Анна Пань - Страсти Евы

В те минуты я еще не подозревал, что на завтрашний день мне уготовлено событие, сопоставимое по масштабу боли с совокупностью всех казней земных. С кровавым рассветом я примерю свой пожизненный беспристрастный саван с тонким шрамом на лице и его невидимой кровоточащей язвой изнутри. Моя казнь будет длиться день за днем, месяц за месяцем, год за годом.

Долговое обязательство бессрочно…

«Каким таким образом в своем сне я переместилась в детство Гавриила?» − изумленно смотрю я на белокурого мальчика, который почему-то перестает горевать о невосполнимой потере и с испуганным видом тянет ко мне руку.

− Помоги мне, Ева! − вдруг голосом взрослого Гавриила просит он, мертвой хваткой вцепляясь в мое запястье.

Мне становится дурно, потому что я чувствую, что теперешнему Гавриилу наяву грозит смертельная опасность.

− Как мне тебе помочь?

Между нами выстраивается разъедающий воздух барьер. Я хватаю его за локоть, но он выскальзывает из моих рук, как вода сквозь пальцы.

− Скорей! − с криком он разлетается на миллионы мельчайших песчинок.

− ГАВРИИЛ! − ору я, но просыпаюсь.

Метеором я хватаю с журнального столика айфон и набираю номер «Мой Гавриил» , но все без толку − гудки не идут. В Москве и Подмосковье объявлено штормовое предупреждение. Скорее всего, из-за бурана возникли перебои со связью. Впопыхах я натягиваю лосины, накидываю пуховик и, прыгая на одной ноге, обуваю угги. За порогом порыв колючего ветра со снегом будит мой невыспавшийся организм. Мороз в Сочи крепчает. Обильно валят крупные хлопья, застилая снежным ковром проезжую часть и тротуары. За заборами горят наряженные елки с причудливо накренившимися от снега макушками. В запорошенных окошках капают капли неоново-голубых мигающих гирлянд.

Без происшествий я пресекаю Врата и оцениваю ситуацию на дорогах Московской области − транспортный коллапс из-за снежной бури пока не наступил. На КПП Зоны № 1 я прохожу идентификацию личности и заезжаю на территорию комплекса, подсвечивающегося снизу мощными прожекторами. В приемной на двадцатом этаже мне навстречу выплывает фигуристая Алена, одетая по последней моде офисного дресс-кода. Попросить об аудиенции с доктором Гробовым я не успеваю.

− Ева, что у тебя стряслось? − с ураганным настроем вылетает из своего кабинета оторванный от дел Гавриил.

На лету он прижимает меня к себе и поцелуем в губы непростительно нарушает офисный этикет и спокойствие в глазах общественности − Алены.

− Я так боялась за тебя, − сбивчиво объясняюсь я. − Из-за этого дурацкого бурана я не могла тебе дозвониться. Тебе грозит опасность. Смертельная.

На ключевом слове Гавриил сжимает пальцами переносицу и на неопределенное время прикрывает веки. На костяшках пальцев у него откуда-то добавились новые ссадины.

− Подними начальника моей личной охраны и вызови Сашу из имения, − немного отойдя, раздает Алене поручения Гавриил.

Он придерживает для меня дверь в кабинет и заходит следом. В сумрачном настроении его докторский мозг долго не раздумывает: в руке мгновенно оказывается щедрая порция виски со льдом, ноги прокладывают путь к панорамному окну. В беспроглядной тьме ожесточенно воют снежные вихри.

− Я найду тебя, «серый кардинал», − посылает он угрозу прячущемуся в крутящейся мгле врагу. − Кем бы ты ни был. Где бы ты ни был.

Заправляя за ухо выбившийся клочок волос, я открываю ему сюжет сна о его детстве. В информацию-бонус я вкладываю сообщение о влиянии прорицания во снах. Пересказ удручающего сценария вещего сна в канун дня рождения, где он убивает меня, я осмотрительно откладываю до лучших времен.

− Мой отец способен на многое, − прохладно замечет Гавриил, опустошенно взирая на беспокойную ночную панораму, так похожую на его собственный непростой характер. − Возможно, меня он убивать не станет, но вот тех, кто мне дорог…

Угнетающая атмосфера давит мне на виски. Беря инициативу в свои руки, я подхожу к цилиндрическому аквариуму, работающему в режиме ночного освещения. Баснословно дорогостоящий и хлопотный чертог очаровательных обитателей морей и океанов заменяет собой одну из стен в кабинете. В водных глубинах этажом ниже выявляются легкие колыхания водорослей. Со дна, разрезая толщу воды, несется чья-то плотная масса. Колебания в водных хоромах заметно возрастают, и из пушистой гусеничнообразной тины выныривает тупоголовая морда лидера душегубов. Характерный треугольный плавник на спине обещает зазевавшимся купальщикам верную гибель.

− Малыш Моджо, − как закадычного друга, представляет грозу морей Гавриил. − Прошу любить и жаловать.

Мои брови скептически взлетают вверх.

− С воплем «Спасите!» грести всеми четырьмя лапами к берегу, − перефразирую я. − Не в обиду, но машину для убийства не припишешь к отряду малышей. Теперь я понимаю, почему Сидоров не хотел интима с Малышом Моджо.

С едва заметной улыбкой Гавриил стучит по стекленному резервуару, привлекая внимание акулы.

− Женщины нас обижают, Моджо, − жалуется он разинувшему пасть мореплавателю. − На самом деле, Ева, самец тупорылой акулы или акулы-быка − любимец нашего офиса. Как и другие виды, он является предметом моей работы последних двадцати лет.

− Какие исследования ты проводишь?

− Акулы уникальны по своей природе, − с энтузиазмом берет на себя роль просветителя Гавриил. − У акул высочайшая эффективность иммунной системы, которая защищает их от инфекций. Акулы никогда не болеют и никогда не спят, а их раны заживают быстрее, чем у собаки. Наша работа состоит в применении генома акулы для лечения людей от рака. На данном этапе мы трудимся над вживлением искусственно-синтезированных стволовых клеток, находящихся в печени акулы, в стволовые клетки человека. Добившись положительных результатов мутации, мы будем клонировать стволовые клетки. В дальнейшем при помощи трансплантации в организм человека выведенных усовершенствованных стволовых клеток мы сможем предотвращать злокачественные новообразования. В моих планах провести аналогичные испытания и с геномами других видов животных. В будущем люди смогли бы бороться с неизлечимыми недугами и вирусами.

− Без сомнений вашему открытию цены не будет, − пораженно отмечаю я, следя за маневренностью акулы в аквариуме. − Ты очень умный, Гавриил. Я верю в тебя и твоих ученых.

− Благодарю тебя, ангел мой, − несколько растерянно произносит он. − Для архонтов на первом месте стоит забота о человеческой расе. Мне больно знать, что в Ордене о призвании помнят единицы.

− Мне тоже, − с грустью поддерживаю я его.

Ослабив узел галстука, Гавриил растягивается на кожаном кресле и привлекает меня к себе на колени. Нетерпеливо он приспускает лямку моей майки и без зазрения совести зализывает «клеймо собственности». От удовольствия он даже закатывает глаза и тихо рычит. Производимыми действиями он напоминает снизошедшего до ласк сытого снежного барса… хм, все-таки голодного снежного барса. Радость нашей физической близости мгновенно распространяется на другую часть его тела − сбоку от ремня дорогая брючная ткань настырно оттопыривается.