Роман Злотников - В глубину

— Ты сдохнешь! — зло прорычал убийца, перехватывая клинок в левую руку, а раненой правой пытаясь зажать рассеченную бровь, заливавшую кровью глаза.

— Черта с два! — так же прорычал землянин, утирая рукавом комбеза огромную ссадину на правом виске и стараясь сфокусировать глаза на противнике. Вот ведь идиот, забыл, что ударить можно не только лезвием… Его пошатывало. В принципе, если бы не новый комбез — он уже несколько раз был уже мертв. Похоже, до его преследователя так и не дошла информация о том, что он поменял комбез… Но благодаря тому, что из шести ударов, которые Андрей пропустил, пять пришлись именно на комбез, — землянин пока еще держался. Впрочем, до конца было уже недолго. Его противник оказался настоящим кудесником клинка. Последовательно попробовав прямые удары, режущие, уколы в уязвимые точки, типа подмышек живота и внутренней стороны коленных сгибов, и не добившись успеха, он первым же ударом в незащищенную часть тела едва не вывел Андрея из строя. Вернее, чего уж там, вывел… ну почти. Во всяком случае, его возможность защищаться, после первого же прошедшего удара, упала в разы. Так что следующая атака для землянина точно окажется последней…

— Что, сволочь, головка бо-бо, — мерзко заржал убийца. Но тут от двери послышался негромкий голос:

— Я советую тебе, Кумла, бросить клинок и поднять руки вверх, опустившись на колени.

Кумла?! Землянин вздрогнул и повел плечами. Но… ведь он же мертв? Да и не похож этот бродник на Толстого никаким боком. Вон какой сухой и поджарый. Хотя…

— Отстань, Ушем, — зло заорал тот. — Не вмешивайся в нашу дуэль!

— Это не дуэль, а нападение. Если бы ты хотел дуэли, то сделал бы официальный вызов, а не нападал бы из-за спины и не убивал тех, кто не имеет к этой твоей мести никакого отношения. Так что я пристрелю тебя, едва ты шевельнешься, — голос лидера команды «Потер» звучал довольно глухо. Похоже, он появился в «Белолобом красавчике» в полном обвесе и в шлеме. Но повернуть голову и убедиться в этом Андрей не рискнул. Впрочем, чем дольше оттягивалось начало последней схватки, тем больше он приходил в себя. Так что все эти разговоры были ему на руку-

— Ты не посмеешь! — взревел убийца.

— Посмею. И ты это знаешь, — спокойно отозвался тот. Убийца несколько мгновений буравил Ушема яростным взглядом, а затем вскинул подбородок и… завыл! Похоже, это действие ввергло всех в некоторый шок. Потому что никто не успел отреагировать на то, что в следующее мгновение убийца прыгнул вперед. Ну, почти… Хлопок выстрела все-таки раздался, но землянину уже не помог. Андрей резко выбросил руку вперед, даже не столько стараясь ударить (при такой скорости противника ни о каком осознанном ударе и речи быть не может), сколько просто выводя остриесвоего клинка на траекторию, по которой вроде как должна двигаться голова противника, а затем клинок его убийцы вошел ему в горло…

Локоть выше держи, бестолочь! Еще выше! Движение должно от груди идти! Не кулаком бьешь!! Вот ведь дал Господь ученичка! Стоп!

Андрей, тяжело дыша, опустил мечи и сделал шаг назад, выходя из зоны проекции симулятора. Седой старик с длинными волосами, перехваченными по лбу плетеным кожаным ремешком и заплетенными на затылке в тугую косу, недовольно подошел к землянину и свирепо постучал ему по лбу своим крепким, сухим кулаком.

— Ты думать будешь или нет? Это движение режущее, режущее… ну сколько раз мне нужно это повторить, чтобы ты запомнил? Здесь не ударить нужно, а полоснуть!

— Да понял, понял, — досадливо сморщившись, оправдывался Андрей, — увлекся просто. Там же сначала замах шел, вот у меня и получилось… ну рефлекторно. Набранную энергию не захотелось терять.

— Вот на этом-то таких, как ты, и ловят! — рявкнул старик, взмахнув своей единственной рукой. — Бьекам весь, как танцуете! Энергию он терять не захотел… да эту твою связку любой более-менее держащий в руках клинок фехтовальщик еще за пару дирсов увидит. И что тогда? Тут даже парировать не надо — пустил удар вдоль наружной части лезвия, а как тебя поведет — укол в подмышку, и все!

— А я с людьми драться не учился, — огрызнулся Андрей. — Только с тварями.

— И как, все правильно рассчитал? Действительно с людьми драться не понадобилось? — ехидно прищурившись, поинтересовался старик. — Или все-таки где-то маху дал? — После чего покачал головой и сноровисто ухватил землянина своей единственной, но невероятно сильной рукой за кисть.

— Пульс — сто восемьдесят ударов, нормально. Давай по новой всю серию, и на этот раз постарайся без ошибок. Не надо танцевать. Надо драться. Противник должен не только каждый удар, но каждое твое движение воспринимать как откровение, как что-то неожиданное, невозможное, невероятное… Иначе тебя довольно скоро добьют.

— Ну не знаю, — огрызнулся Андрей, — вряд ли в Коме найдется еще один такой идиот, как Селистерв Кумла, который снова решит зарезать меня этим ножиком.

— Найдется, и не один, бестолочь. Причем слухи о том, что ты прикончил этого урода, их число Только увеличили. Слава — она такая вещь, делает тебя не только знаменитым, но и лакомой мишенью. Так что вперед-вперед, работать, работать…

Ну да, тасхватка в баре «Белолобого красавчика», во время которой он почти умер, принесла ему очередную волну славы. Причем едва ли не большую, чем любые предыдущие. Хотя в этот раз его заслуги в этом почти и не было. По существу, единственной его заслугой за все время схватки было то, что он… не дал себя сразу убить. Все остальное сделали другие люди. А слава отчего-то досталась ему.

Как выяснилось, его возможный убийца, похоже, не имел никакого отношения к тем силам, которые стояли за Толстым. Зато к самому Кумле — самое непосредственное. Он оказался его отцом!

Когда пришедшему в себя Андрею, которого «удержал» Петрель, к его счастью, не только оказавшийся во время его боя с Кумлой-старшим поблизости, но и продолжавший в момент его «прихода в себя» все еще накладывать на него очередные лечебные формы, сообщили эту сногсшибательную новость, он ошалело выдавил сквозь только-только сращенное Петрелем горло:

— Но… кха-ак? Де-эти же невосмош… кха-а…

— Ну, ты даешь, парень, — усмехнулся Ушем, опустившийся на колено рядом с его гравиносилками. — Это здесь, в Коме, детей заделать невозможно, но ведь и никто из нас в Коме не родился. Андрей несколько мгновений обдумывал эту новость, за время которых Петрель наконец-то закончил очередную форму и начал устало подниматься на ноги, а затем озадачено просипел:

— Н-но вхе-едь…

Вот что, Кузьмич, — прервал его лидер команды «Потер». — Твоему «лечиле» и так тяжело тебя «держать», так что давай погоди с вопросами. Мы сейчас отволочем тебя в покои покойного Пангрима, где ты сам себя подлечишь, ну, насколько сможешь, а затем сразу переправим в медцентр. А то Петрелю еще леди надо заняться. Она-то куда больше тебя ждала…