Крис Кельм - Сердце Альтиндора. Дилогия (СИ)

Наконец, мне удалось обезвредить обладателя топора — пожалуй, самого грозного из мертвой троицы. Я отрубил ему руку, и она, продолжая сжимать оружие, упала на мостовую. Однако расслабиться я не успел. Мертвец подхватил топор левой рукой и снова ринулся в бой.

Помощь подоспела неожиданно. Их было двое — молодые люди, без оружия, если не принимать в расчет причудливые костяные ножи, висевшие на поясах. Они не спеша приблизились к месту сражения и одновременно осыпали нас каким-то порошком, повисшим в воздухе серебристой дамкой.

Подействовало!

Мертвецы закорчились, заурчали утробно, и один за другим рухнули на мостовую, а секунду спустя их тела покинули духи. Они рванули было в разные стороны, но прочно увязли в окутавшей их дымке.

— Уходи, — сказал мне один из незнакомцев. — Мы сами с ними разберемся.

Как скажете.

Зажимая ладонью нанесенную тесаком рану на предплечье, я побрел своей дорогой, временам оборачиваясь назад. Незнакомцы что-то бубнили, словно читали молитву и посыпали верещащих и корчащихся духов порошками. Прежде чем я свернул за угол, один из них стек на мостовую лужей вязкой полупрозрачной слизи…

Ни Винеар, ни его приятели никогда не слышали ни о зеркале Асгира, ни о подземелье Лодуса.

— Мы слишком мало знаем о Пимпериане, — посетовал Феденор, разводя руками.

— Я думал, может быть, Шторн упоминал о нем, — посмотрел я на Винеара.

Старик лишь покачал головой.

— Возможно, полезная информация сохранилась на пимперианских табличках, но еще никому не удалось разгадать письмена Древних, — снова отозвался букинист.

— А у вас есть эти таблички? — спросил я.

— Нет, что вы, откуда?! — воскликнул Феденор. — Это раньше их находили в огромных количествах и, не найдя иного применения, переплавляли в слитки и монеты. А теперь они попадаются очень редко. Разве что у Коллекционеров сохранилось кое-что. Ну, и, конечно, в Прайе. Там, говорят, ими все Хранилище забито. Но кувены туда никого не пускают.

— В Прайе, значит? — задумался я.

Ночевать я остался в доме букиниста — места всем хватило. Я долго не мог заснуть, стоял у окна, глядя на зарево непрекращающегося пожара, полыхавшего то ли на юге квартала, то ли в Вейдане, где было немало деревянных домов. Под окнами кто-то бродил, гремел железом. Я смог различить лишь смутный силуэт неприкаянного, пытавшегося войти в запертые двери таверны напротив дома Феденора.

Потом началась долгожданная гроза. Раскаты грома заглушили тревожные звуки ночи, а обрушившийся на Сандору ливень спас город от полного выгорания.

Утром я покинул гостеприимное жилище букиниста и направился на встречу с единомышленниками.

В городе наступило обманчивое затишье.

Надолго ли?

На улицах было безлюдно, многие дома смотрели на одинокого прохожего выбитыми окнами и сломанными дверьми. Трупы встречались на каждом шагу и уже начинали попахивать. В общем-то, то же, что и вчера. Разве что воздух очистился от дыма и гари.

К сожалению, моим знакомым тоже нечем было похвастаться. Растиф прошелся по адресам знакомых скордов. Большинство покинуло Сандору — кто до нашествия духов, кто после. А те, с кем удалось встретиться, ничего не знали ни о кинжале, ни о подземелье. Ингусу удалось связаться с «коллегами» из Кудомского леса. Результат — тот же. Разве что они откликнулись на призыв Хранителя традиций. И в скором времени в Сандору должен был прибыть отряд из Заклинателей и — главное! — Духоборцев.

А наши проблемы нам предстояло решать самим.

Но как?

— Есть у меня одна идея, — пробормотал я, выслушав приятелей. — Возможно, в пимперианских текстах сохранилось какое-нибудь упоминание о зеркале Асгира и подземелье Лодуса.

— Если и так, что толку? — поморщился Хранитель традиций. — Еще никому не удалось прочитать пимперианские таблички.

— Почему же? Есть такой человек.

— Кто? — одновременно спросили Растиф и Ингус.

— Я.

Еще будучи в Центале, мне, с помощью Анализатора, удалось расшифровать текст, нанесенный на врата в этот мир. Потом я закрепил полученные знания, прочитав предостережение, оставленное пимперианцами на вратах, ведущих обратно в мир бесконечной пустыни. Получилось на удивление легко. Возможно, пимперианский язык был знаком Анализатору.

А теперь и мне.

— Ты… серьезно? — не поверил Ищейка.

— Сейчас не время шутить.

— Что с того? — вздохнул Ингус. — Лично у меня нет ни одной таблички. А у тебя? — обратился он к Ищейке.

— И у меня нет.

— Зато они есть в Прайе, — напомнил я.

— Это ничего не меняет, — отмахнулся Хранитель традиций. — Кувены и раньше не отличались радушием, а теперь… Они заперлись в Прайе и не подпускают никого на расстояние полета стрелы…

— Думаю, если объяснить им, ради чего мне нужны пимперианские таблички, они откроют ворота, — настаивал я.

— Может быть и так, — кивнул Ингус. — Возможно, они впустят тебя в Прайю. Но кто сказал, что ты выйдешь обратно?

— Почему нет?

— Кувены уже давно пытаются разгадать пимперианскую письменность, — поддержал Хранителя традиций Растиф. — Древние были мудрее нас. И сильнее. Неограниченное могущество — вот к чему стремится Братство. Поэтому человек, знающий пимперианскую письменность, для него лакомый кусочек. Так что я поддерживаю Ингуса: идти на поклон к кувенам — глупо и опасно.

— Как хотите! — психанул я. — В конце концов, это ваш город.

— Мы не пойдем к кувенам, — оставаясь спокойным, продолжил Растиф. — Мы сами проникнем в Хранилище и возьмем все, что нам нужно.

— Шутишь? — посмотрел я на него недоверчиво. Еще бы, Хранилище считалось одним из самых неприступных сооружений в этом мире.

— Сейчас не время для шуток, — ответил он мне моими же словами и пояснил:- В Прайю ведет потайной ход. Благодаря ему мы сможем добраться до самого Хранилища незамеченными.

— А потом? — поинтересовался Ингус.

— Думаю, у нас все получится, — загадочно усмехнулся Растиф.

Растиф знал, как попасть в Прайю. Но до крепости, расположенной в соседнем квартале, нужно было еще добраться. Ворота, ведущие в Верхний Асхонел, заперли в самом начале нашествия духов, никого не впускали, никого не выпускали, по крайней мере, без специального разрешения. У нас такового не было. К тому же Растифу не следовало показываться на глаза городской страже, продолжавшей дежурить у ворот. Однако Ищейка обещал урегулировать эту проблему к вечеру и, натянув на голову капюшон, ушел в город.

Я же решил снова сходить на Крутую улицу. Но лишь напрасно потратил время: Поборов желание высадить дверь, чтобы убедиться в том, что в доме никого нет, я вернулся к Ингусу, где меня накормили и предложили отдохнуть в пустовавшей комнате на втором этаже.