Андрей Золот - Золотой цветок

– Ты-то – и гор не видел? – съехидничал из-за его спины Синицын.

– Я-то видел, а вот другие – нет…

– По дороге полюбуются…

– Разве так можно? – возмутился дед. – Надо уметь совмещать полезное с приятным. Если же делать только одно – быстро надоест.

Синицын ушел вперед и уже не слышал слов Василия Александровича. Мы направились за ним, причем дед без умолку продолжал вслух восхищаться открывающимися перед нами видами.

– Василий Александрович, – обратился я к нему, – вы в таком восторге сегодня от гор…

– Конечно, в восторге! – не дал мне договорить дед. – Как от этого в восторг не прийти?! Ты оглянись вокруг!

– Это все замечательно. Они прекрасны, не спорю. От них исходит энергия… А вы попробовали их послушать?

Наступила десятисекундная пауза.

– Ты намекаешь на то, чтобы я замолчал?.. – встрепенулся дед.

– Нет, я не о том…

– Да нет, прямым текстом говоришь, – перебил он. – Я замолчу, замолчу… Только попозже…

– Тихо! – неожиданно встрепенулся Толик.

– Еще один!.. – хотел было возмутиться Василий Александрович.

– Да помолчите вы! Слышите?

Дед замолчал. Все прислушались. Откуда-то издалека еле-еле слышался стрекочущий звук вертолета.

– Или наш… или – не наш… – заключил кто-то.

– Остроумнее не придумаешь, – съязвил Толик.

– Володя! Володя! – закричал дед Синицыну.

Археолог остановился и обернулся. Затем, услышав звуки вертолета, замахал руками и закричал:

– Назад! Назад! Все – под скалу!

К счастью, мы отошли еще недалеко от места ночевки и побежали обратно – в укрытие.

Звук вертолета приближался. Как только все спрятались, звук появился прямо над нами, но вертолета не было.

– Эхо, – объяснил Василий Александрович.

Около пяти минут создавалось впечатление, что «вертушка» над нами, потом она стала удаляться и скоро пропала вовсе, в направлении, противоположном тому, откуда появился.

– Сейчас дружно вылезаем и как можно быстрей двигаемся к ущелью, там деревья есть, если что – укроемся, – сказал Синицын. – Это вероятно «наши ребята». Скоро обратно прилетят. Могут и по другому пути, если нас ищут. Но рисковать не нужно.

Пока Синицын говорил, дед достал мобильник и начал звонить.

– Привет! – сказал он в трубку. – Пилот с вертолетом у вас?

Какое-то время он, молча, слушал, потом спросил:

– Спроси: лететь сможем? – и после паузы: – Плохо. Ясно. Отбой, – и уже обращаясь к нам. – Пилот с вертолетом у них. Пьет водку и травит анекдоты про армию. Лететь уже не может. Задание парни добросовестно выполнили, пол-литра в него залили, как только прилетел… – Василий Александрович усмехнулся и добавил. – Вертолет свой продал. Долго посылал кого-то в рацию, а когда пришел, говорит парням: «Вертолет купите за тыщу баксов?» Они купили…

– Если он взял бабки, – сказал кто-то, – обратно ему тяжело будет вернуть…

– С вертолетом все понятно, летает не наш… И за нами прилететь не могут… – сказал Синицын. – Поэтому, пока в небе тишина, поторопимся к ущелью… – и ни слова больше не говоря, закинул на плечи рюкзак и, не дожидаясь, пока мы сделаем то же, вылез из укрытия и пошел вперед.

Тучи над головами сгущались, мелкая морось усиливалась, грозя снова превратиться в ливень. Мокрая одежда на теле становилась привычной. На этой высоте холода пока не ощущалось, но, когда выйдем на перевал, к снежнику, будет намного холодней и тогда промокшая под дождем одежда, может стать совсем неприятной, даже опасной для здоровья.

Мы быстро спускались к ущелью, торопясь и понимая, что если пойдет ливень, то может случиться, что ущелье придется переплывать по бурной реке. Но нам повезло, дойдя до самого подножья гор, дождь не усилился, а вот преграду в виде бурного потока шириной метров в восемь мы встретили – вода с грязью, камнями и всем, что попадалось на ее пути, устремлялась из гор в долину.

– Что, ребятки, купаться придется? – невесело произнес Синицын, подойдя к бурлящему потоку.

– Не придется! – отозвался Василий Александрович. – Пошли повыше, к деревьям… По крайней мере, всем не придется!

Выше по склону росло несколько кустов. Дойдя до них, дед разделся, снял с одного из рюкзаков веревку, взял ее конец в руку, остальной моток отдав археологу, в одних трусах, уверенно шагнул в поток грязи, который сразу начал норовить утянуть его с собой. Но старик крепко стоял на ногах и лишь на середине серого месива, когда вода начала доходить ему по грудь, бурлящая жижа потянула его за собой. Это не остановило нашего товарища, и он, держась за веревку, страхуемый Володей, продолжал вплавь продвигаться на другой берег и в конце концов достиг его. Там он крепко привязал веревку под основание самого большого куста, а мы в свою очередь обвязали ее, посильнее натянув, вокруг камня. Импровизированная канатная дорога повисла метрах в двух над водой. На вторую веревку Синицын привязал карабин, который свободно скользил по первой. Один конец ее он перекинул деду, второй остался у нас. К карабину археолог прикрепил рюкзак Василия Александровича, и тот перетянул их к себе. Володя подтащил карабин обратно к нам и прищепил следующий рюкзак. Так по очереди перетянули все вещи. Наступила очередь перебираться нам самим. Синицын попробовал повиснуть на основной веревке, но чуть не окунулся в бурлящий поток грязи. Пришлось подтянуть веревку сильнее. Археолог, надев на себя страховочный пояс, первым пристегнулся к карабину, и Василий Александрович благополучно перетянул его на другой берег. Так в течение получаса все успешно перебрались, и наш путь продолжился.

Какое-то время мы шли вдоль водного потока, пока не достигли того места, где река уходила левее – в горы, а нам нужно было правее – там должен был быть перевал. К сожалению, я не смог вспомнить то место, где надо было начинать к нему подниматься. На протяжении всего пути вдоль потока нам не встретилось ни одного сколько-нибудь приемлемого пути для подъема в гору. Отвесные скалы и крутые, заваленные гигантскими камнями склоны делали подъем опасным для жизни.

– Что, проводник, помнишь, куда нам? – спросил у меня Синицын.

– Нет… Не помню… – угрюмо отмахнулся от него я.

– По логике перевал должен быть где-то у нас над головами… – Василий Александрович кивнул головой в сторону просвета между двумя вершинами, у подножия одной из которых мы стояли.

– Он там и есть, – ответил я. – Только вот как нам к нему попасть… – я почесал затылок, пытаясь вспомнить дорогу.

– Как ты видел дорогу? Тебе карту показали или как? – спросил Синицын.

– Я как будто двигался по нужному нам пути на высоте, где птицы летают… В том месте, где был подъем в гору… Такого склона, как этот, я не помню, – я махнул головой на возвышавшуюся над нами десятиметровую скалу.