за что будет отвечать.

Тут я понял, что на самом деле все, что ни говорю, я стараюсь сделать понятным и приемлемым для Миры, но получается с точностью до наоборот.

– А дальше? – спросила Мира.

– Что – дальше?

– Ты сказал, что Рома прав. Значит, ты уже знаешь, что случилось с городом, и какими должны быть наши планы.

– Нет, – сказал я. – Пока не знаю.

Мира красноречиво промолчала.

Все изменилось. Утром я был хозяином Москвы, а теперь у меня у самого есть повелительница и судья, которой я не нравлюсь. Она младше меня всего на несколько лет, но мне кажется, что мы из разных эпох. Нас разделяют толщи времен и культур. Между нами пласты, они состоят из вариаций человеческого поведения. Преодолеть их можно только, предварительно постигнув суть психологических архетипов тех неисчислимых видоизменений, которые отличают нас друг от друга.

Мы идем по мертвому городу к машине, которую я бросил на перекрестке. Мира меня ни о чем не спрашивает. Не потому, что доверяет мне, а потому что у нее всегда есть выбор.

Чем больше она меня ненавидит, тем сильней я ее люблю.

Почему-то я ожидал, что Мире машина не понравится. Но она охотно села на заднее сидение и даже спросила:

– Где устроился?

– Где-то в районе Марьино или Капотне, – угрюмо отозвался я, заводя мотор, и зачем-то добавил: – Как ты и предлагала.

– Удобная квартира?

– Двухэтажный дом, – сказал я. – Вернее, ресторан.

– Ух, ты! Как романтично.

Мы ехали молча до того места, где стояла «тойота». Только здесь я вспомнил, что она двухместная.

Я вышел из машины, марку которой так и не смог определить, и на мое место сел Шишига.

– Держись поближе, – сказал я ему негромко. – Со вчерашнего вечера реальность ведет себя необычно и иногда показывает фокусы.

Шишига кивнул, а я направился к пикапу.

Через двадцать минут мы были на месте.

Оставив машины на площадке, мы зашли в «Поплавок». После небольшой экскурсии, в ходе которой решили, что Мира спит наверху, а мы с Шишигой в зале, я вышел на улицу, почистил одежду и занялся разведением костра. Последний раз шашлыки мне доводилось жарить лет восемь назад. Впрочем, мясо я промариновал удачно, и шашлыки вышли на славу.

Шишига помог накрыть на стол, и мы поужинали, после чего Мира почти сразу же ушла спать.

Мы с Романом сидели еще около часа, попивая коньяк. Я рассказывал ему о моем хроновизоре, а он с восторгом меня слушал. Затем мы по очереди стали выдвигать версии о пришельцах – одна несуразнее другой, пока сон не сморил нас.

Принеся из гардероба ворох пальто и курток исчезнувших посетителей, мы устроили себе на столах ложа и, расположившись на них, быстро уснули.

Во сне я увидел себя сидящим на полу в квартире Миры перед входом в ее комнату. У меня в руках мел. Я рисую на паркете какие-то знаки.

– Чего ты хочешь? – доносится из комнаты голос Федора.

Теперь понятно, зачем все это: я вызываю его дух.

– Федор, – говорю, – а давно вы с Мирой расстались?

– Тебе-то зачем?